Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон

— Ладно. Положение поганое, но я думаю, что ехать в Хедестад для тебя все равно что хвататься за соломинку.

— А у тебя есть идея получше?

Эрика пожала плечами:

— Нам бы следовало сейчас взяться за поиски источников. Выстраивать материал заново и на этот раз делать все по уму.

— Рикки, об этом материале надо забыть.

Эрика сидела, положив руки на стол, и теперь в отчаянии уткнулась в них головой.

Снова заговорив, она поначалу старалась не встречаться с Микаэлем взглядом:

— Я чертовски зла на тебя. Не за то, что написанный тобой материал оказался ошибочным — тут моя вина не меньше. Не за то, что ты оставляешь должность ответственного редактора — в настоящей ситуации это разумное решение. Я могу принять то, что мы представляем это как разрыв или борьбу за власть между тобой и мной — это логично, если нам надо заставить Веннерстрёма поверить в то, что я безобидная фифочка, а вся угроза исходит от тебя.

Она сделала паузу и решительно посмотрела ему в глаза:

— Но я думаю, что ты ошибаешься. Веннерстрём не поддастся на блеф. Он будет и дальше стараться потопить «Миллениум». Разница заключается лишь в том, что с этого момента сражаться с ним мне придется одной, и ты знаешь, что сейчас ты нужен в редакции больше, чем когда-либо. Хорошо, я готова воевать с Веннерстрёмом, но меня ужасно злит то, что ты с легкостью покидаешь корабль. Ты бросаешь меня в самый трудный момент.

Микаэль протянул руку и погладил ее по волосам:

— Ты не одна. У тебя есть Кристер и остальные.

— Янне Дальмана можешь исключить. Кстати, думаю, мы напрасно взяли его на постоянную работу. Он знающий сотрудник, но от него больше неприятностей, чем пользы. Я ему не доверяю. Всю осень он злорадствовал. Не знаю, надеялся ли он занять твое место или просто у него психологическая несовместимость с остальными сотрудниками.

— Боюсь, что ты права, — сказал Микаэль.

— Что же делать? Выгнать его?

— Эрика, ты главный редактор и основной владелец «Миллениума». Если его надо выгнать, гони.

— Мы еще никого не увольняли, Микке. А теперь ты даже это решение перекладываешь на меня. Мне стало неприятно приходить по утрам в редакцию.

Тут Кристер Мальм неожиданно поднялся с дивана:

— Если ты хочешь успеть на поезд, нам надо шевелиться.

Эрика запротестовала, но он поднял руку:

— Подожди, Эрика, ты спрашивала мое мнение. Я считаю, что ситуация у нас хуже некуда. Но если дело обстоит так, как говорит Микаэль, — что он слишком устал от всего этого, — то ему действительно надо ехать, ради самого себя. И мы должны его отпустить.

Микаэль и Эрика смотрели на Кристера с изумлением, а он смущенно косился на Микаэля.

— Вы оба знаете, что «Миллениум» — это вы. Я совладелец, и вы всегда были со мной честны. Я очень люблю журнал и все с ним связанное, но вы ведь могли бы запросто заменить меня любым другим главным художником. Однако вас интересовало мое мнение. Вы с ним считались. Что же касается Янне Дальмана, то я с вами согласен. Если тебе, Эрика, надо его выгнать, я возьму это на себя. Надо только найти вескую причину.

Сделав паузу, он продолжил:

— Я согласен с тобой: очень неудачно, что Микаэль исчезает именно сейчас. Но думаю, у нас нет выбора. — Он посмотрел на Микаэля. — Я отвезу тебя на вокзал. Мы с Эрикой продержимся, пока ты не вернешься.

Микаэль медленно кивнул.

— Я боюсь того, что Микаэль не вернется, — тихо произнесла Эрика Бергер.

Драган Арманский разбудил Лисбет Саландер, позвонив ей в два часа дня.

— В чем дело? — сонно спросила она.

Во рту у нее ощущался привкус смолы.

— Речь идет о Микаэле Блумквисте. Я только что говорил с нашим заказчиком, адвокатом Фруде.

— И что?

— Он позвонил и сказал, что мы можем бросить дело Веннерстрёма.

— Бросить? Я ведь уже начала этим заниматься.

— Хорошо, но Фруде в этом больше не заинтересован.

— Так просто?

— Ему решать. Не хочет продолжать, значит, не хочет.

— Мы же договорились о вознаграждении.

— Сколько ты потратила времени?

Лисбет Саландер задумалась.

— Около трех праздничных дней.

— Мы договаривались о потолке в сорок тысяч крон. Я выставлю ему счет на десять тысяч; ты получишь половину, этого вполне достаточно за потраченные напрасно три дня. Ему придется заплатить за то, что он все это затеял.

— Что мне делать с собранным материалом?

— Там есть что-нибудь серьезное?

Она снова задумалась.

— Нет.

— Никакого отчета Фруде не просил. Придержи пока материал, на случай, если он одумается. А если нет, то просто выбросишь. На следующей неделе у меня для тебя будет новая работа.

После того как Арманский положил трубку, Лисбет Саландер еще некоторое время посидела с телефоном в руках. Потом она вышла в гостиную, подошла к рабочему углу, посмотрела на записи, прикрепленные булавками к стене, и на кипу бумаг, которая собралась на письменном столе. Пока что ей удалось раздобыть в основном газетные статьи и тексты, скачанные из Интернета. Лисбет взяла бумаги и швырнула их в ящик стола.

Брови ее хмурились. Жалкое поведение Микаэля Блумквиста в суде представляло интересную загадку, а бросать начатое дело Лисбет Саландер не любила.

Тайны у людей есть всегда. Надо только выведать, какие именно.

48 процентов женщин Швеции подвергались насилию со стороны какого-нибудь мужчины

Пятница 3 января — воскресенье 5 января

Когда Микаэль Блумквист вторично сошел с поезда в Хедестаде, небо было пастельно-голубым, а воздух — леденящим. Термометр на фасаде здания вокзала показывал восемнадцать градусов мороза, а на Микаэле по-прежнему были неподходящие тонкие прогулочные ботинки. В отличие от прошлого раза, адвокат Фруде с теплой машиной его не ждал: Микаэль сообщил лишь, в какой день приедет, но не назвал точное время. Вероятно, в Хедебю ходил какой-нибудь автобус, но у него не было желания таскаться с двумя чемоданами и сумкой на плече в поисках автобусной остановки. Вместо этого он перешел через привокзальную площадь к стоянке такси.