Песня, призвавшая бурю - Юлия Диппель

такой невероятно драматичный допрос с пристрастием. Вот же манипуляторы хитрые…

Вдруг кто-то поставил мне под нос миску горячего рагу. Это был один из слуг Ильды, которому, похоже, было крайне неловко отвлекать или прерывать вакаров.

– С наилучшими пожеланиями от господина Тилларда, – прогудел он в бороду. – Он просил передать, что… э-э… «его позор был безграничен, и он поймет, если…» э-э… «ваша чистая душа больше не желает его видеть, и…» э-э… а остальное я позабыл. Там было что-то очень трогательное и сентиментальное «о вашей красоте и вашей храбрости» и… ах да, «он и мечтать не смеет, что сможет хоть как-то исправить эту оплошность». Или как-то так.

Прекрасно. Вот только этого мне сейчас и не хватало.

Я уставилась в миску с рагу и не смела поднять голову, потому что знала: менестрель сейчас за мной наблюдает из пивной и ждет моей реакции. Без сомнения, он рассчитывал, что я улыбнусь, кивну ему в знак благодарности или прямо отвечу, но конкретно сейчас я ни на что из этого не была настроена.

Резкий голос Арезандера решил мою дилемму:

– Передайте господину Тилларду, что его знаки внимания сейчас и впредь абсолютно нежелательны. Девушка у меня на службе, и мне очень не нравится, что кто-то вмешивается в мои дела.

Стоп, что?!

Злость на него медленно возвращалась. Его дела?! Да, я, конечно, состояла у него на службе, временно, но это не означало, что я ему принадлежу! Кроме того, менестрель уже практически не владел собой…

Слуга кивнул, поспешно и слегка растерянно, и двинулся назад, но при этом попытался все же заглянуть одним глазком в документы у нас на столе – что, конечно, не могли не заметить вакары.

– Все, теперь слухи поползут, – фыркнул Ривен, когда мы снова остались одни. – И я сейчас не только о бумажках.

Но его Сира это, похоже, не интересовало. Он пожал плечами и сказал, обращаясь ко мне:

– Ты ешь! Завтра тебе понадобится твоя сила.

Меня очень не устраивал его приказной тон. Но увы, угрожающие звуки моего пустого желудка лишь подтверждали его правоту. Сама же себя так глупо выдала. И только очередная сложность сегодняшнего вечера побудила меня к реагированию, вместо того чтобы остановиться и основательно разобраться в сложившейся ситуации. Пора было возвращать себе контроль. А для этого нужно было стать прежней. То есть поесть и выспаться. Поэтому я не стала швырять рагу Сиру в лицо, а решила утолить свой голод, абстрагировавшись от дискуссии о мятежниках и порошке из зерен саммата, и начала есть. Горячая похлебка оказалась на удивление приятным угощением. Более того, это блюдо не имело ничего общего с тем водянистым бульоном, который до этого подала мне Йильда. Я невольно покосилась на Ривена, от которого это, разумеется, не укрылось, и он лукаво усмехнулся.

Он наклонился ко мне и шепнул:

– Что? Удивлена, что я смог спасти положение?

– Да, немного, – пробормотала я. – Даже не думала, что вакары едят что-то еще, кроме… – тут я запнулась.

– …смерти? – он вместо меня высказал то, что у меня не хватило духу высказать. Его ухмылка стала шире. – Согласно легенде мы произошли от связи Темной богини и смертного охотника. Следовательно, человеческая еда тоже может нас накормить – по крайней мере, на некоторое время. Кроме того, – добавил он, подмигнув мне, – она же вкусная, горячая, так почему бы тогда просто ею не насладиться? Ведь и люди некоторые спят вместе, не желая при этом заводить детей.

Я невольно улыбнулась. Ривен в открытую флиртовал со мной. Да так умело, что можно было легко забыть, что совсем недавно он приставил клинок к моему горлу. Ну кто бы мог подумать? Да этот симпатичный молодой вакар с кротким взглядом и дерзкой бородкой принадлежал к тому типу мужчин, которых я называла истинными сердцеедами. И это очень удивило меня, потому как Несущие смерть были известны далеко не своим обаянием и деликатностью – о потребности в амурных делах и говорить не приходилось. С другой стороны, охота – это охота, и тут уже вакарам равных не было. Со мной, конечно, Ривен прогадал. Я не собиралась проводить с ним ночь без обязательств. И все же мне нравилось, что он не обращался со мной как с презренной полуонидкой, которую видели во мне остальные.

– Тебе стоит чаще улыбаться, – шепнул он мне. – Улыбка тебе очень идет.

– Она здесь не для того, чтобы улыбаться, – перебил его Арезандер. Он вроде бы держался достаточно расслабленно, но при этом сверлил Ривена таким взглядом, который мог бы и убить. – Да и мы тоже. Так что? Результаты?

Слово взяла Тай.

– Староста вспотел и явно напрягся, – проговорила она, не отрывая при этом глаз от документа, который как раз изучала.

Макиз кивнул, будто тоже это заметил, и небрежно добавил:

– Хозяйка перепутала заказ, когда слуга рассказал ей о плане города. За вечер я не замечал за ней такой беспечности.

– И не будем забывать о той служанке-блондиночке в узком корсаже, – прибавил Ривен, вскидывая брови. – Сердце так и колотится. Она даже на мой недавний комплимент так бурно не реагировала.

Я просто дара речи лишилась. Так сочетать в себе жестокость и изящество… Кстати, ни один из вакаров не вел себя как-то подозрительно или вызывающе, не смотрел на гостей в пивной, и все же им удалось в кратчайшее время составить список подозреваемых. Ладно, некоторые гости уже ушли спать. Значит, кого-то они могли и пропустить. Но это все равно не умаляло моего восхищения их наблюдательностью.

Нас вдруг обдало холодным воздухом. Это Заха вошла через заднюю дверь. Она была в своем черном плаще, покрытом плотным слоем снега. Я только сейчас поняла, что ее не было за столом.

– Два в столицу, три в Вальбет, и еще одно на запад, – угрюмо буркнула она и швырнула на стол маленький сверток, украшенный черными перьями. Пока она отряхивалась от снега, как собака, Арезандер схватил сверток и высыпал его содержимое. На этот раз он делал это аккуратнее, нежели с документами мятежников, тайком, можно сказать – что меня не удивило, когда я увидела маленькие, аккуратно скрученные и перевязанные куски пергамента. Письма! О проклятье. Я не знала, что при постоялом дворе есть птичья почта. Судя по перьям, это были дорогие базальтовые вороны, которые не боялись ни ветра, ни холода. Ну что ж, по-видимому, теперь у «Полкроны» было на шесть почтовых ворон меньше, а вакары, похоже, успешно предотвратили утечку данных. Но зачем? Они хотели сохранить в тайне то, что здесь творилось, или шпионили за гостями?

Сир выбрал одно из свернутых посланий и начал его читать. Соратники его скалла последовали его примеру – безо всяких угрызений совести или уважения