Лжешь или любишь?.. - Дэй Леклер

— Мы сейчас говорим вовсе не о них.

— Нет, о них, — не согласилась с ним Лия, не в силах больше сдерживать свой гнев. — Мы с тобой спорим именно поэтому.

— Нет, не поэтому. Из-за этого ты разозлилась, но спорим мы с тобой по другому поводу, — почти грубо поправил он ее. — Ты разозлилась потому, что я не спросил тебя перед тем, как кое-что изменил, а спорим мы потому, что я не желаю объяснять тебе мое решение.

Он попал в точку, и Лия сосредоточила все свое внимание именно на этом аспекте их страстной дискуссии:

— И почему же ты сделал это? С чего это вдруг ты уволил Орри и Ленни и зачем перевел Матео на другую работу? — Хантер упрямо молчал, и Лии захотелось завизжать от ярости. — Ты мне так ничего и не скажешь?

— Именно так — не скажу.

— И все потому, что разговор у нас не об этом? — возмутилась Лия, швырнув свою удочку на землю и поднимаясь на ноги. — Но ведь это и мое ранчо. И у меня есть право знать, что тут происходит. Ты обещал мне, что дашь каждому работнику шанс показать себя. Ты же обещал!

Опустив конец удочки на покрывало, Хантер потянулся и дернул Лию за ноги, успев поймать ее раньше, чем она плюхнулась на землю.

— Вот как раз об этом и речь, — практично заметил он. — Я дал тебе обещание — и сдержал его. И ты дала мне обещание — но не сдержала его.

Лия попыталась было вырваться, однако напрасно. Он был слишком силен.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — настаивала она.

Он толкнул ее так, что она упала на покрывало, и встал на колени рядом, опершись руками по обе стороны от ее головы.

— Кто занимается делами на ранчо?

— Разговор не об этом.

— Именно об этом. Отвечай. Кто занимается делами на ранчо?

Лежа ей было трудно говорить.

— Ты, — заставила она себя произнести. Изо всей силы она толкнула его в грудь, пытаясь подняться. К ее великому облегчению, он сел на пятки, позволив ей выскользнуть из-под него.

— Выходит, ты еще не забыла наш разговор в сторожке, — с удовлетворением отметил он.

Лия обхватила себя руками.

— Очень смешно. Разве я могу об этом забыть? — Едва ли можно было назвать тот разговор самым приятным из всех ее воспоминаний. Каждое слово, каждая незначительная деталь той их встречи запомнились ей с такой отчетливостью, словно были выжжены в ее памяти.

— А ты помнишь обещания, которыми мы тогда обменялись?

— Разумеется.

— И я тоже помню. — Он начал загибать пальцы: — Я обещал дать твоим работникам справедливый шанс показать, на что они способны. Я обещал дать твоей бабушке дом. И я обещал подписать брачный контракт. Это все?

Лия неуверенно взглянула на него.

— Да.

— Ты дала мне только одно обещание. Какое?

Лия поняла, к чему он клонит, и это ей совсем не понравилось.

— Кажется, я припоминаю, что дала тебе несколько обещаний, — попробовала она выиграть время.

— Отлично, — откликнулся он ровным голосом. — Тогда назови мне все, что припоминаешь.

Вот и пришло время поговорить начистоту. Пожалуй, надо еще радоваться, что он не разорвал ее на мелкие кусочки. Лия посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Я обещала, что отныне ты будешь заниматься делами на ранчо.

— А что это означает?

Она вздохнула.

— Это означает, что отныне только ты отдаешь тут распоряжения. Что я не должна допрашивать тебя в присутствии работников или же пытаться оспорить твои решения. Ты работаешь только в одиночку. — Она постаралась слово в слово повторить то, что он сказал тогда.

— А как же ты поступаешь? Ты держишь свое слово?

Она неохотно покачала головой.

— Нет. — Она ведь даже не сдержала свое обещание сделать их брак настоящим в полном смысле этого слова. Лия была благодарна Хантеру, что он не стал сейчас заводить разговор об этой стороне их соглашения.

— Вот поэтому я и разозлился. Когда-нибудь придет день, и ты сможешь доверять мне, позволишь мне решать, что будет лучше всего и для тебя самой, и для твоего ранчо. Ты будешь доверять мне и не станешь задавать никаких вопросов.

— Ты имеешь в виду слепое доверие.

— О'кей. Называй как хочешь, но именно это я имею в виду.

Лия прикусила губу. Разве может она сделать то, о чем он просит ее, а вдруг это часть тщательно спланированной мести, попытка свести старые счеты?

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь доверять тебе, Хантер. Ты просишь меня поставить на карту все, что у меня есть.

— Да, ты права.

— Это слишком, — прошептала она, опустив глаза и глядя на покрывало, и начала теребить выбившуюся нитку. — Я не могу так поступить. Пока еще не могу.

Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.

— Хорошо. Я отвечу на твои вопросы — отвечу в последний раз.

Она удивленно подняла голову.

— Ты скажешь мне, почему решил уволить Орри и Ленни? И почему велел Матео оставить работу с лошадьми?

— Да. На этот раз я объясню тебе, почему принял такие решения. В следующий раз ты сможешь или доверять мне и ни о чем не спрашивать, или поступать как угодно. Мне все равно. Но не жди, что я снова стану оправдываться перед тобой. Понимаешь? — Она кивнула, и он продолжил: — Я перевел Матео на заготовку сена. Это означает, что ему повышена зарплата — и ему, и его семейству это вовсе не повредит. Кроме того, о механике и машинах он знает куда больше, чем о лошадях.

— Но ведь… но ведь он знает о лошадях практически все на свете…

— А еще больше о том, как лучше всего чинить наше оборудование и технику. Что же касается Ленни… он был не очень-то счастлив, работая на ранчо. Однако он не ленив, работать любит, хоть ему и не по душе жизнь за городом, и согласись, это немало говорит о его характере. Я порекомендовал его на работу в качестве охранника в банк твоего крестного. Ленни, не раздумывая, ухватился за такую возможность.

Лия едва могла поверить тому, что услышала.

— А как же Орри?

Хантер нахмурился.

— Орри оказался вором, — нехотя ответил он.

— Вором? Не могу в это поверить… Что он украл? — В глазах Хантера появилось упрямое выражение, и Лия подумала, что и в ее взгляде, несомненно, он видит такое же упорство. — Хантер… — поторопила она, отказываясь уступить и прекратить разговор.

— Он «взял на память» твой серебряный обруч.

Она в ужасе уставилась на Хантера.

— От моего свадебного платья? Но ведь он же был в нашей…

— В нашей спальне, — закончил Хантер.