Лучшая месть - Стелла Камерон

Рей сидела в старом, обитом ситцем кресле лицом к двери, боком, поджав под себя ноги.

— Нам надо поговорить, — сказала она, — а потом ты оставишь меня в покое.

— Да.

— Я чувствую себя неловко. Даллас кивнул.

— Наверное, это из-за секса, — предположил он, — секс делает человека беспомощным.

— Я не… — Она покачала головой. — Этого не должно было случиться.

— Конечно.

— Я должна была тебя остановить.

— Это было бы нелегко.

— Ты бы остановился, если бы я проявила твердость. «Наверное», — подумал он.

— Остановился бы? — спросила Рей.

Сказать даме, что они занимались любовью исключительно по ее инициативе, — это не по-джентльменски.

— Да или нет? — настаивала она.

Даллас прошел по комнате и опустился в кресло, стоявшее рядом с ней. Он вытянул ноги и посмотрел прямо перед собой — на компьютер, который уже видел вчера вечером, и стопку бумаг.

— Даллас…

— Я был ужасно настойчив.

— Да.

Вот тебе и джентльменский подход!

— Но я бы, наверное, остановился, если бы ты ясно дала мне понять, что хочешь этого.

— Ты считаешь меня подстилкой?

— Нет, не считаю.

Она использовала секс, чтобы добиться своей цели, и вряд ли теперь мучилась угрызениями совести.

— Нет, считаешь. Мы… словом, то, что у нас было, — это ведь не…

— Что «не»?

Краем глаза Даллас видел, что она села на другой бок.

— Что «не»? — повторил он.

— Черт… Ну, это не какое-то там легкое развлечение? Легкое развлечение?

— Кратковременный роман?

— Вроде того.

— «Потрахались и разбежались» — ты это имеешь в виду?

— Это мальчишество.

— Что мальчишество?

— Твое гадкое выражение. Он присвистнул.

— Ты первая затеяла этот разговор. Тебе никак не удавалось охарактеризовать нашу любовную близость, я хотел тебе помочь.

— «Потрахались и разбежались»? Ну спасибо, помог.

— Послушай, я не слишком силен в выборе слов.

— Оно и видно.

Даллас почувствовал, что перебранка заведет их в тупик, и решил сменить тему.

Рей застонала. Когда он обернулся к ней, она закрыла лицо руками.

— А что я такого сказал? Это был комплимент. Я выразил восхищение тем, как ты… у меня еще не было такого… О черт, я совсем запутался! Короче, когда у тебя появится желание заняться любовью, знай: я всегда к твоим услугам.

— Какой кошмар! — прошептала она. — Я не такая женщина, за какую ты меня принимаешь.

Он засмеялся.

— Мы с тобой пара ходячих… сидячих штампов.

— Я неловко себя чувствую.

— Ты это уже говорила.

— Я не из тех женщин, которые ложатся в постель с первым встречным.

Он опять засмеялся.

— Ну положим, я для тебя уже не первый встречный.

Она резко дернула головой.

— Что это значит?

Тоже слегка покраснев, Даллас пожал плечами.

— Все что угодно.

— Нет. — Она спустила ноги с кресла и твердо поставила их на пол. — Нет. Ты что-то имел в виду.

— Ну хорошо. Я имел в виду, что, поскольку я для тебя уже не первый встречный и нам было так хорошо вместе, мы можем попробовать еще раз. Тогда ты убедишься, что это вовсе не случайная близость.

— Ты просто отвратителен!

— Насколько я помню, ты и это уже говорила.

В лучах солнца ее черные волосы отливали голубым, а глаза стали ярко-зелеными.

— Ты привык добиваться своего с женщинами, да? — спросила она.

— Да, — ляпнул он первое, что пришло в голову. — Вообще-то я не кручу романы со многими женщинами.

— Всего с несколькими?

— Да. То есть нет. Я бы хотел, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. — Он понимал, что соблазнил ее ради дела, и только поэтому не стал изливать перед ней душу. — Жаль, что все вышло именно так. Вчерашняя ночь была следствием сильного стресса с обеих сторон.

Она выпрямилась в кресле.

— Ты прав. Глупо получилось.

— А по-моему, не так уж и глупо, — возразил Даллас. — Во всяком случае, мне чертовски понравилось.

— Но это еще ничего не значит. Мы избавились от стресса, вот и все. — Волк сел у ее ног, и она рассеянно погладила его по косматой голове. — Это была страстная ночь.

— Очень страстная. — О черт, он начал возбуждаться! — Ты страстная женщина, Рей.

— А ты страстный мужчина.

— Мы оба страстные.

— Да, оба, — подтвердила она.

В наступившей тишине было слышно, как Волк ритмично лижет руку Рей.

— Знаешь, такое не часто встречается.

— Что не часто встречается? — спросила Рей, почесывая ногой собачье брюхо.

— Когда двое составляют такую гармонию, как мы вчера ночью.

Она громко вздохнула.

— Это надо ценить, — продолжал он, — к этому надо относиться с уважением… и благоговением. Наверное, нас с тобой свела судьба. Мы очень подходим друг другу, Рей. Твои органы и мои — они так хорошо сочетаются. О черт, не органы, нет, это плохое слово. Я имел в виду… Хотя да, я имел в виду органы. Я не знаю, как по-другому описать мой… в общем… как мы…

— Замолчи немедленно!

— Я хочу еще раз заняться с тобой любовью. — Он закрыл рот, испугавшись собственной дерзости, и стал ждать, когда она вскочит и его ударит. У нее это здорово получалось.

Вновь повисло молчание.

Пылинки кружили в янтарных лучах, проникавших сквозь золотистое тонированное стекло верхних фрамуг. Те же мягкие лучи грели стенные панели из старой неотесанной сосны.

Высокий камин от пола до потолка был облицован речным камнем. На книжных полках по обе стороны комнаты теснилась всякая всячина, в основном книжки в бумажной обложке. Даллас огляделся и впервые заметил, что Паркеры, уезжая из имения, оставили почти все как было.

— Почему тебя назвали Далласом?

— А почему тебя назвали Рей?

— Я первая спросила.

— Мои родители зачали меня, когда ездили в Даллас.

— Ты шутишь? Он задумался.

— Да, может быть. А может быть, и нет. Так мне рассказывал папа.