Три ночи с повесой - Тесса Дэр

— Да.

Это верно, не в его привычках было начинать ухаживания с попытки сорвать поцелуй с уст ничего не подозревающей дамы. Джулиан предпочитал дать ей сначала немного помучиться, перебирая в голове разные возможности и гадая, что случилось бы, если бы он… и так далее. Он был уверен, что чем дольше это продлится, тем покорнее бедняжка будет потом. Женщину, считал он, как и хорошее вино, требуется сначала выдержать.

— Наверное, зря я это говорю, — продолжала Лили, — но у меня было сильное подозрение, что ты собираешься меня соблазнить.

— Может, и собирался, — осторожно выбирая слова, пробормотал он. — В конце концов, я на своем веку соблазнил немало женщин, ты это знаешь, верно?

— Знаю, конечно. Как и то, что это занятие по какой-то непонятной причине с годами не приедается, а даже приобретает особую остроту. В ту ночь я даже не пыталась уснуть — думала, как держаться с тобой, когда я увижу в следующий раз. Перебирала в уме десятки вариантов, что сказать и как дать понять, что в этом случае тебе не на что рассчитывать, — от вежливых, даже изысканных до самых резких. Но… — Лили сглотнула и с жалобным видом покосилась на Джулиана. — Знаешь, если честно, где-то в глубине души я понимала, что совсем не прочь… — Она смущенно умолкла.

— Лили… — Джулиан попытался отодвинуться, но Лили, поспешно протянув руку, ухватила его за лацкан сюртука.

— К счастью, все обошлось — ситуация сложилась так, что я была избавлена от этой необходимости. Больше это не повторялось. Когда мы увиделись в следующий раз, ты держался вежливо и дружелюбно, но слегка отстраненно. Вот я и хотела тебя спросить… Что изменилось?

— Ничего.

— Нет… что-то наверняка изменилось. Это касалось тебя? Или меня?

— Нет, ни ты, ни я тут ни при чем. — Как объяснить? Одно дело, когда Лили невозмутимо говорит, что с самого начала знала о том, какая у него репутация, и совсем другое, когда это делает он. У Джулиана язык не поворачивался признать, что все эти годы он только и делал, что укладывал к себе в постель жен одного представителя спесивой английской аристократии за другим — просто так, ради спортивного интереса. В итоге, когда дело дошло до маркиза Харклиффа, у которого, к несчастью, не было жены, зато была сестра-близнец, Джулиан решил, что на худой конец сойдет и сестра. Но потом, проведя вечер в этом доме, где его встретили не просто как равного, а как друга, он был вынужден пересмотреть свои планы. Потому что вечер еще не подошел к концу, а он уже стал полноправным членом только что образованного, весьма странного, но при этом весьма изысканного Лондонского клуба любителей племенных жеребцов.

Это были, наверное, самые счастливые часы в его жизни — потому что у Джулиана возникло ощущение, что его место здесь. Что странно, потому что до этого он — безотцовщина, чье детство прошло на лондонских улицах — даже никогда не задумывался где, собственно говоря, его место.

— Наверное, ты мне просто понравилась, — с обезоруживающей откровенностью признался Джулиан. — И я решил, что ты слишком хороша, чтобы я пытался тебя соблазнить.

— Что ж, вероятно, это комплимент. — Лили рассмеялась и очаровательно покраснела.

Джулиану очень не хотелось обижать ее, но он просто не видел другого способа закончить этот разговор.

— Прости, совсем забыл, что у меня осталось одно неотложное дело. — Собственно говоря, это было чистой правдой. Ему нужно было еще наведаться в офис, и Джулиан уже безбожно опаздывал. — Я приду завтра, и мы попрактикуемся еще.

— Подожди.

— Если я действительно решусь на это… — нерешительно пробормотала Лили, стряхивая с его рукава невидимую соринку. — Поехать на бал, привлечь к себе внимание возможных поклонников, — мне придется сначала попрактиковаться не только в танцах.

Джулиан озадаченно нахмурился, но ничего не сказал, просто молча стоял и ждал, что последует дальше.

— Я совершенно разучилась кокетничать. При том, что никогда не умела этого делать. Даже не могу вспомнить, когда меня целовали в последний раз. — Лили бросила на онемевшего Джулиана виноватый взгляд. — Ну, если не считать того раза, вчера утром, но это ведь не считается, верно?

— Конечно. — Господи помилуй, будет ли когда-нибудь конец этой пытке?

Лили, судорожно вздохнув, заторопилась.

— Как бы там ни было, я просто подумала… Поскольку когда-то, пусть и давно, ты все-таки пытался флиртовать со мной и поскольку ты признался, что всегда считал меня достаточно привлекательной, может быть, ты не откажешься поцеловать меня еще раз?

Джулиан вытаращил глаза. Он окончательно рехнулся? Или за всей этой мешаниной слов, которую только что вывалила на него Лили, действительно скрывалась просьба поцеловать ее?!

— Прости, — увидев выражение его лица, вздохнула она. — Я просто дура.

Джулиан молча кивнул.

Это точно.

Лили, набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду, посмотрела ему в глаза. И Джулиан с удивлением отметил, что все ее поведение вдруг разом изменилось. Перед ним стояла совсем другая, незнакомая Лили. Не было больше ни девичьей застенчивости, ни робости, ни смущения. Теперь это была женщина, желавшая раз и навсегда объясниться с мужчиной.

— Джулиан, позволь мне быть совершенно откровенной с тобой. Может, это звучит глупо, по-детски, но я попросила поцеловать меня. Всего один-единственный раз — и при этом никаких обещаний или обязательств, даю слово. Кстати, снотворного тоже не будет — если согласишься, то сделаешь это в здравом уме. — Голос Лили упал до едва слышного шепота. — И можешь быть уверен, что на этот раз нам никто не помешает.

Лили не сводила глаз с его губ, со страхом ожидая ответа. А Джулиан как завороженный уставился на ее губы. Они были такие розовые… такие зовущие… такие соблазнительные, что у него пересохло во рту. И вдобавок они чуть заметно дрожали — возможно, потому, что, несмотря на прямоту, с которой Лили высказала свою просьбу, она наверняка с трепетом ждала, что за этим последует. И еще она боялась…

И правильно делала, что боялась, подумал Джулиан. Значит, она желает, чтобы он ее поцеловал? Что ж, он и сам этого хочет — причем ничуть не меньше. Это было уже не просто желанием, а какой-то неистовой, всепоглощающей жаждой. Джулиан уже и сам толком не понимал, чего хочет сильнее — сжать Лили в объятиях, повалить ее, пригвоздив к полу всей тяжестью своего тела или защитить от всего остального мира? У него вдруг потемнело в глазах. Нет, скрипнув зубами, подумал он, лучше всего было бы сорвать с нее одежду — всю, без остатка. Сделать ее своей — лежать рядом с нею, ласкать обнаженное тело, овладеть ею прямо тут, на полу.

На полу?! Господи… да он, никак, спятил!

Да, черт возьми, похоже, так оно и есть. Он просто сошел с ума, если забыл, что речь идет о знатной даме, в жилах которой течет голубая кровь.

Теперь уже задрожал и Джулиан — возможно, потому, что боялся ничуть не меньше Лили.