Покорившая небеса - Кира Вайнир

стариком, несмело и потерянно жавшимся у стены, возле которой собирались нищие и бродяги. Не сразу, но я вспомнила старого Грюнха, того самого смотрителя из тюрьмы, что "забывал" в камере Элейны то воду, то булку, то вещи.

Оказалось, что после разборок, учинëнных принцем Валлиардом в тюрьме, старых работников в замке не осталось, а новые выгнали старика. А другого жилья у Грюнха не было, как и родственников. Как бы он прожил на улице, было не понятно. В результате, его забрал к себе Клаус, которому нужен был сторож.

Жил теперь старик смотритель в каморке при конторе Клауса, кушать ходил в трактир, к работе относился серьёзно. Обходил всё здание за ночь несколько раз, и даже подметал мостовую перед крыльцом каждое утро. Так что Клаус был доволен работником, Грюнх радовался тому, что снова у него есть работа и крыша над головой. А я с радостью думала, что закрыла и этот долг. Ведь именно этот старик отнёсся к герцогине по-человечески. Подумав, что теперь у нас точно есть, у кого узнать про план тюрьмы на случай побега, я улыбнулась.

— В тюрьму может, и не вернут, но неприятностей накликать можешь. Причем не себе, герцогиня. Тебе-то никто ничего не сделает, Истинная императора. — Сказал бастард с хорошо слышимой злой иронией.

— Ты и правда считаешь, что принц может причинить зло тем, кто мне близок только для того, чтобы наказать меня? — спросила я, и тут же вспомнила о судьбе семьи Орландских.

В наступившей тишине громко прозвучал шлепок по затылку бастарда. Его друг, которого мы все звали Тенью, отвесил Винарду подзатыльник и снова замер, облокотившись спиной на стену и сложив руки на груди.

— Нет, герцогиня. Это я не подумав сказал. — Ответил бастард.

— А, ну это как обычно. — Съехидничала я в ответ.

Фургон наполнился глухим звуком ударов в крышу и стены. Это тучи нагнали нас и обрушили на караван ледяной дождь с градом. Внутри дорожного фургона, больше напоминавшего деревянный вагон на колёсах сразу стало холоднее. Тень снял с печки закипевший чайник и разлил воду по кружкам с отваром. Передал две из них Винарду и ткнул пальцем на переднюю стенку, которая отодвигалась в сторону и представляла из себя большой, в размер фургона, щит. За ней были места возницы и одного из охранников.

— А чего сразу я? Сам неси! — попытался буркнуть бастард, но Тень даже не обратил на это внимания, подкладывая во внутренности печки мелко поколотые дрова, от чего внутри фургона становилось теплее.

Пока Винард относил горячее питьё и выслушивал благодарности, Тень передал всем, кто был внутри по кружке. Последней получала отвар я. Видно, представление обо мне у друга нашего рыцаря было совсем нелестное. Судя по тому, как он придержал мои руки, отдавая кружку, относился он ко мне, как к в конец изнеженному и неприспособленному к обычной жизни существу. Раз даже кружку с горячим напитком боялся оставить в моих руках.

— Герцогиня, а откуда ты столько знаешь про нашу зиму? — спросил вернувшийся и усевшийся у печки Винард.

— Из сказок, — к этому вопросу я уже давно приготовилась.

— Из сказок? Это из каких? Даже я не могу вспомнить хоть одну. — Удивился Винард.

— Да? Странно. — Улыбнулась я. — Ну, слушай тогда.

Пересказ "Матушки-метелицы" и "Снежной королевы" мне определённо удался.

— Кай и Герда давно выросли, но окна их дома всегда можно было узнать по буйно цветущим даже в самые сильные морозы розам. Ведь розы цветут не из-за погоды, а от той любви, что живёт рядом с ними. — Закончила я.

— Красиво. Но таких сказок у нас нет. Это видно, твой отец придумал. — Вытянулся на своём месте Винард. — А что ещё рассказывал герцог?

— Мороз и солнце, день чудесный,

Ещё ты дремлешь друг прелестный

Пора, красавица, очнись,

Открой сомкнуты негой взоры,

На встречу северной Авроры

Звездою севера явись. — Нагло приписала я герцогу Орландскому слова классика.

— Не знал, что герцог ещё и стихи писал. Хотя ради признания любимой женщине, можно и в менестрели податься. — Произнёс, глядя в потолок Винард.

— А с чего ты взял, что это признание? — удивился Лир.

— А как мать Элейны звали? И потом, никто о ней почти ничего не знал. Говорили даже, что она из обедневшего дворянского рода с одного из северных островов. Что собственно и подтвердила Элейна, пересказав стихотворение своего отца. — Ответил ему рыцарь.

— В смысле? — удивилась я.

— А с чего бы ещё любящему мужу называть Аврору Орландскую "звездою Севера"? — задал встречный вопрос Винард.

Всем здравствуйте)))) Прошу прощения за задержку истории, немного приболела. Ничего страшного, обычная простуда. Замораживать историю не собираюсь и куда-то переходить тоже. Наши с Диной истории будут выкладываться здесь. Спасибо за ваше терпение)

Глава 23

Вырваться из-под пелены дождя нам не удалось до самого прибытия на край. Так здесь называли города-порты, расположенные вдоль границ островов. При помощи магических артефактов края островов веками сохраняли свои очертания и не осыпались под воздействием ветров, дождей и времени.

В порту на острове Правосудия было несколько мест отправки, которые носили название "доки". Различались они по виду транспорта, так сказать. В стороне ото всех, прятался за пышными кронами деревьев Верхний док. Как я не тянула шею, но рассмотреть смогла только острые резные шпили постоялого двора и конторы коменданта.

Видя моё любопытство, а загнать обратно в фургон меня не смог даже монотонный, холодный и непрекращающийся дождь, охранник сдвинулся чуть в сторону, освобождая для меня немного места.

— В Верхний док направляются только те, кому скорость важнее денег. Потому что арендовать крылатого льва, позволить себе может не каждый. Да и залог там серьёзно по карману бьёт. — Решил побыть добровольным экскурсоводом возница, правда, в караване их называли погонщиками. — Груза с собой много не увезешь, укрыться негде… Но добраться можно куда быстрее, чем на корабле или грузовом пароме. Ну и гонор, конечно, потешить, куда ж без этого. Поэтому и останавливаются там аристократы всякие, да рыцари всех мастей.

— Как-то вы без уважения о рыцарях. А один из них между прочим едет в вашем фургоне. — Ответила я.

— Так не каждый из их рыцарской братии уважения заслуживает. Сколько раз было, едем, значит, и нападение. Поотобъëмся, в себя придём и идём, значит, смотреть, кого нелёгкая на нашу дорогу вынесла. — Продолжал рассказ погонщик. — Шарфы, которыми они себе морды позаматывают стянем, а там через раз либо у местного аристократа в рыцарской дружине ходят, либо ещё лучше, сынок или племянник. Нет,