Искушение - Катерина Снежная

– Я попросил вежливо. Второй раз не буду.

Он не шутил, и она подчинилась, передвигая вдруг ставшие в раз ватными ноги. Лестница показалась ей Эверестом, она с трудом поднялась на второй этаж. Мэдокс шел следом. Они вошли в спальню, и он дулом указал на кровать.

– Раздевайся и ложись.

Венера не сопротивлялась. Казалось это бессмысленно. Слезы струились по ее испуганному лицу, пока она дрожащими руками стягивала с себя одежду. Затем легла на кровать. Мэдс лег на нее, щедро приспустив до колен свои штаны.

Теперь его лицо находилось совсем рядом, и она задыхалась от тяжести его тела. Мужчина не двигался, ждал, когда она успокоится и пока комнату не заполнили безмятежные звуки ночи. Смотрел ей в лицо и в его глазах все так же таился огонь властности и ей, несмотря ни на что, даже сквозь слезы, до дрожи, до отчаянья, хотелось отвечать яростью. Ударить. Отомстить. И от этого хотелось разорваться.

– Ты самая красивая женщина из всех, что я знал Венера.

– Отпусти, – выдохнула она.

– Ты хочешь совсем другого, – прошептал Мэдокс, покрывая легкими, дразнящими поцелуями линию ее подбородка. – Обманчивый скромный вид, с виду смирная, но как же ты пахнешь, какой шлейф идет от тебя. Какая же ты притягательная.

Губы дразнящими ласковыми движениями, коснулись ее мочки уха. Его горячее дыхание жгло по замершей коже. Венера дышала гневом, смешанным с болезненным чувством обиды, не справедливости, перешедших в открытое отчаяние.

– Все что я хочу, чтобы ты оставалась со мной. Пока ты со мной, ничего тебе не грозит. Никакого безумия. Ты в полной безопасности. Ведь то, что тебе рассказали неправда, – его шепот сводил с ума.

Одной рукой Мэдокс фиксировал ей руки над головой. Сам же сдвинулся чуть в сторону. Придерживая ногой ее ноги, свободной рукой он медленно расстегнул пуговицу на штанах, потянул с характерным звуком за язычок молнии. Намерения его были очевидны.

Задышав чаще, краснея от ужасающей догадки, Венера обшаривала вокруг себя взглядом комнату в поисках того, чем можно нанести удар. Невыносимо влажно ощущался пот стекающий по коже. Ее тело мученически покалывало от непрошенных прикосновений, а мышцы живота и между ног сводило от опасения.

– Я видела Руфуса, не умеют люди так восстанавливаться. Кто ты?

– Ш-ш-ш, – палец Мэдокса на ее губах, красноречиво повелевал замолкнуть, облизнуть его и пососать как леденец.– Твое будущее, детка. Прекрасное будущее, поверь.

Горячая мужская рука ворвалась между ее складок внизу. Насильно он скользнул пальцами, очень умело нажимая на клитор, сжимая с бесполезной силой. Мэдс тешил самое чувствительное место чуть выше.

Он резко раздвинул ей ноги, вошел в Венеру, одним движением до упора. И она от остроты болезненных чувств выгнулась дугой. Застонала от боли, мучаясь от бессилия, от сопротивления, смешанным с удушающим содроганием. Не выдержав, девушка расплакалась, захлебываясь от сбивчивого дыхания. Мэдс ритмично голубил ее внизу, горячо целовал в шею, а сам тяжело дышал, наращивая темп. Затем задергался, ускоряясь.

Она отворачивалась, переживая, как по телу бежит дрожь от его судорог. Блуждала взглядом по комнате, пока не наткнулась взглядом на стек Андрея с лезвием для бумажных поделок. Замерла, перестала сопротивляться. Расслабилась, принимая происходящее. Мэдс обильно кончил в нее. Обмяк.

– Хорошая девочка, – шептал он, видя, как она тихо лежит. – Славная.

Не была она никогда хорошей. Ни разу в жизни. Она плохая дочь и плохая жена. И нужно признать, хирург из нее тоже пока не самый высший класс.

– Дай мне то, что я хочу, – прошептала она, ему сквозь слезы в губы. – Я хочу тоже, понимаешь?

Все жертвы всегда хотят только одного. Еще немного секса и внимания. Но она не жертва. И они не пара. Венера погладила Мэдса по лицу, вспоминая Алису и Андрея. Она ответила на поцелуй, давая увлечься ему.

Перевернула Мэдса на спину и залезла верхом. Он держал пистолет в правой руке. Подгадав момент, она схватила стек и нанесла удар в грудь, с хирургической точностью. Вонзила его рядом с сердцем.

Удар вышел сильным. Внезапным.

Мэдокс выронил оружие, скорчился от боли, но не закричал. Только с ужасом наблюдал у себя в груди торчащую круглую ручку, сжимаемую хрупкой женской рукой, и расплывающуюся по коже густую кровь. Сильный возбуждающий запах крови.

– Не шевелись! – рявкнула она, сидя на нем, растрепанная, нагая. – Если хоть немного шевельнешься, я поверну влево, и ты умрешь.

Тяжелый, кипучий взгляд обжег Венеру.

– Медленно разведи руки, – приказала она, еще не восстановив до конца дыхание, и сидя на нем верхом, не в силах отделаться от запаха. Настолько сильного, его мужского, что голова кружилась от бешенства.

Он не спеша, не скрывая ярости развел руки. Мэдс разглядывал ее со всей свирепостью, на какую был способен. До него, похоже, дошло, что она не шутила. Мужской взор сузился, зрачки расширились, пока он оценивал девушку по новой. Было очевидно, что он не боялся, не паниковал, уголок рта его чуть дернулся в язвительной усмешке. Испепеляющий взгляд, полный превосходства, повеления обжигает азартом.

– Хочешь играть? – он покачал головой, чуть выпятив губы. – А не боишься получить ответку? Наверняка, тебе уже хочется еще. Десять минут, и все изменится, красавица.

Меньше всего думая, о случившемся насилии, как о чем-то связанным с сексом ее покойной подруги, мужа или кого-то еще. Меньше всего воспринимающей себя, как донора в очереди за смертью, Венера едва сдерживалась, чтобы не убить его без выяснения ответов на свои вопросы.

– Я хочу знать, кто ты, – перебила она, чувствуя, как в только что жаркой комнате становится по-настоящему морозно.

Нормальный ли он вообще? У человека (человека ли?) стек в груди! Нечеловеческая хладнокровная реакция на происходящее. А ее ведет от запаха крови. Будто бы пьянит и возбуждает.

– Кто? – она нажала на стек с усилием.

– Твое будущее.

– Заткнись, и отвечай на вопросы.

Она дернула стек, и Мэдс сдержал рвущийся из груди стон, окатил обозленным взглядом.

– Я не убийца, Венера. Я так же, как и ты, хочу жить. Пара-тройка блядей, что с того? Разве бы ты не убила, чтобы выжить? И никогда не убивала?

– Я не такая, как… Я человек.

– А мы нет. И что с того? Каждый выживает, как может.

Мэдокс кивнул на стек у себя в грудине, показывая, что она уже почти убила. Осталось сделать пару умелых хирургических движений – кому как не ей знать, как можно разрезать человека.

– Ты не такой как я, как люди. Кто? – она перешла на шепот, пытаясь справиться со странным гормональным коктейлем в себе.

– Пусть будет монстр, демон, называй, как тебе удобно.

Ей стало не по себе, от страха захватывало дух. Она словно выныривала из дурмана в нормальное состояние и ныряла обратно.