В теле пацана. Книга 3. Путешествие в Градир - Игорь Павлов

Я бы лучше со складскими решил, да возвращаться поздно, мы тогда вообще не успеем ко времени. Закроется замок. И тогда меня повесят! Уууу, беда. Соленая хворь, бедаааа.

— Да не переживай, всё наладится, — брякаю, наяривая на вёслах.

— Нет, конец мне. Ты не знаешь, какие они злые.

— Они это кто? — Спрашиваю между делом.

Рулевой во тьме в меня всматриваться начал. Мы и так на огни встречающего порта, как по маяку в шторм идём.

— Какой — то ты подозрительный и акцент у тебя странный, вообще тебя не помню, — заговорил лодочник ехидно.

Мужик за кинжалом полез, думая, что в темени не увижу. В груди холодком обдало, но я быстро собрался.

— Мне работа нужна, вот и втиснулся, — брякнул. — Вообще я на винограднике у бабы Аделин Лукруа вкалываю. Знаешь такую?

— О, уважаемая женщина, знаю, — сразу расслабился мужик, когда упомянул о бабуле, которая приютила.

Доплыли до пирса. Островной берег уже пологий, пирс высокий, двое мужчин с факелами стоят, ждут. Как подплыли, пришвартовали нас и давай товар снизу — вверх принимать прямо с лодки. А у них целая цепочка. Ворчат ещё, что мы не шевелимся.

Скрипя зубами, подаю товар при том, что рулевой сидит спокойно и смотрит, как я вкалываю один. И загвоздка в том, что, будучи в лодке, я и набережной рассмотреть не могу. Засада!

Последний ящик сую.

— Это что, всё⁇ — Возмущаются сверху, посветив ещё факелом в лодку.

— Да, всё, — бросает рулевой жёстко, глаз с меня не сводя. Смотрит, будто сквозь. И так удручённо!

— Давай поднимайся, Гарольд, посчитаем, сколько ты нам недовёз, — раздаётся негромкое, но грозное.

— Да не шуми так, — бросает кто — то наверху своему же.

Рулевой встаёт и карабкается по краю, руками его мощными вытягивают, как пушинку.

А у меня борода вдруг зачесалась. Дёрнулся, а там накладная съехала. Да так, что самый тупой догадается!

—… со мной странный тип, не из наших, кажись, маскируется, — слышу тихое от рулевого сверху!

В груди стремительно холодеет. Если я сейчас в телепорт свалю, придётся заново всё проворачивать, чтобы сюда добраться. Мне нужно срочно найти светлое, приметное место, чтобы его запечатлеть.

— Эй, ты! Не вздумай шевелиться даже! — Гаркнул боец сверху. Судя по приближающемуся свету, сразу факелов пять нарисовалось!

Размечтались. Срываюсь с лодки, вступаю на качающийся борт и цепляюсь за сваю. Ногой встаю на поперечную балку и так пробую ближе к берегу дойти. Вода плещется прямо по ногам, ботинки уже промочил.

Три рывка сделал, пройдя метров пять. Позади уже в лодку прыгнул мужик с факелом, туда же ещё четыре пики копейные смотрят.

— Ищите! Он не мог далеко идти! — Загорланили, добавляя мне адреналина.

Под помост забиваюсь, ноги в распорку, на балках слизь морская, ракушки прилипшие всюду — чуть не порезался. Просвечивают ищейки меж досок. Знают где искать!

— А может он вплавь? — Болтают между собой. — Водяному на корм если только, сами не шумите больше, а то и сюда приплывёт страшилище, пирс нам сломает…

Твою маааать! А я как жопой чуял, что нельзя в это озеро лезть!

Сразу и вода странно волнами пошла. Сердце в пятки!! Замечаю справа метрах в семи камень в воде, едва спину его в водорослях видно из — под воды.

Сосредотачиваюсь, представляя, что ногами на нём стою! Никогда не делал так в полной темноте. Ну давай… давай…

А свет всё ближе!! А волны всё сильнее!!

Телепортируюсь! Оказываясь на камне, едва не теряю равновесие. Балансирую на грани. Но берег близко!! Дебилы ищут меня под пирсом. Восемь бойцов набежало, рулевого с ними нет.

Обрыв метра два в высоту. Думал явить перья гарпии и просто запрыгнуть. Но стражники уже по берегу пошли, постепенно приближаясь. Приходится опускаться в воду. Медленно, постепенно погружаясь. Чтобы не создать всплесков. Затаив дыхание жду ногами дна. А хрен! Отталкиваюсь от валуна к берегу. Цепляясь за скальную породу, понимаю, что остров, похоже, вулканический. Нет ни земли, ни песка по стенке обрыва, каменные пласты тонкими слоями. Причём очень острые.

