Ассистентка для похитителя мыслей - Наталия Журавликова

все готовенькое. Но Я понимала, что женщина вряд ли будет рада моей компании.

— Отец, — начала я, — мама рассказывала, когда Тиб попал за решетку, он доказывал, что понятия не имеет, как оказался в том месте. И проверка на правдивость показала, что он сам в это верит. В чем ты его сейчас обвиняешь и как к этому причастен мой начальник?

— Тебе больше нет необходимости на него работать, — почти спокойно сказал родитель, беря из тарелки сухое печенье, — можешь хоть завтра пойти и уволиться. Тебя, возможно, теперь восстановят в академии… но это неточно.

— Отец! Я задала вопрос! — почти крикнула я.

И тут мама меня удивила. В обычное время она бы на меня прикрикнула, потребовав разговаривать с папой уважительно. Но не сейчас.

— Тим! Сколько можно увиливать? Ты со мной всегда старался уходить от ответа. Не надо хоть на нашей девочке это продолжать. Говори уже как есть.

Отец удивленно посмотрел на нас обеих. Он не ожидал протеста. Однако, начал говорить по существу.

— У нас в Азмерали действовала шайка мятежников. Они хотели убрать премьер-министра, чтобы он не принял участие в следующих парламентских выборах.

— И что их не устраивало в нынешнем? Он наконец-то дороги во всем государстве отремонтировал! — удивилась мама.

— Ого! Ты обращаешь внимание на такие бытовые вещи? С каких пор? — не поверила я ушам.

– С тех пор, как у одной моей картины отломился уголок рамы от тряски! — поджала мама губы, — но не будем об этом, а то снова уйдем от темы.

— Премьер-министр может быть и неплох, — продолжил отец, — но у него есть конкуренты, как у любого политика при власти. И один из них решил, что затмить личность правителя своими заслугами у него не выйдет. Не пожалел денег, нанял беспринципных балбесов, готовых действовать грязными методами. И один из них, к сожалению, мой сын.

— Я не балбес! — послышался голос от двери в гостиную.

Тиберий, мой сводный младший брат, зашел к нам с вызовом на лице. Вовсе никакого раскаяния не чувствовалось в нем.

— Да, я проигрался, мне нужны были деньги. А тут предложили способ их достать быстро и без особых усилий.

— Ты еще и игрок! — поразилась я. Брат только плечами пожал.

Тиб отодвинул стул на другом конце стола, подальше от нас всех. Уселся и продолжил рассказ:

— Мне сказали, что надо будет устроить розыгрыш, подшутить над одним человеком. Над кем, я не знал. Мол, подсыпешь ему в чай веселящее средство, все посмеются, в том числе он. И никто не пострадает. Оплату предложили хорошую. Но за день до дела я узнал, кого якобы «разыгрываем». И понял, что это явно не будет невинной шуткой. Хотел отказаться, но меня начали шантажировать, пригрозили, что пострадает моя семья, а я так и так окажусь если не в тюрьме, то в долговой яме. Меня посадили в глухой закрытый экипаж, привезли в какой-то подвал. И там, в полной темноте, наложили ментальный запрет. Ну, то есть, я не мог рассказать, что со мной случилось и только повторял одну и ту же фразу. Которая на любых проверках будет проходить как правдивая. Что было дальше, все знают.

— А карточка из корпорации ментального здоровья у тебя зачем была? — вспомнила я.

— Не знаю, — вполне искренне ответил брат, — скорее всего, случайно.

— Но ведь с тобой работал менталист! Только он мог наложить такой запрет!

Я вспомнила Карла Сумрака. Как он упрямо повторял, что просто клиент Корпорации. Очень похоже. Неужели один и тот же специалист постарался?

— Я не видел, что это за фрукт, — ответил Тиб.

— Но все-таки, почему тебя сейчас-то выпустили? — я уже ничего не понимала, но предчувствие нехорошее осталось.

— После долгих переговоров Андреас Угрюмош согласился посмотреть Тиберия, — сказал отец, — он увидел на нем ментальное заклятие, пробил его и вытащил правду на поверхность. Тиберия признали соучастником поневоле и выпустили под домашний арест. Тех, кто его шантажировал, задержали. Заказчик всего этого безобразия тоже установлен, это Элвин Макаронер, местный мыльный магнат. К сожалению, ему удалось сбежать.

— А менталист, который заставил Тиба молчать, он пойман? — я затаила дыхание, ожидая ответа.

— Нет, — отец покачал головой, — его личность пока неизвестна.

В голове у меня словно мельница работала. Если Андреас может сам снимать эти ментальные блоки, зачем ему моя помощь с зельем откровенности?

Что, если он разыгрывает это представление для меня, потому что подозревает в пособничеству шпиону? А на самом деле мог бы справиться за пять минут? Такие игры в его духе.

Или все еще хуже, и он — тот таинственный менталист, который работал с Тиберием в том темном подвале? Поэтому так легко и расколдовал его обратно.

Голова от этих мыслей начала болеть, и как раз вернулась Хильда с чаем. Тиберий ей, разумеется, помочь так и не собрался.

9.4

Долго мы с мамой рассиживаться у отца не стали. Хоть он и попытался завести какой-то милый семейный разговор. Я сказала, что мне рано утром на работу. Расхлебывать проблемы, в которые они меня втянули.

Эмрона тоже одного на продолжительное время оставлять не следовало. Так что мы разъехались восвояси.

Я мечтала упасть в ванную и расслабиться после этого невозможно долгого дня. Но у подъезда меня ожидал новый неприятный сюрприз.

Мой бывший парень Базил сидел на ступеньках крыльца.

Я думала, он на меня накинется с новыми обвинениями. Но Баз удивил.

— Вот зачем ты так, а? — спросил он, когда я подошла ближе. — У нас ведь с тобой столько хорошего было. А ты все перечеркнула. Расставаться надо по-человечески.

— Что? — задохнулась я от возмущения. — И это ты мне говоришь? После того, как подал на меня в суд из-за пары пиджачков? Старых, между прочим. У одного даже пуговицы не все на месте были.

— Это лишний раз говорит о твоем неумении поддерживать уют, — буркнул Базил. Но тут же сам себя поправил.

— Хотя это в прошлом. Что было, то было. Да, возможно я перегнул палку со своими претензиями. И надо было простить тебе порчу моих любимых вещей. В конце концов, ты так меня любишь, а я разбил твое сердечко. Тяжело, когда обожаемый тобой человек предпочитает кого-то другого. Но… ты подослала ко мне этого чудовищного адвоката! Это просто палач какой-то!

Я еще не успела отойти от его заявления о том, что он такой весь обожаемый и прекрасный, как он меня огорошил каким-то палачом.

— Ты бредишь, Базил? Какого еще палача я к тебе подослала?

— Иржена Болиголова! — ответил