Я беременна от вашего мужа - Ольга Ивановна Коротаева

закрываются ворота, я с ужасом смотрю на колючую проволоку, украшающую высокую стену уродливым кружевом и вдруг вспоминаю о Лазаре.

– Я хочу позвонить своему адвокату.

В ответ слышу лишь смешки, но я настаиваю на звонке снова, снова и снова. Прошу это у каждого, кого вижу, и в конце концов мужчина, который арестовал меня, даёт мне свой телефон.

– Только быстро.

Киваю и по памяти набираю телефон Лазаря. Как только слышу его голос, в горле встаёт ком, глаза наполняются слезами, и хочется разрыдаться, но креплюсь и как можно короче обрисовываю ситуацию.

– Понял. Ждите и ничего не подписывайте.

Я же медленно опускаюсь на жёсткий стул и отдаю телефон. Оглядываю небольшой кабинет, где умещается лишь два заваленных папками стола и один огромный несгораемый шкаф. На окнах решётки, на стенах краска, на душе слякоть.

Мужчина устраивается за одним из столов и, придвинув к себе тонкую папку, представляется:

– Я следователь Носов, веду ваше дело. Буду задавать вопросы и прошу отвечать развёрнуто и, разумеется, правду. Вам знакомы эти вещи?

Он придвигает мне несколько фотографий, на каждой из которых пометка известной площадки для продажи подержанных брендовых вещей. Я придвигаю фото и просматриваю одно за другим несколько штук.

– Это мои вещи. Когда-то я носила их, а потом решила продать.

– И обратились к этому человеку?

Он придвигает мне фото Насти. Я киваю:

– Мне её посоветовали, как ответственного человека и хорошего продавца.

– И как вы с ней поддерживали связь?

– По телефону или лично. Она приехала и забрала вещи. После мы случайно встретились в бизнес-центре, и она сказала, что уже может передать деньги, так как продала часть вещей. А сегодня позвонила и попросила срочно встретиться…

Замолкаю, понимая, что меня подставили. Но кто? Не верилось, что Настя настолько коварна. Она смотрела затравлено, сильно нервничала и попросила прощения. Человек вёл себя совершенно иначе, чем в другие встречи.

– Эта вещь вам знакома?

Он пододвигает мне фотографию, на которой вижу сумочку.

– Да, я видела её в магазине.

Когда ходила с Нелей по магазинам, в тот день она купила такую же сумку, но об этом я рассказывать не спешу. Не верю, что подруга могла связаться с наркотиками. Добавляю:

– Сумка дорогая, но не редкая.

– У вас такая тоже есть?

– Нет, – качаю головой. – Я не трачу такие деньги на сумки.

Он неопределённо хмыкает, просматривая какие-то распечатки. А потом двигает ко мне чёрно-белые копии скринов.

– Судя по этой переписке, такая сумка у вас всё же была. Симкарта, с которой вёлся диалог в месенджере, зарегистрирована на ваше имя. Вы просите фрилансера передать эту сумку конкретному человеку, так как якобы договорились с ним лично. В сумке подарок, но при случае его обнаружения вы не при чём. Интересная схема распространения наркотиков!

Сердце колотится, но я стараюсь держать себя в руках, повторяя:

– Ничего подобного я Насте не писала. Да, этот номер мой, но телефон, в который была вставлена эта симкарта, разбился, и я им давно не пользовалась. И это не моя сумка. Думаю, вы уже проверили это, ведь бренд выпускает номерные вещи, и…

Застываю, вспомнив, у кого ещё сидела точно такую же сумку!

Глава 34

Перед глазами возникает картинка, как Кристина смотрит на меня в торговом центре. Зло, с лютой ненавистью… Тогда по спине мурашки побежали, возникло дурное предчувствие. Эта женщина видела Настю, она могла знать её. А мой разбитый телефон взять из нашего дома, уверена, что она спокойно вхожа туда, раз у них с Богданом близкие отношения.

Внутри что-то щёлкает, и я понимаю, что нет привычной боли при мысли о муже и любовнице. Лишь печаль и горечь. Кажется, позади ещё один шаг от Богдана. Или шаг к себе? Молчание затягивается, и я смотрю на следователя. Тот усмехается и собирает фото.

– Сейчас как раз обыскивают ваш дом, Ирина Константиновна. Если мы найдём что-то любопытное, вам придётся открыть правду.

– Вы ничего не найдёте, – уверенно говорю я. – И вам придётся признать свою ошибку.

Он подаётся вперёд и щурится:

– Уверены?

– Да, – киваю, зная, что в мою квартиру Кристина точно не заберётся и ничего не подбросит.

Если бы она могла, то давно бы это сделала, а не торчала бы тогда у подъезда, пока Богдан не приехал и не забрал любовницу. Но всё равно волнуюсь, ведь обвинения жутко неприятные. И мне сейчас, перед борьбой за опеку над детьми, совсем не нужны слухи о наркотиках.

Эта мысль примораживает к месту. А вдруг всё подстроила не Кристина, а Богдан? Чтобы раздавить меня и окончательно лишить надежду? Ведь он предупреждал, чтобы мы прекращали копать под него, или пожалеем. Муж беспрепятственно входил в квартиру, которую мне купил, и вполне мог оставить «подарочек», который гарантирует выигрыш дела об опеке.

– А мне так не кажется, – проницательно замечает следователь. – Напомню, что чистосердечное признание смягчит наказание…

В этот момент в дверь стучат, и она открывается. Увидев Лазаря, я едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться, а он смотрит так, что сердце подпрыгивает к горлу. Но тут же переводит взгляд на следователя.

– Я адвокат Ирины Константиновны Агаевой, Лазарь Львович Иванов. Позвольте предоставить доказательства невиновности моей клиентки.

Он проходит и, положив на стол несколько листов и флешку, продолжает:

– Судя по распечатке, сим-карту долго не использовали. В день, когда были написаны эти сообщения, зафиксирована геолокация. На флешке копия записей с камер видеонаблюдения, установленных в моём офисе. Вы можете убедиться, что в это время Ирина Константиновна находилась в другом месте и не использовала телефон. Если у вас нет других доказательств её вины, прошу немедленно отпустить мою клиентку.

Они минуту буравят друг друга взглядами, и следователь