Теневые игры - Ксения Чайкова

Впрочем, есть в нашем славном стольном граде район, который не спит никогда - ни днем, ни ночью, ни в зной, ни в стужу, ни в войну, ни в мор, ни в благополучное и сытое время. Это улица Чар, самое знаменитое, если не считать королевского дворца, место в Каленаре. Ходить по ней можно до бесконечности, потрясенно разглядывая как новое, так уже и не раз виденное. Потому что эта улица каждый раз другая, странная, необычная, меняющаяся, не похожая сама на себя. Достопримечательности сей лет было уже под триста, она пережила не одного монарха и готовилась повидать правление еще как минимум десятка. Ибо такие районы воистину неубиваемы. Над ними не властны ни люди, ни время, ни даже пространство.

Три сотни лет назад это была самая обычная улица, прозывавшаяся просто и немудрено Зимней. Обитали на ней люди серьезные, зажиточные, знающие цену деньгам, словам и своему времени - купцы, главы гильдий, чиновники и даже кое-кто из дворян. Короче, место было почтенное, солидное и уважаемое. Чародеи в те далекие времена (как, впрочем, и сейчас) тоже были людьми небедными. И, как все состоятельные горожане, они предпочитали селиться в престижных районах. Отчего чудодеи облюбовали для своих домов и лабораторий именно эту улицу - загадка. Но что сделано, то сделано, а маги никогда особой логикой не отличались. Однако слишком уж беспокойное соседство они собой представляли, и вскоре все судьи Каленары (коих и в те дремучие времена хватало - уж что-что, а карательная система в нашей стране всегда развита была отменно) оказались завалены жалобами обозленных жителей Зимней улицы. Они требовали дать окорот окончательно распоясавшимся магам, которые, стервецы этакие, честным людям спать до рассвета не дают, все буянят, орут, ссорятся, балы полуночные организовывают да взрывы непонятные устраивают. Судьи, слишком хорошо представляющие, что будет, если попытаться выгнать из собственного дома или хотя бы просто попытаться призвать к порядку какого-нибудь чудодея, столь важное и опасное дело разбирать не решились и дружно передали все жалобы королю, а тот с присущим всем венценосцам максимализмом решил проблему одним махом: просто повелел выселить с улицы всех, кто не относится к магам, а все чародействующее население Каленары, наоборот, туда переправить. Пусть, мол, чудодеи эти, скандальные да вечно всем недовольные, сами устраиваются и между собой решают, что да как.

Ну они и устроились. На славу разместились, надо сказать. Не проявив особой фантазии, поименовали свой заповедник просто и немудрено улицей Чар и принялись обживать щедро выделенные монархом площади. Пространство магией своей искорежили - раньше улица была прямой, как туго натянутая струна эльфийской арфы, теперь же она имела кучу ответвлений, поворотов и тупичков, арок, подворотен и заулков, так что и улицей-то ее назвать было сложно. В этих порождениях магического таланта наших глубокоуважаемых чародейщиков располагались самые невероятные здания, какие только можно себе вообразить. Одни шевелились, другие пытались напевать, третьи парили в воздухе, четвертые просто меняли цвета и приветствовали своих владельцев протяжным воем на манер волчьего. Все, что можно было выдумать за триста лет постоянных умственных упражнений, нашло здесь свое отражение и воплощение в самых необычных и причудливых формах.

Для магов, живущих и держащих свои лавки на улице Чар, что день, что ночь - все едино. В темное время суток жизнь в этом заповеднике чародеев кипит и бьет ключом так же, как в самый светлый и погожий из летних деньков. Да и темнота здесь - понятие весьма относительное. Для любого мага дело чести - навесить на свое жилье столько светящихся шаров и сгустков огня, сколько только поместится. Наверное, для богов, взирающих на мир подлунный сверху, этот район кажется яркой золотой нитью, вплетенной в темно-серую тряпку Каленары.

- Приворотные зелья! Станьте самой прекрасной и желанной для своего избранника!

Ага. Интересно, почему плутоватого вида чародей в сильно поношенной, а местами и откровенно рваной мантии так свято уверен, что его товар пригодится только девушкам? Отчего он кричит только "станьте желанной" и не добавляет "станьте желанным"? Видимо, ему кажется, что любой мужчина хорош и без магических приправ.

- Амулеты, амулеты! Приманка богатства, отвод глаз для воров!

Ну да. Знаем мы этот "отвод глаз". С одной стороны, дело, конечно, хорошее - золото и драгоценные камни лихим людям и впрямь начинают казаться бисерными побрякушками, да только тати наши магию такую очень легко наловчились чувствовать, и потому к излучающему ее едва ли не стаями липнут.

- Снотворное! Самое что ни на есть магичное! Три капли на кусок сахара - и сон, как у младенца!

Ну раз магичное… И ведь ни словом небось не врете, тетенька с вороньим гнездом на голове и внушительным ободком грязи под ногтями! Скорее всего, обещанный разрекламированным снадобьем сон будет именно младенческим, причем в самом прямом смысле - со слезами, криками и мокрой постелью по пробуждении.

Я шла быстро, глядя под ноги, не обращая внимания на приставучих торговцев, иногда осмеливающихся хватать меня за рукава и совать прямо под нос свой сомнительный товар. Магические амулеты, зелья и настои - это, конечно, хорошо, но только если покупать их у знакомого, проверенного чародея, по возможности связанного с тобой чем-то большим, чем простые товарно-денежные отношения. Проще говоря - он должен стесняться впаривать тебе сомнительные амулеты и взвары. На самый крайний случай существуют магические лавки - солидные, почтенные заведения с высоким уровнем обслуживания и еще более высокими ценами. А покупать чародейскую мелочовку у незнакомцев с рук - последнее дело. Для самоубийства существует уйма куда более легких и приятных способов.

На сей раз наши многоуважаемые маги не стали издеваться над окружающими и менять погоду в своем районе не вздумали. А то они это могут, был у меня как-то случай, когда я в тонком летнем платье на улицу Чар явилась, а они здесь зиму устроили и никого не предупредили. Чудодеям смех, а нормальным людям - хоть плачь! Но в этот раз по магическому заповеднику неспешно и плавно шествовала королева Осень, потихоньку набрасывающая желтые пологи на деревья и золотящая траву на газонах. Воздух, повинуясь легким мановениям ее призрачных рук, то и дело послушно затягивался полупрозрачной пеленой мелкой мороси, скорее сгустившегося, падающего с неба тумана, чем обычного затяжного ливня, на какие так щедры многие прохладные осенние деньки. Цветы уже не открывали чашечек, потемнели и сморщились, и лишь какой-то на удивление стойкий и упрямый сорт алиссума, назло всем дождям и ветрам, раскинулся на клумбах белоснежным, медвяно пахнущим ковром.

Народу в этом районе толклось изрядно. Не отпугнула ни поздняя ночная нора, ни довольно-таки неприятная погода. Впрочем, здесь всегда так. Хватает и коренных каленарцев, явившихся за покупками или развлечениями, и приезжих, торопящихся поскорее ознакомиться с одной из главных достопримечательностей столицы, и праздношатающихся, не знающих, куда себя девать, и обремененных делами и потому слегка нахмуренных. Ни тех, ни других, ни третьих, ни четвертых слабому тандему темноты и мелкого дождичка напугать было явно не под силу.