Никогда больше - Шенен Риччи

я, прежде чем опустить пальцы ног в воду. По крайней мере, вода не была холодной; температура была даже приятной.

Мне пришлось некоторое время идти по песчаной отмели, чтобы вода доходила мне выше колен. Я прошла на несколько метров дальше от берега в тёмную воду, моё сердце бешено заколотилось, когда она наконец достигла бедер. Я втянула живот, вода плескалась над ним. Я повернулся к ним лицом, сделав ещё один шаг назад.

— Аякс! Я знаю, что за твоим несносным отношением скрывается бьющееся сердце, — закричала я, понимая, что они были далеко и что я должна вернуться как можно скорее. Я даже не могла отчетливо различить угрожающую тень Спектра.

Но, как и во всех приключениях в моей жизни, я почувствовала, как что — то скользкое коснулось меня под ногами, и я попятилась, чтобы избежать этого. У меня получилось, но мои ноги больше не доставали до песчаной отмели, и я внезапно оказалась под водой, проклиная этот проклятый прилив и эту детскую затею.

Погрузившись в воду, моё тело приспособилось к шоку от холодной воды, звук волн, ударяющихся о песок, эхом отдавался в моих ушах, когда я задержала дыхание. Я чувствовала себя так, словно погрузилась в кошмар. Я вынырнула, кашляя, потому что неправильно сглотнула. Очередная волна захлестнула меня, и соленая вода обожгла нос. Я не могла найти опору на дурацком песке; было слишком глубоко.

Прежде чем я успела доплыть до берега, море зашевелилось, как будто кто — то присоединился ко мне в этой апокалиптической идее. Это был всего лишь вопрос времени, когда чьи — то руки схватили меня и вытащили из воды. Я столкнулась с сильным и мокрым торсом тверже камня. Я удерживала равновесие руками, когда те же самые руки скользнули по моей талии, чтобы удержать меня на ногах.

Я вытянула шею и дважды моргнула, едва снова не наглотавшись морской воды.

— Аякс? Что ты здесь делаешь?

— Ты невозможна и бессовестна.

Верно. Но Спектр был во всей своей одежде, что означало, что он был таким же сумасшедшим, как и я. Его руки всё ещё обнимали меня за талию, хотя я уже могла дотянуться ногами до песчаной отмели.

Я почему — то не отстранилась от него.

— Как я уже сказала, ты провоцируешь худшее во мне.

— Почему, чёрт возьми, тебе нужно быть такой чертовски упрямой, — выругался он. Спектр выругался. — Ты приводишь меня в бешенство.

— Почему тебе обязательно быть таким строгим? — съязвила я в ответ.

— То, как ты меня ненавидишь, выглядит так, словно ты пытаешься убедить себя не чувствовать ничего, кроме ненависти. Ты хочешь сделать меня своим злодеем.

— Ты ошибаешься, — я обратила внимание на свою руку у него на сердце. Руку, которую я немедленно отдернула. — Ты единственный, кого я не могу понять.

— Потому что не смотришь вглубь. Ты видишь только то, что хочешь видеть. Тебе нужно обвинить кого — нибудь, Аврора, ведь это не я и не моя картина причинили тебе боль в тот день. Я не несу за это ответственности, — он сделал паузу, его руки сжались на моей талии, как будто он не знал, хочет ли притянуть меня ближе к себе или ещё больше отдалить. — Ты сводишь меня с ума. Я не могу ясно мыслить. Почему с тобой всё так сложно, и почему, чёрт возьми, мы все время оказываемся в воде? Это у тебя такая привычка?

— Нет, это не так, и я сама не знаю, — моё сердце бешено заколотилось в груди от осознания того, что наши тела были соединены. От этого у меня по спине пробежали мурашки, смесь страха и адреналина заструилась по венам. Я знала, что это вредно для здоровья, и я не могла объяснить, почему Спектр был единственным человеком на земле, которого я ненавидела. Но я ненавидела его. Я возненавидела его до такой степени, что не хотела останавливаться. — Я не просила тебя заходить внутрь и предпринимать эту слабую попытку спасению. Я не твоя принцесса, которую ты должен спасать, а ты уж точно не принц!

— Ты спровоцировала меня, Аврора. Ты знала, что я приду, потому что у меня нет гребаного выбора.

— Верно, ты не можешь потерять свою музу, — я приподняла подбородок, медленно приближая свои губы к его.

— Я не могу потерять тебя, — бросил Аякс с неприкрытой уязвимостью. Той, от которой моё сердце замерло.

В течение короткой секунды он моргнул, прежде чем снова надеть маску.

— О чём, чёрт возьми, ты говоришь…

Наши губы соприкоснулись.

Соленое и влажное встретилось с нуждой и отчаянием.

Его мягкие губы вторглись во все мои чувства, подобно неудержимому торнадо, уносящему всё на своём пути. Его руки обхватили мои щеки, как будто это был поцелуй, которого жаждали так долго, что даже вечность не смогла бы насытить тебя. В тот момент, когда наши губы соприкоснулись, по моему организму разлился коктейль гормонов. Это сводило с ума так же, как как и моё чуть не разорвавшееся сердце.

Я на мгновение приоткрыла глаза, сосредоточившись на нём. Его лоб был наморщен, как будто он сам не понимал, что, чёрт возьми, происходит между нами. Один только вкус его губ был эротичным и гипнотизирующим. Не было смущения. Не было волшебства. Это была потребность, как дышать. Потребность, заставляющая сердце трепетать.

И вот я поддалась этой странной связи между нами, закрыв глаза. Мой мозг отключился, и наши языки сплелись воедино. Он завладел моими губами, отчаянно и совершенно забыв о мужчине, который не выражал никаких эмоций. Этот поцелуй был совсем не похож на его. Это могло бы выявить только одну опасную вещь. Я был неправа насчёт Аякса.

Из глубины его горла вырвался стон, полурычание, и волосы на моей коже зашипели в ответ. Мои колени подогнулись, когда он обхватил руками моё маленькое, по сравнению с ним, тело.

— Твои губы, прильнувшие к моим, обладают силой отнимать и возвращать жизнь, — пробормотал он почти неслышно, как признание, о котором ты не хочешь, чтобы знал кто — то ещё.

Нехватка кислорода, моё прерывистое дыхание, мой пульсирующий клитор — я была готова взорваться. Мой желудок скрутило в узел. Это была неизвестность. Эта обжигающая жара застала меня врасплох, и хотя я знала, что должна остановить это, всё, чего я хотела, — это остановить время. Мои пальцы погрузились в его кожу, прежде чем взъерошить шелковые волосы. Моё сердце подпрыгнуло, как предупреждение, как будто пришло время прощаться. Он вскрывал каждую из моих ран, проникал в самые глубокие