Дар великой любви, или Я не умею прощать - Марина Крамер

Что-то закрутилось в памяти, но так и не нашло визуального образа, и я отмахнулась – мало ли людей со схожими вкусами в выборе парфюма? Даже мы с Марго иной раз пользуемся одним и тем же.

Среди ночи меня разбудил телефонный звонок. Спросонья решив, что это может быть Марго, я схватила трубку, даже не взглянув на дисплей:

– Алло!

В трубке молчали, но я слышала тяжелое дыхание.

– Алло! Говорите, я слушаю.

В ответ только пугающее молчание. Меня вдруг охватил такой ужас, что я отбросила трубку и вскочила, побежала по квартире, включая свет всюду. В кухне, не глядя, ткнула на кнопку чайника, вынула из шкафчика упаковку чая с мятой и кружку. Меня трясло. Я уже успела забыть, как это – вскакивать от ночных звонков, слушать тишину в трубке и дыхание незнакомца на том конце. Михаил Борисович мертв – кто еще мог звонить мне?

Обжигаясь и цокая зубами о край кружки, я пила чай и старалась успокоиться. Но ситуация, которой я не понимала… Кто, зачем, почему? Что на этот раз стряслось? Вопросов больше, чем ответов, и это пугало еще сильнее. И теперь я совершенно одна – даже Марго нет рядом.

Сказавшись больной, я не вышла на работу – и не ходила еще полторы недели, сидя в квартире под замком и засовом. Продукты заканчивались, но я никак не могла уговорить себя выйти и прогуляться хотя бы до супермаркета. Мне почему-то было так страшно, как никогда прежде. Что-то опасное чудилось в воздухе, что-то, от чего лучше держаться подальше.

Звонки не прекращались, правда, изменилось время – теперь трель телефона раздавалась ближе к утру, в тот самый час, когда сон особенно крепок и, открыв глаза, человек ничего не соображает. Я, правда, в это время не спала, писала роман, чтобы не сойти с ума от постоянных мыслей о собственной участи. И однажды звонивший вдруг заговорил…

Когда я услышала голос, мне показалось, что я сошла с ума. Со мной говорил мой муж… Костя, убитый два года назад в Цюрихе. Он сказал всего одну фразу, но и этого хватило, чтобы утром я обнаружила у себя на правом виске побелевшую у корней прядь волос:

– Я пришел за тобой, Мария.

Не знаю, бывает ли ужас сильнее. И знать не хочу, если честно. Если бы не возвращение Марго и Джефа, точно угодила бы в Кащенко, даже к бабке не ходи. Они пришли ко мне вечером того же дня, как прилетели из Дублина.

Когда я выложила новую историю подруге и ее мужу, Марго тихо ахнула, закрыв рот ладонью, а Джеф, не веривший в отличие от нас ни в какую мистику-фантастику и привыкший опираться только на факты, закурил, сел за стол напротив меня и, взяв свободной рукой мою, внушительно сказал:

– Давай по порядку. Твой муж мертв – это факт. Факт, потому что мы с тобой оба знаем – Алекс не промахивается, не допускает осечек, это его почерк, его имидж в глазах потенциальных клиентов. Так? – Я кивнула. – Дальше. С какой целью мог пугать тебя тот, кто звонил? Непонятно. Кроме того – кто знает, что Лейла Манукян и Мария Кавалерьянц – одно лицо? Ты сама, Марго, я и Алекс – так?

– Знали еще Костины охранники, но они были в тот день в магазине вместе с Костей, так что вряд ли остались живы… – я осторожно высвободила руку из лапищи Джефа и тоже закурила.

Марго сидела на краешке стула и раскачивалась туда-сюда, не сводя с меня испуганных глаз. Я почти физически чувствовала ее напряжение, ее тревогу и страх. Бедная девочка – она за свою жизнь набоялась столько, что в страшном сне не приснится, и вот снова.

– Нет, Мэри, охранники отпадают, – отвлек меня от раздумий Джеф. – Давай дальше. Родственники.

