Предатель стреляет в спину - Олег Блоцкий

Взвод не шелохнулся, и уже на следующий день началась самая настоящая боевая подготовка.

– Только успеть! Успеть! Успеть! – повторял беспрестанно Стрекозов, и шаг его непроизвольно становился длиннее.

Взводный размашисто бежал, и горькие мысли царапали череп изнутри. «Эх, Демеев, Демеев! Понадеялся на себя! Решил сам караван взять. Орден хотел в одиночку заработать? Так есть он у тебя! И медаль. Дурак ты! Зачем? Кому это надо? Что сейчас там происходит? Что?!»

Взвод бежал по пересохшему, извивающемуся зигзагами руслу. Небольшие, обкатанные и вылизанные добела водой за множество лет камни казались теперь огромными валунами.

Стрекозов то и дело оборачивался. Он видел солдат с искаженными лицами и коротко, на выдохе, выкрикивал: «Быстрее! Шире шаг!» Голос его походил на остервенелый лай охотничьего пса, загнавшего свою добычу на дерево.

Взвод старался не выпустить из вида командира, но безнадежно. Солдаты спотыкались, падали на землю, ударяясь о камни, вскакивали и, отхаркиваясь серой слизью, устремлялись вперед.

Хрипящая, сопящая, жадно всасывающая липкий горячий воздух, человеческая цепочка все больше растягивалась, грозя разомкнуться окончательно.

Лица были багровыми, оружие гремело, кроссовки срывались с блестящих острых акульих зубов, которыми во множестве ощерилось русло.

Гонка продолжалась, и никто не мог сказать, сколько же длится этот сумасшедший бег.

Солдаты переставляли ноги уже полубессознательно. Машинально перескакивая с камня на камень и удерживая из последних сил оружие, которое выбивало на теле синяки размером с кулак, они кляли себя последними словами и давали зарок бросить курить, как только вернутся в бригаду.

– Выдержать темп! Выдержать!! – тосковал Стрекозов, выхватывая глазами не спрессованную, напружиненную людскую цепочку, а малочисленные группки, расстояние между которыми увеличивалось прямо на глазах.

Лейтенант видел, что Локтионов, который должен был идти сразу за ним, далеко позади, и черный штырь антенны все сильнее раскачивается, клонясь к земле.

– Вперед, вперед, вперед! Муха! Вперед!! – кричал Стрекозов, с усилием тормозя себя и подталкивая пробегающих солдат в спины.

Протопал согбенный Клеткин, забросивший пулемет на плечи, как коромысло. Вслед за Иваном семенил Гена Сироткин, автомат у которого висел поперек груди. Сироткин кинул на него обессиленно руки, из распахнутого рта слюна летела фонтаном.

Присвистывая, словно губами ухватил детскую пищалку, проскочил мимо Абрамцев, с лицом, полыхающим и бордовым, как обложка комсомольского билета. Казалось, если рухнет солдат в сухую, полегшую от солнца траву, то вспыхнет она от его жара мгновенно.

Семижильный и неутомимый Мухамадиев, стерегущий колонну сзади, вырвался из ее нутра и приблизился к Стрекозову.

– Веди, Муха! – приказал тот и бросился к Локтионову.

Побелевший радист, бессмысленно уставившись в одну точку выпученными глазами, брел вперед, раскачиваясь, как полоумный.

Взводный подлетел к Локтионову и стал срывать рацию с его плеч.

– Не на… до, – едва зашелестел солдат. – Не на… до, тов… лей… дой… ду… – Голос его захлебывался, прерываясь, и, казалось, выбивался из живота.

Локтионов цеплялся за брезентовые ремни и старался не выпустить рацию из своих рук.

– К такой-то матери. – С силой дернул на себя металлический ящик Стрекозов.

Радист, потеряв равновесие, упал, а лейтенант, не оглядываясь, побежал вперед.

«Локтионова заменить придется – выдыхается», – подумал взводный, нимало не заботясь о том, что после такой перестановки дружки могут просто-напросто «зачмонить» солдата.

Стрекозов на секунду обрывал шаг возле каждого бегущего и уже не приказывал, а умолял: «Давай, давай! Очень прошу!»

Мокрые, словно были они под дождем, дошедшие до последней степени напряжения всех своих сил, побледневшие, с заострившимися чертами лица солдаты не в состоянии были даже повернуть голову в сторону лейтенанта. Они только скашивали глаза, и судорога схватывала лица все сильнее.

Стрекозов настиг Мухамадиева. Тот настойчиво тянул за собой взвод, как магнит, выхватывающий гвоздики из-под дивана.

– Что, Алишер?!

– Нет стрельбы! Нет!

Стрекозов прислушался: позвякивало оружие; тяжелые, клокочущие вдохи и выдохи; катящиеся камни. Сухого механического треска не было.

У взводного дернулась щека.

Мухамадиев бежал рядом со Стрекозовым, стараясь заглянуть ему в глаза.

– Нет там духов. Не может быть. Кишлак маленький. Банда маленькая. Кишлак в долине. Вокруг поля. Им подойти нельзя. Не будут они нападать! Не будут. Их мало. Нас много!

– Заткнись, Муха! Замкни колонну!

– Э, командир. Демеева не знаете. Не воевали с ним, – выдохнул напоследок таджик, отставая от взводного.

«Знаю, морда черная, хороший парень Сашка Демеев. А духов этих, стариков, кончить надо было. Жаль, не успели. Я понимаю – они нас отвлекали, пока роту расстреливали», – злая мысль плясала в голове Стрекозова.

Взвод одолел русло и побежал по огромному маковому полю, дорожкой разрывая его на две неравные части. Тяжелый запах растений сбивал дыхание. Казалось, что это и не поле вовсе, а гигантский котел, где настаивается мутное, сатанинское зелье. Лепестки цветов стаями пестрых беспокойных бабочек разлетались в стороны. Толстые стебли опутывали ноги, валили ниц.

Прямо перед взводом, километрах в трех, у края поля, серо-зеленым наростом прилепился кишлак. В полуденном, запекающемся мареве грозно перекатывались яростно дрожащие стены дувалов. Яркая зелень казалась влитой в небо, которое то и дело подергивал черный занавес дыма, текущий из недр кишлака.

– Взво-о-од! К бою!

Стрекозов перешел на шаг и поднял руку. Гигантский веер раскидывался за его спиной. Солдаты разбегались в две стороны. Веер не выдержал напряжения и лопнул. В итоге образовалась прямая линия.

– Ложись!!

Ровная цепь вмиг словно провалилась сквозь землю. Только покачивающиеся цветы обозначали места, куда спрятались солдаты.

Стрекозов лежал на сломанных, жестких стеблях, и сердце его билось так, что, казалось, разорвет сейчас оно грудь и вонзится в землю.

В кишлаке стояла мертвая, погребальная тишина. Взводному было слышно, как рядом громко дышат, откашливаясь и сопя, солдаты.

«Не успели! Где стрельба? Разве так быстро можно уничтожить роту? – Голова Стрекозова раскалывалась от недосыпания, бега, жары и противоречивых догадок. – Что произошло? Опоздали? Почему в нас никто не стреляет? Подпускают ближе? Черт, где же Демеев?!»

Мысли сталкивались, колотились друг о друга, порождали сумятицу и неразбериху.