Беременна от миллиардера - Айрин Лакс

Орлов запускает пальцы в волосы в жесте немого отчаяния. Тёмный, острый взгляд тускнеет, становясь блёклым. Он потерян, все ориентиры разом оказались ложными или искусно скорректированными родителями, желающими уберечь сына любой ценой. Мне хватает этого краткого мига его беспомощности. Мне не хочется видеть Егора таким и даже чуточку больно. Как будто отголоском его эмоций бьёт и меня в грудь. Прицельно и точно. Сразу начинает ныть где-то в районе сердца.

— Тогда со мной был не ты, а тот, кого ты из себя корчил! — объясняю я. — Рубаха-парень, улыбчивый и простой, как пять копеек. Романтик и такой обаяшка, что теперь, когда я вспоминаю все твои слова и жесты из прошлого, я понимаю… Ты был слишком идеален. Просто подарок судьбы, сладкий леденец на палочке, мечта всех девушек. Боже, я была настолько глупая и наивная, что поверила, будто такие парни реально существуют в жизни, а не только на экране телевизора!

Застываю напротив Егора. Между нами не такое большое расстояние, может быть, всего метр или полтора. Но мы не делаем шаг друг другу навстречу. Я так точно не могу сейчас улыбнуться и сказать, что будем жить так, словно ничего не было.

Открывшаяся правда означает лишь то, что Егор постоянно обманывал, изображал простого парня, цинично охмурял меня ради каких-то призрачно высоких ставок в играх для богатых и пресыщенных жизнью мажоров. Он мне лгал. Обманывал каждым жестом и словом. Каждым объятием вводил в заблуждение и крал моё сердце по кусочку. Украл. И сейчас там пустота.

Всё было ложью.

— Ты играл. А что было бы потом? Какие ставки были в этой игре? Зачем было говорить про шансы на счастливое возможное будущее? Втроём! Чёрт…

Слёзы обиды всё-таки закипают у меня на глазах. Я зло отираю их пальцами, а на месте них появляются новые потоки солёной и злой влаги.

— Это было в условиях — пусть девушка залетит и останется с разбитым сердцем? Раздавить пару жизней входило в твои игры, Орлов?

Он смотрит на меня тёмным взглядом. Иногда я хорошо понимаю, о чём он думает. Иногда я словно смотрю в чернильную пустоту ночного неба. Ни одной путеводной звезды. Сейчас глаза у Егора именно такие — без смысла, без подсказок и ориентиров.

Нас обоих вышвырнуло за борт привычного. И всё… всё, что мы знали друг о друге, оказалось пустым и ничего не значащим.

Мы вернулись к исходной точке. Сейчас мы даже дальше друг от друга, чем если бы были просто незнакомы. Между нами — правда, расколовшая реальность надвое глубокой пропастью.

— Я не знаю, — тихо говорит Егор. — Прости. Я не могу ответить ни на один из твоих вопросов. Амнезия и ложная память — самая дурная насмешка судьбы, что со мной приключилась.

Насмешка судьбы?

— Тебе до сих пор смешно? — потрясёно переспрашиваю я. — Значит, вот такой ты — настоящий? Циник. Меркантильный и хладнокровный игрок, идущий по головам.

Егор улыбается мне жутким оскалом. Растягивает губы в улыбке так, словно кто-то невидимый тянет уголки его губ вверх и в стороны.

— Добро пожаловать в мою жизнь, Кирана. Извини, но в ней нет места сахарной вате про идеальные отношения, искренних людей и вечную любовь.

Ему больно сейчас. Я это понимаю. Так же как понимаю, что мне — больнее в тысячу раз, а он прицельно и нещадно бьёт словами.

— Я думаю, что ты был прав. Наш договор — это просто закладная на душу дьяволу!

— Отлично! — хлопает в ладоши и распахивает дверь седана с пассажирской стороны. — Тогда садись в мою чёртову карету, я отвезу тебя в царство кошмаров. Все девять кругов ада будут к твоим услугам!

— Мне в ответ следует расшаркаться или просто поцеловать тебе руки? — цежу сквозь зубы, садясь внутрь.

Какая бы правда перед нами ни открылась, теперь мы связаны договором. И я беременна от Егора Орлова. Теперь даже для неверующего миллиардера не остаётся никаких сомнений. Это может означать только одно — своего ребёнка он никогда и ни за что не отдаст.

Значит, я прикована к Орлову навечно.

Путь к дому Егора пролегает в полной тишине. Рядом со мной словно находится робот, а не живой человек. В окно заднего вида я замечаю вереницу машин охраны, но они держатся на почтительном отдалении, не рискуя злить босса ещё больше. А я нахожусь на линии прямого огня. И если Егора накроет злостью, хуже всех придётся мне в первую очередь. Но он сдерживает себя в руках и держится за руль так крепко, что, кажется, при очередном, повороте просто вырвет руль к чертям.

— Какие предпочтения на ужин? — холодно спрашивает Егор.

Что? После бурной ссоры мы будем обсуждать ужин? Будто ни в чём не бывало.

— Ты говорила, что голодна.

— Аппетит пропал.

— Думаю, ты просто не хочешь видеть за ужином меня. Могу тебя обрадовать — ты меня не увидишь.

— Да неужели? — фыркаю я. Надо бы остановиться и не выходить на новый виток ссоры, но у меня это не получается. — Ах да… Ты, скорее всего, неплохо повеселишься в обществе прос… простых и незатейливых женщин? С которыми проще всего говорить в одной плоскости — в горизонтальной?

— Почему же сразу в горизонтальной? Есть разные способы. Стоя. Сидя. На четвереньках… Было бы желание и гибкость! — цедит сквозь зубы Егор, обжигая колючим взглядом. — Но тебя это не касается. Ты будешь есть. Свой. Полезный. Ужин. Голодной спать не ляжешь.

— Что будет, если я не захочу есть твой ужин? Опять пригрозишь оставить меня голой? Применишь силу? Привяжешь? Прикуёшь? Засунешь воронку в рот и прикажешь кормить через зонд? Бесишь!

— Перегибаешь палку, Карамельникова.

— От тебя научилась. В обычной жизни я милая и очень воспитанная девушка.

— Только не рядом с тобой.

— Ты меня испортил. Забрал вместе с моей невинностью всё самое хорошее, что было во мне!

Егор в ответ стискивает челюсти так, что зубы начинают скрипеть. Кажется, вот-вот начнут крошиться.

— Значит, я был твоим первым мужчиной?

— Слава богу, что не единственным! — говорю я. Разумеется, это ложь. Егор был и есть мой единственный мужчина. Я говорю это просто так, чтобы позлить его ещё больше. Но в этот момент начинает звонить мой телефон. Звонит хозяин цветочного магазина. Ашот. Он так и подписан у меня «Хозяин Ашот».

Не успеваю я ответить на звонок, как Егор выхватывает телефон и вышвыривает его через приоткрытое окно.

— Никаких Ашотов. Точка! — рычит и, уловив мой возмущённый взгляд, спрашивает ледяным тоном. — Не нравится что-то, Кирана Мельникова? Почитай договор!

— Да пошёл ты, сатрап!

У меня даже не остаётся сил, чтобы злиться на него. Я отворачиваюсь к окну и рассматриваю быстро мелькающую панораму города.

— Вероника…