Королева туфель - Анна Дэвис

Роберт направился к облицованному слоновой костью бару.

— Чего желаешь?

— Я не знаю. — Она смахнула слезу. — Я не знаю.

19

Утро принесло чувство сожаления и отвращение. Прошлой ночью она была абсолютно уверена, что поступает правильно, что ребенок разрешит все трудности. Но во сне она снова увидела Закари, взгляд, который преследовал ее у мадам Элен. В этом сне между ними было множество женщин, бешено хватающих платья и туфли. Она боролась с соперницами, прорывая их заслон, царапая ногтями, молотя кулаками, кусаясь. Но не было никакой возможности пробиться к нему.

Затем вдруг сон о Закари оборвался, и вместо этого она увидела, как вырезает на стволе дуба имя «Жозефина», а нож вдруг соскальзывает и ранит ее руку. Вытаскивая платок, чтобы перевязать рану и остановить кровь, она вновь смотрит на дерево и видит, что надпись исчезла.

За завтраком Женевьева спряталась за свежим выпуском La Vie Parisienne и односложно отвечала на все бодрые вопросы и замечания Роберта. Через некоторое время он бросил свои попытки и сидел, молча глядя на нее. Именно этого она и хотела, чтобы он, наконец, замолчал, но от этого не стало легче. Он был так обескуражен и подавлен. И как можно было его обвинять?

Поднявшись, наконец, чтобы отправиться в офис, он помедлил в дверях.

— В чем дело, Роберт?

— Ну, на самом деле этот же вопрос я хотел бы задать тебе. — Он нервно провел пятерней по волосам. — Ты такая непостоянная, Женевьева. Прошлой ночью ты казалась совсем другой… но сегодня утром…

— И это тебя удивляет? Я ведь совсем недавно потеряла мать.

— Да, конечно. Конечно. — Он снова пристально смотрел на нее. — Только…

— Что?

— Возможно, здесь есть еще что-то, то, что я должен знать. Ты ведь сказала бы мне, ведь правда, дорогая?

— Я не понимаю, о чем ты. — Она снова опустила взгляд в журнал, раздраженно перевернула страницу. — Ты сегодня ужинаешь с Гарри?

— Да. Думаю, я вернусь поздно. Лучше не жди меня.

— Отлично. Я в любом случае собиралась вечером встретиться с Лулу.

— Хорошо, — откликнулся он, хотя это прозвучало не очень убедительно. — Кстати, Женевьева. Я буду очень рад, если ты найдешь номер чистильщика бронзы. Он слишком долго держит у себя лошадь, я хотел бы позвонить ему.

Как только за ним закрылась входная дверь, Женевьева торопливо подошла к маленькому телефонному столику в холле и дрожащим голосом попросила оператора соединить ее с магазином Паоло Закари. Через некоторое время на другом конце линии раздался щелчок, прозвучало знакомое, с неуловимой ноткой презрения приветствие Ольги.

Женевьева резко бросила трубку и, растерянно глядя в гостиную, где Селин стирала пыль с орнамента, украшающего камин, молча застыла, кусая ногти.

«Что я делаю?»

Этим вечером Лулу была расположена попроказничать. Она пожелала отправиться в какое-нибудь «шикарное» место и роскошно одеться в соответствии с этим событием. Приехав рано утром на рю де Лота, она тут же принялась рыться в шкафах Женевьевы и в конце концов остановила выбор на облегающем платье из черного кружева от ателье «Мартин», которое Женевьева ни разу не надевала.

Именно Женевьева предложила отправиться в бар в отеле «Ритц». Она заявила Лулу, что чувствует ностальгию по той ночи, когда они впервые встретились, но истинная причина заключалась в том, что неподалеку находился магазинчик Паоло Закари. А вдруг…

Когда они вышли из кеба, она не смогла сдержаться и оглянулась вокруг, но Закари не было видно. Будет ли он сегодня вечером в своей мастерской? Или наверху, над магазином, там, где, как она теперь поняла, находится его квартира? Возможно, позже она попытается улизнуть, чтобы одним глазком посмотреть, горит ли свет и слышно ли что-нибудь изнутри… Нет, она не должна делать этого… Она должна держаться от него подальше…

Но затем Женевьева увидела нечто такое, что заставило ее полностью забыть о Закари, по крайней мере на этот миг. Нечто, что не укрылось от наблюдательных глаз привратника отеля, водителя кеба и нескольких проходящих мимо служащих из министерства юстиции.

Под кружевным платьем Лулу не оказалось нижнего белья.

— А как выглядит грейпфрут? — поинтересовалась Лулу, когда они потягивали вермут и расправлялись с устрицами. — Какого он цвета?

— Желтого, — откликнулась Женевьева. — Он большой, круглый и желтый. А вкус у него очень резкий. Ужасно кислый. Зачем он тебе?

— Кислый. — Лулу закрыла глаза и, похоже, пыталась представить себе вкус грейпфрута. — Да, тогда в этом есть смысл. Это любимый фрукт Кэмби. Так он говорит. Я хочу попытаться достать для него несколько штук.

— В Париже? Сомневаюсь, что ты сумеешь их здесь найти.

— Какой кошмар. — Лулу нахмурилась. — В последнее время он сам не свой. Я не знаю, в чем дело, но что-то все-таки произошло, в этом я не сомневаюсь. Я хотела сделать ему подарок, чтобы подбодрить его. И тут вспомнила, как он рассказывал об этих самых грейпфрутах.

Женевьева улыбнулась:

— Я думаю, мы можем обратиться в «Компанию роскошных покупок». Если у кого и найдутся грейпфруты, так именно у них.

— Отлично, милая моя. — Лулу осушила бокал. — Я знала, что могу положиться на тебя.

— Давай, — воскликнула Женевьева, — выпьем еще. Я хочу напиться.

Выпив еще пару бокалов, они обе стали разговаривать неприлично громкими визгливыми голосами. Женевьева знала, что большинство мужчин в баре наблюдают за ними. Подглядывают из-за газет, открыто смотрят или искоса бросают взгляды, словно оценивая товары на прилавке магазина. Юные английские аристократы, только что из Итона, путешественники-американцы, модные французские ребята, ищущие любовных приключений… Их элегантно причесанные, обвешанные драгоценностями подруги бросали раздраженные взгляды в сторону экстравагантной парочки.

Лулу снова заговорила о Кэмби.

— Это так странно. Я не могу доверять ему, но и бросить его не в состоянии, в нем вся моя жизнь. Понимаешь? Я не знаю, что буду делать без него.

— Иногда я завидую тебе. — Женевьева наблюдала за молодым барменом, с зализанными назад волосами, тот взбивал коктейли и разливал розовую жидкость в стаканы, выставленные на барной стойке. — У тебя такое глубокое чувство к нему. Я никогда не испытывала к мужчине ничего подобного. В конце концов…

Бармен бросил вишенки во все бокалы, кроме одного. Он поставил их на круглый поднос для официантки, затем толкнул оставшийся бокал по барной стойке к светловолосой женщине, примостившейся на высоком стуле спиной к подругам. На ней было простое голубое платье без украшений.

— Ну… так было до сегодняшнего дня.

— До сегодняшнего дня? Милая моя? — Лулу возбужденно захлопала в ладоши. — Я знала это! Кто это? Гай Монтерей? Я не сомневалась, что ты переспала с ним!