Ухожу от пирса, перебирая руками, которыми цепляюсь за острые выступы. И чую, как вода продолжает колыхаться. Страх наплывает с волнами. Мокрой кожей чую, нечто приближается в воде! А я всё дальше уходу от пирса и никак вскарабкаться не могу.

Спустя минуту голоса растревоженной стражи уже не так волнуют меня. Как долбаные всплески то в пяти, то в десяти метрах, если навскидку. Пробую взобраться, и тут же царапаюсь до крови. Этого ещё не хватало.

Теперь тварь точно учует меня. Подобно акуле, которая чует кровь за километры!

Ссыпав достаточно камней в воду в попытке взобраться, рвусь дальше. Плыву по грудь в воде, перебирая кровавыми лапками зацепы. А дальше только хуже! Отвесный берег перерастает в скалу из сплошной стены! Глыба замка впереди. И это долбанный тупик!

А какая — то рыбина или спрут плещется, всё ближе подбираясь.

Нет, я, конечно, ей вдарю. Но и этого бы не хотелось. Переполошу всю охрану и завтра уже сюда не смогу спокойно сунуться. Мне ж ещё на стену лезть.

Кстати! Мысль пришла в голову интересная. Что ж я за дурачок — то такой, раз элементарных вещей не могу провернуть со своими — то возможностями. Иной раз страх одолевает, что мозги работают только в одном направлении. Я же маг!

Являю пласт ледяной, вмораживая его справа от себя в породу береговую, поверх воды. Можно было бы уже взобраться. Но ничего не выходит, потому что он скользкий, вода на него захлёстывает спокойно. Вмораживаю второй пласт со спины — будет упором. Ещё один пласт выше леплю ступенькой. Затрещало! Похоже, берег сейчас отвалится.

Затаив дыхание, делаю ещё один щит — пласт горизонтально третьему. Как бортик вполне сойдёт. Пробую ногу поставить, но проскальзываю. Спиной упираюсь назад и вынимаю ноги из воды. Холка дыбом, сердце долбит, как у зайца. Волосы на руках шевелятся. Ах, да и на заднице тоже.

Новый ледяной пласт под задницу являю, примораживая и пятую точку. Фух, уже защищён. Кожа мурашками покрывается от холода. Под зад пускаю мелкие шарики огня, пытаясь растопить хоть немного. Выходит с десятого раза. Высвобождаюсь, подпалив штаны. Вскоре удаётся встать на ноги на скользкую поверхность, цепляясь за острый пласт обрыва.

Если бы берег не был под обратным углом, было бы на много проще. Но мне приходится изворачиваться, являя всё новые и новые пласты ступенькой, по которым я взбираюсь с трудом и риском поскользнуться и плюхнуться обратно в воду. Где меня поджидает некая злобная тварь.

Вылезаю на каменный берег без сил. Распластываюсь спиной. И смотрю на звёздное небо. Какого хера я вообще здесь делаю, стучит в мозгу вопрос.

Где — то неподалёку всё ещё копошатся в сухом кустарнике стражники в поисках меня. Тем временем внизу трещит мой лёд, плещется, откалываясь по кусочкам, и вряд ли сам. Он мысли, что в воде совсем рядом некий водяной уродец передёргивает.

Вскоре нахожу в себе силы и принимаю сидящее положение. Вот же я струхнул. Осматриваюсь, чувствую ладонями камень, на котором сижу. Большая трещина в пласте неподалёку бросается в глаза. Оригинальная, неповторимая. Сойдёт за ориентир.

Выдыхая с облегчением, валю в особняк бабули Аделин Лукруа через портал. Пока меня стражники не застукали, которые продолжают прочёсывать линию берега.

Завтра на открытии турнира я увижу Жозефину. Мне даже интересно, чем же она стольких мужчин зацепила.

Глава 15. А вот и Жозефина!

Контрольную точку телепортации выбрал в саду, куда и явился. Осмотрелся быстро, никто не засвидетельствовал моё появление. И понял, что в особняке суета. Герои какие — то, решившие съезжать, шума наводят. Бабуля ругается на них по поводу оплаты. Похоже, сбегают, не заплатив за то, что разломали беседку.

Но это не мои проблемы. Через заднюю дверь прохожу в особняк и поднимаюсь в свой номер. Мысль одна не даёт покоя, я упомянул этот особняк рулевому. Он с удовольствием сдаст меня, а стража графини проверит. Хотя, что они смогут предъявить?

В номере избавился от маскировки, спалив всё прямо в отхожем горшке, который мне любезно представили. Парило и дымило от мокрой ткани так, что пришлось все окна открыть нараспашку.

Вскоре прибежала внучка Аделин, которая здесь служанкой числится. Застенчивая, черноглазая девочка лет шестнадцати. Убедившись, что ничего не горит,