Я медленно перевела глаза с Марго на Джефа и прошептала:

– Вартан… господи, как я сразу не догадалась – Вартан!

– Кто это? – спросили они в голос, и на меня напал истерический смех:

– О черт… мальчик Вартанчик, ну, конечно! Когда мы с Костей поженились, ему было лет восемнадцать, он еще тогда с друзьями на свадьбе какой-то танец танцевал национальный… – я защелкала пальцами, вспоминая, и таки вспомнила: – Мышу хыр, вот!

Марго удивленно переспросила:

– Мышу – что? – И я развеселилась еще сильнее.

– О-о-о, дорогая, тебе-то вообще стыдоба не знать! Не у твоего ли первого мужа были армянские корни?

Нет, ей-богу, истерия – вещь заразная, потому что Марго вдруг тоже зашлась от смеха, повалившись головой на стол:

– Ой, умру… нет, Мэрик, он мне это не танцевал…

Я на секунду представила себе картинку – Господин Призрак, отплясывающий мышу хыр, и мне стало совсем дурно от смеха. Мы с Марго хохотали до слез, и только Джефу ничего из нашего разговора не показалось смешным – он невозмутимо докурил, потушил сигарету и легко хлопнул по столу ладонью:

– Все, прекратите обе. Нашли время. Мэри, давай дальше.

– О-о-ох, – вытирая слезящиеся от смеха глаза, простонала я. – Давно так не хохотала, плачу все больше… Уф… так вот, сейчас Вартанчику хорошенько за двадцать, самостоятельный парнишка. И вот он мог вполне знать, что я жива. Но зачем ему все эти страсти-мордасти? Насколько я его помню, умом он не блистал, а потому в качестве кровной мести просто пристрелил бы меня в темном переулке – и все дела. Ну или прирезал – как вариант.

– Мэри! – взмолилась Марго, но я встала, подошла к ней и обняла за плечи, уткнувшись лицом в волосы.

– Малыш, не нервничай. Все нормально, я шучу. Сама подумай – ну, с какой радости ему за мной охотиться? Кто знает, что я причастна к смерти Кости? Только Алекс. А ты сама говорила – помнишь?

– Помню, – эхом отозвалась Марго, поглаживая мои руки. – Тебе он никогда не причинит вреда.

– Ну, вот видишь! – я перевела взгляд на Джефа, ожидая, что он скажет по этому поводу.

Джеф встал, отошел к окну и заложил руки за спину. Чуть склонив коротко стриженную голову, он всматривался куда-то во двор и молчал. Его молчание мне совершенно не нравилось…

– Мэри, я могу проверить эту версию. Не обещаю, что быстро, но все же. Только ты должна мне пообещать.

– Все, что попросишь, любимый муж любимой подруги, – пошутила я, чтобы хоть как-то смягчить тревожную атмосферу, воцарившуюся в кухне, но Джеф не был настроен шутить или реагировать на шутки.

– Не что попрошу, а что скажу. Ты не будешь выходить из дома одна.

– В смысле?

– В том смысле, что с тобой будет человек. Если хочешь, я сделаю так, что ты не будешь видеть его.

Что-то мне подозрительно знакома оказалась эта ситуация и выход из нее, предложенный Джефом… Не так давно следом за мной ходила девушка Вика, погибшая вместо меня, а теперь, значит, снова. Я отошла от Марго и уперлась спиной в дверной косяк. Лицо подруги выражало тревогу, Марго вся как-то подобралась, вытянулась на стуле и умоляюще смотрела на меня, призывая согласиться с доводами ее мужа.

– Ну, что ж… – я провела пальцем по противоположному косяку, потрогала зачем-то отверстие замка. – Если ты считаешь, что так лучше… Но только пусть твой человек не прячется, я уже не могу чувствовать спиной взгляд и не видеть, обернувшись, кто смотрит. Мне тоже кажется, что я с ума схожу… Лучше уж видеть опасность, знать ее в лицо, чем так. Бесконечный ужас какой-то…