О чем думает моя голова - Ирина Пивоварова

– Отдай! – завопила Тамара. – Я директору пожалуюсь! Николай Васильевич! Николай Васильевич! Тётя Маруся!

– Иду-у! – В дверях, перед самым моим носом, выросла дородная фигура тёти Маруси в синем халате.

Тётя Маруся растопырила руки, и я уткнулась носом прямо в её большой нагрудный карман.

– Попалась! – крикнула тётя Маруся. – А ну, говори, чего хулиганила?!

И тут затрещал звонок.

Нечего и говорить, что через две минуты в пионерской комнате было уже полно народу.

– Они хотели экспонат похитить, а я не дала! – объясняла всем Тамара. – Представляете, они в форточку влезли, они хотели наше лучшее художественное произведение украсть!

– А на вид такие смирные! – качала головой тётя Маруся. – Эх, пороть вас некому!

– Да мы вовсе не украсть! – волновался Коля. – Это ведь её свинья, собственная. Что хочет, то и может с ней делать!

– Её? Как бы не так! Этот экспонат первое место занял! Он уже всей школе принадлежит! Мы его на районную выставку отправляем!

Мне вдруг всё надоело, и эта бестолковая Тамара, и этот шум в пионерской комнате, и эта проклятая зелёная моя мучительница…

– Никуда вы её не отправите, – тихо сказала я. – Дай-ка, Тамара, мне её на минутку. Не бойся, честное слово, всего на минутку!

– А ты не убежишь?

– Не убегу. Если хочешь, можешь меня держать.

– Тогда на, – сказала Тамара. – Но только на одну минутку!

Я взяла в руки мою зелёную свинку.

– Я сейчас покажу вам один маленький фокус, – сказала я. – Вот, глядите… – И я размахнулась и изо всей силы бухнула зелёную свинью об пол.

Мы с Колей шли из школы.

Светило солнце. Прыгали в лужах воробьи. Была весна, конец последней четверти. В одной руке я тащила портфель, в другой – мешок из-под гуталина, в котором лежали два белых фарфоровых черепка, обмазанных сверху зелёным пластилином.

– Завтра вся школа узнает, – говорил Коля.

– Ну и пусть узнает!

– Тебя дразнить будут.

– Ну и пусть дразнят! Так мне и надо!

– Слушай, а может быть, зря ты это сделала? Ведь никто бы не узнал ничего, а?

– Нет, не зря. Сам знаешь, я сделала это не зря.

– Да, – сказал Коля и повторил задумчиво: – Да, ты сделала это не зря.

Я шла, размахивая мешком.

Завтра вся школа будет говорить, какая я обманщица. Все, все, все, от первоклассников до директора школы, узнают об этом. Ну и пусть! Так мне и надо!

А сейчас у меня на душе было легко и весело. Как будто тяжёлый груз свалился с моей души, и груз этот лежал сейчас в мешке из-под гуталина.

Никогда! Никогда в жизни я не буду больше обманывать!

– Дети, слушайте меня внимательно! – сказала Валентина Ивановна, начальник нашего ЖЭКа. – Сегодня к шести приходите в красный уголок. У меня к вам дело есть.

В шесть часов мы в полном составе явились в красный уголок.

За столом, покрытым зелёной бархатной скатертью, сидела Валентина Ивановна.

– Присаживайтесь, – сказала она. – Разговор будет.

Мы сели на клеёнчатый диван.

– Ну? – сказала Валентина Ивановна, строго на нас глядя. – Так как? Долго ещё в бирюльки играть будем, в мячики там всякие, в попрыгунчики? Вон какие дети большие стали, а толку от вас никакого!

– Мы в озеленении двора участвовали, – храбро сказала Люська. – Два дерева во дворе посадили и пять кустов смородины.

– И шашечный кружок организовали, – сказал Петька. – Мы теперь круглые дни в шашки играем.

– То-то и оно, что играете, – сказала Валентина Ивановна. – Одни игры у вас на уме. Что двор озеленяли, это хорошо, но этого мало. Больше надо взрослым помогать! Вы уже сознательные!

– Да мы с удовольствием! Скажите нам, что сделать, мы и сделаем.

– Всё им говори! – воскликнула Валентина Ивановна. – Как маленькие всё равно! Никакой самостоятельности! Вы, например, задумывались, сколько в нашем дворе проживает пенсионеров?

– Задумывались, – сказала Люська.

– И к какому выводу пришли?

– Ни к какому, – сдалась Люська.

– То-то и оно, что ни к какому. А между прочим, среди этих пенсионеров есть одинокие и инвалиды. Понятно, к чему клоню?

– Понятно, – сказала Люська, хотя ей, как и всем, ничего не было понятно.

– Так что же вы сидите сложа руки? Люди одинокие, больные живут, помочь им некому, а вы прохлаждаетесь, баклуши бьёте, в классики скачете!

Она вынула из стола какую-то бумагу.

– Вот список наших пенсионеров. Возьмите над ними шефство. Помогать по хозяйству им будете, в аптеку бегать и так далее. Этим вы окажете большую помощь нашему обществу, ясно?

– Ясно.

Все стали по очереди подходить к столу и прикрепляться к пенсионерам. Мы с Люськой подошли последние, и тут обнаружилось, что в списке остался всего один пенсионер – Каблуков Владимир Иванович.

– Вот и ладно, помогайте ему вдвоём, – сказала Валентина Ивановна. – И не откладывайте. Идите сегодня же.

И мы отправились к пенсионеру Каблукову.

– И так времени нету, – ворчала по дороге Люська. – То уроки, то школа, то бабушке картошку чисть, а тут ещё пенсионеры всякие!.. Когда же, спрашивается, гулять?

– Интересно, что он нас заставит делать? А вдруг пол мыть?

– Пол – ещё ничего. Как бы бельё стирать не заставил!

Мы поднялись на третий этаж и позвонили в дверь.

– Дома нету, – обрадовалась Люська.

Но тут за дверью послышались шаркающие шаги, и дверь открылась.

Перед нами стоял высокий худой старик в домашней вельветовой куртке, в шарфе, замотанном вокруг шеи.

– Здравствуйте. Вы товарищ Каблуков?

– Да… Я Каблуков, – улыбнулся старик. – А вы кто такие, барышни?

– Мы из нашего двора. Нас к вам в ЖЭКе прикрепили.

– В ЖЭКе прикрепили? – весело поднял брови старик. – Зачем, позвольте спросить?

– Велели вам по хозяйству помогать.

Густые брови старика вдруг сразу опустились, вид у него стал насупленный, даже сердитый.