Ричард Длинные Руки - бургграф - Гай Юлий Орловский

— Да, — сказал он наконец, —теперь вижу отличия. Вы даже несколько крупнее. Герцогу Валленштейну повезло с таким сыном. Я вижу, вы странствуете один?

— Нет, конечно, — ответил я. — Со мной мой меч, конь и верный пес. Разве настоящему рыцарю кто-то нужен еще?

Тень неудовольствия мелькнула по его лицу. Сам наверняка даже в туалет ходит с толпой слуг, оруженосцев, конюхов и помощников.

— Я слышал, — проговорил он в сомнении, — у вас была стычка в городе... И не одна?.. И что-то там про побоище в некоем саду? — Я отмахнулся:

— Какая стычка? Просто разогнал пьяный сброд, загородивший дорогу. Не помню, дважды или трижды. Благородные рыцари не запоминают такие мелочи. А в саду... Ну, там было побито немало пьяной черни. Думаю, за дело.

На его лице проступило нечто вроде легкого удовлетворения:

— Похоже, вы из земель, где простолюдины знают свое место. Прошу вас, граф, пройдемте в мой кабинет.

Он сделал приглашающий жест, я ответил легким поклоном, опять так же, как младший старшему, он мне не господин. Мы прошли в небольшой зал, Пес шел снова со мной у левой ноги, невозмутимый и не делающий лишнего движения, словно вышколенный дворецкий. Я с порога с удовольствием окинул шкафы с рядами толстенных томов. На массивном столе раскрытая книга размером с подушку, толстые страницы похожи на волны, еще два фолианта ждут своей очереди на краю стола, блестя медными и бронзовыми переплетами.

Граф проследил, как Пес вошел и сразу же лег у стола, повернулся ко мне.

— Уверен, — проговорил он, — почему-то уверен, что вы читать обучены...

— Есть такой грех, — согласился я. — Любил читать.

— А сейчас?

Я развел руками:

— Когда?..

Он не уловил в моем голосе сожаления, но не объяснять же, что нынешняя литература не очень меня устраивает по ряду параметров, пусть думает, что я рвусь махать мечом и топтать конем простой люд, забывший о почтении к знатным господам.

— А я вот на старости лет пристрастился, — сказал он таким тоном, как если бы Сатана горделиво сознавался в своих грехах. — Очень уж любопытственно узнавать, как некогда сражались и побеждали великие полководцы...

— Вы только о полководцах читаете? — спросил я. Он удивился:

— А о чем же еще? Всё остальное тлен, чепуха и заблуждения. Да и вообще... Есть книги, которые лучше вообще не брать в руки. А где о великих сражениях древности, всегда безопасны.

— Вы говорите о книгах магов, на которые наложены заклятия?

— Не только, сэр Ричард, не только. К примеру, великий Бутоттила, его еще называют Последним Хозяином Гор, ухитрился стать еще и великим государем. Так вот он, будучи магом, написал несколько книг, которые...

Он скривился, словно у него отчаянно болят зубы, я пришел на помощь:

— Оказались чем-то вредны? — Он кивнул:

— Книги Бутоттилы погубили немало магов. Сперва тех, кто их отыскал, потом всё более знающих. Наконец их передали в Верховный Клан Магов, который объединяет их...

— В самом деле?

— Должен объединять, — поправился он нехотя и скривился еще сильнее. — Сами понимаете, маги тоже — люди. К сожалению. И каждый сперва себе. А потом уж... Да и то охотнее подставит ножку сопернику, ведь в их деле соперник — всякий. Но в некоторых случаях, как вот с книгами Бутоттилы, пришлось поделиться информацией... После того как погибли шесть магов, которые пытались прочесть заклятия в книге Последнего Хозяина Гор, эти книги король Ульрих изъял и передал в клан. Там всё и началось...

— Разгадали? — спросил я жадно. Он покачал головой:

— Погибли двое Высших магов, пока кто-то не высказал идею, что поверх наложено еще одно заклятие... К примеру, читающий должен либо пальцы скрестить, либо сидеть босым, либо держать ноги в тазике с водой... Словом, не предугадать, что нужно сделать до того, как раскрывать книгу. Просто раньше с такой предосторожностью не встречались, вот и гибли самые нетерпеливые...

— А нельзя как-то снять те заклятия? — Он развел руками:

— Увы, маги прошлого были намного сильнее. Не берусь судить, за счет чего, но — сильнее. Не знаю, чего недостает нынешним. Но отныне такие книги, во избежание соблазна, надлежит сжигать не раскрывая. Сейчас модно осуждать церковь и посмеиваться над ее наивностью, но в чем-то она права: всё, что идет из прошлого, — лучше сжечь.

Издали донесся густой звук медного гонга. Граф с усилием поднялся.

— Обед. На этот раз пренебрежем этикетом насчет переодевания... хотя, честно говоря, моя супруга на этот счет придерживается строгих принципов, из-за чего и воюем постоянно. Как видите, сейчас я годен только на такие сражения...

Он явно кокетничал, если и староват для поединков на турнирах, но вполне мог бы руководить армиями в масштабных битвах. Я поклонился и последовал за ним, весь из себя в почтении к старшим и вообще само благонравие.

Пес снова красиво и чинно пошел слева, удивляя даже меня вдруг проснувшейся воспитанностью.

У входа в столовую встретила нас высокая, очень красивая женщина с прямой спиной и строгими серыми глазами. Из-за ее безукоризненной аристократичности я не сразу понял, что она очень молода: слишком царственное лицо, осанка, манеры...

Я взглянул с вопросом, а в ответном взгляде уловил то же самое: каким образом попал в этот зоопарк ископаемых?

Я поклонился, успел ощутить ее молодость и чистоту тела, элегантность холеных рук и безукоризненные обводы плеч и шеи, но граф, чему-то нахмурившись, торопливо подтолкнул меня к распахнутой двери:

— А то всё остынет...

Стол из мореного дуба напоминает сороконожку: растянулся в длину шагов на сто, а ножек в самом деле не меньше сорока. За столом всего трое: немолодая элегантная женщина в строгом платье, юноша от нее по левую руку, а во главе стола...

Я малость оторопел: мужчина размерами с огра, настоящий гигант, кресло у него не выше других, но кажется, что гигант на возвышении и что от его взора не укроется никто в зале. Я нечасто встречал людей моего роста, но чтобы выше, да еще настолько...

Граф рядом со мной застыл, наблюдая за мной с понятным злорадством. Этот, что во главе стола, шире в плечах, массивнее, на нем железа столько, что я бы уже рухнул, а он в нем выглядит так, словно это простая рубашка.

Скосив глаза, я рассмотрел прислоненный к креслу меч: на два пальца шире любого из мною виденных, длиннее на ладонь, я даже страшусь подумать, сколько может весить, но этот гигант выглядит так, что с легкостью будет перебрасывать это чудовище из руки в руку. Кулаки его, как обычно говорят, размером с голову младенца, но мне кажется, что младенец должен быть очень крупным.

— Кто это? — прошептал я.