Лорд Системы 7 - Яростный Мики

Хе-хе, шило намыло, точно.

—Были тут одни… дикари,— вздыхает Шмель.— Открылся кластер, авнутри— индейцы скопьями икаменными топорами. Начали втирать про какой-то свой великий культ Небесного Ока. Это они так Систему прозвали. Акогда ихпослали подобру, поздорову сэтой ересью, так они инапали.

—Вот, аячто говорю,— спорит Ромашка.— Это был «мирный протест». Только скаменными копьями итопорами.

—Вобщем, неловко получилось,— потирает шею Шмель.— Впылу боя наиндейцев наслали пчёл, итеихизжалили. После этого мыуже ксебе приняли нормальных новичков, которые появились уихстелы.

—Пчёлы всех досмерти искусали?— интересуюсь я.

Насамом деле ятак ипредполагал, нотеперь следует дополнительное подтверждение моих мыслей.

—Угу,— вздыхает парень.— Мыпытались договориться, ноони настаивали, чтобы все подчинялись ихкульту. Что нам оставалось?

—Апочему ульев здесь небыло, когда мыподходили?— оглядываю ялуга внимательным взглядом.

—Вслучае чего мыихсразу прячем вглубь полиса,— объясняет Шмель.— Это ихдом. Апчёлы— такая жеважная часть «Сладкой Жизни», как исами игроки!

—Понятно,— задумчиво говорю я.

—Мычасто переставляем ульи взависимости отобстоятельств,— продолжает Шмель.— Вразных местах получается разный мёд. Есть луговой, аесть сделанный изцветов деревьев влесу. Тонкостей много, ноинтересно узнать, что игде получится.

—Асами ульи нужно охранять? Никто изместной фауны непытался ихповредить или разграбить?— вдруг спрашиваю я, касаясь темы местных обитателей.

Всё это кажется мне странным.

Неужели здесь нет никаких хищников? Как вообще «Сладкая Жизнь» доросла дополиса, если каждое испытание для Спарты проходило награни возможного? Аместные, похоже, навойны нетянут. Как имэто удалось?

—Азачем охранять?— удивляется Ромашка.— Пчёлы исами прекрасно справляются сзащитой!

—Ихукусы очень болезненны,— объясняет Шмель.— Вместном лесу обитают медведи ростом под три метра. Нодаже они нерешаются трогать пчёл. Вотличие отЗемли, здесь ихатаки гораздо смертоноснее.

—Насколько смертоноснее?— интересуюсь я.

—Новичку достаточно пары укусов, аопытному игроку— пары десятков,— говорит Шмель.— Точно сложно сказать. Мылишь сравнивали смедведями, тестов налюдях непроводили.

Вот как получается.

Пчёлы— это ультимативное оружие «Сладкой Жизни». Они в2–3раза крупнее своего земного аналога, поэтому выглядят как гигантские шершни.

Для тех, кто боится насекомых, они— настоящий кошмар.

Вовремя прогулки Шмель иРомашка поясняют, почему пчёл неиспользуют для расчистки леса отмонстров инесоздают изних защитный периметр.

Пчела, ужалив цель, умирает. Численность улья восстанавливается гораздо медленнее, чем наЗемле. Всё оттого, что самих пчёл вульях меньше. Поэтому потери тяжелее восстанавливаются.

Система, по-видимому, учла ихсилу исделала так, чтобы пчёлы прежде всего могли защищаться отхищников.

Адля «Сладкой жизни» они были оружием последнего удара. Потеря большого количества пчёл может поставить под угрозу восстановление всей пасеки.

Накаждый улей уходит отнедели домесяца, чтобы нарастить достаточное количество «тружеников».

Получается, что полис может использовать свою «стеклянную пушку» неболее 10раз вгод, иэто при условии, что среди пчёл небудет больших потерь.

Однако входе недавних событий, Мышь серьёзно проредило ихчисленность, вынудив руководство полиса отвести всех пчёл обратно напасеку.

* * *

Итеперь потребуется месяц-два, чтобы численность пчёл вернулась кпрежнему уровню.

Несовсем то, чего яожидал, ноодна мысль недаёт мне покоя.

Ачто, если Бобр нетак уждобр, как пытается показаться?

Ведь поего приказу спустили пчёл наиндейцев, так сказала Ромашка. Иунее нет причин мне лгать втакой мелочи.

Может быть, Лорд-наместник— это недобрый имудрый старик, закакого онсебя выдает. Возможно, все его поведение— неболее чем игра напублику?

Стоит мне уйти сосвоей магией, ичто мешает ему устроить «несчастный случай» смоими фалангистами? Иобрести таким образом независимость отСпарты?

Конечно, это повлечёт карательную экспедицию снашей стороны, новедь уместных будет время подготовиться…

Жизнь вмире Системы делает меня параноиком. Но, говорят, они дольше живут.

Разоружив вооружённые силы, янелишаю пасечников ихглавного оружия.

Нет, так дело непойдёт. Нельзя оставлять старика без гарантий его преданности. Нокак хорошо, что уменя уже есть идея, как это обеспечить!

—Ромашка, тыговорила, что всегда хотела выбраться из«Сладкой Жизни»?— интересуюсь я.

—О, да! Яочень хочу! Повидать мир! Новые поселения! Узнать все классы инавыки!— радостно отвечает Ромашка.

—Ой, дура ты, Ромашка, дура,— печально качает головой Шмель.— Надо полис свой развивать, анешататься помиру как неприкаянный жук.

—То, что тынепонимаешь— твоя беда! Вот иторчи вэтой дыре дальше!— возмущённо отвечает Ромашка.

—Дыра знаешь где? Кхм… Неважно,— напоследних словах поправляет себя Шмель.— Толку стобой спорить?

—Вот иправильно! Так бысразу исказал!— хмыкает девушка.

—Итак, Ромашка, как Лорд Спарты, яофициально предлагаю тебе стать представителем «Сладкой Жизни» внашем поселении,— протягиваю яруку блондинке.— Будешь заниматься чем хочешь ислужить связующим звеном между мной итвоим дедом. Так, навсякий случай.

Ромашка взволнованно прыгает комне икрепко обнимает, после чего хватает мою ладонь иначинает еётрясти стакой силой, словно может оторвать мне конечность.

—Спасибо! Спасибо! Спасибо! Явас неподведу!— кричит она.

Шмель остаётся безмолвным, хмуро наблюдая запроисходящим.

Похоже, умом онпошёл всвоего отца, сразу просекая мои намерения.

Ромашка— нестолько связующее звено, сколько заложник.

Как вдревности, язабираю ссобой члена семьи Бобра, гарантируя таким образом его преданность.

Попробует ончто-то выкинуть— внучка может пострадать.

Это незначит, что япланирую ейвредить, так жекак июжанам.

Пока нет ниодной причины для этого. Нодополнительная гарантия никогда небывает лишней!

Таким образом, яизбавляю Лорда-Наместника оттяжёлых дум перед сном, недавая ему повода сомневаться— действовать против меня или подчиниться. Можно сказать, пользу человеку принесу.

Интересно, как наэто отреагирует сам Бобр.

—Иэто… спасибо вам, Лорд Шурик,— неожиданно тихо добавляет Ромашка, скрестив руки заспиной.

—Зачто это?— удивлённо хмыкаю я.