Исцеление Вечностью - Евгений Георгиевич Санин
Шрифт:
Интервал:
Лишь когда отец Лев, узнав обо всем от Александра, велел передать ей, чтобы она, если хочет выздороветь, смирялась, Вера стала следить за собой.
И состояние ее снова понемногу стало выправляться. Хотя уже и не доходило до той степени, чтобы можно было снова заговорить о прогулке.
Дни шли за днями.
Вместе с Верой Александр молился, говорил о Боге и Вечности, отвечал на самые разные вопросы.
А без нее упорно продолжал невидимую и неслышимую войну с котом, который уже просто ненавидел постояльца.
Словом, дома была если не окончательная победа над страшной болезнью, то относительное затишье…
А на работе…
Там вообще была сплошная неразбериха.
Александр перерыл всю библиотеку. Сам, использовав давний опыт телефонной работы, сделал серию новостных заметок и репортаж. Татьяна, которую отец Игорь с радостью принял на работу, написала прекрасный очерк.
Словом, материалов для газеты набралось столько, что хватило бы на несколько номеров.
Но отец Игорь почему-то по-прежнему упрямо не разрешал начинать макетировать хотя бы первый.
Да к тому же все равно некому было набирать для него материалы.
Александр хоть и умел печатать быстрей любой машинистки, но… только на пишущей машинке. А Татьяне, умевшей обращаться с компьютером, не на чем было работать. В своей редакции, которой руководил ярый атеист, ей просто не разрешили заниматься посторонней работой для православной газеты (хотя на любые другие статьи, включая самые грязные для «желтой» прессы, там просто закрывали глаза). А на компьютерах в кабинете стоял пароль, который знали только Булат со Светланой.
Денег на газету, по словам отца Игоря, тоже теперь пока не было и не предвиделось.
Люди в храме все настойчивее спрашивали, когда же, наконец, выйдет очередной номер их приходской газеты, которую они, оказывается, очень любили.
Галина Степановна, узнав обо всем, уже с раздражением стала говорить в глаза и за глаза:
«И зачем только мы решили делать новую газету? То хоть какая-то, да была! А эту мы, наверное, уже никогда не дождемся!»
Так прошла еще неделя.
И, наконец, появились «гастролеры».
Александр даже не поверил своим глазам, увидев их однажды утром сидящих, как ни в чем не бывало, на своих рабочих местах.
Светлана, улыбнувшись ему, первым делом заявила:
— А я узнала, как меня по-православному зовут: Фотиния!
Булат же демонстративно протянул пустую ладонь и спросил:
— Ну, и что прикажете мне верстать?
— Не знаю! — честно признался Александр. — Нечего вам пока показывать!
— Как! — изумился Булат. — У вас еще и макета нет? Чем же вы тут столько времени занимались?
— Макет — это дело пяти минут, — махнул рукой Александр. — Просто отец Игорь не благословляет макетировать газету.
— Ну так позвоните ему!
— А что? И позвоню!
Второй из трех церковных телефонов (третий стоял у сторожа) находился в вагончике.
К счастью, отец Игорь оказался там. Он вскоре пришел и положил на стол какой-то документ — с подписью благочинного внизу и стоящим наверху под углом благословением архиерея.
— Что это? — не понял Александр и услышал:
— Тематический план первого номера и перспективный до конца года.
Собственно, в этом не было ничего странного. Какая газета может выходить без заранее утвержденного плана?
«Так… так… все правильно, все нужно, — взяв листок, пробежал по нему глазами Александр, ища самого главного для себя и никак не находя его. — Проповеди… жизнь епархии… разъяснительные статьи, словарь наиболее часто употребляющихся церковнославянских слов, еще много чего важного и душеполезного. Всё, кроме одного — моего романа…»
О нем в плане не было ни слова.
Он оторвал глаза от листа и вопросительно посмотрел на отца Игоря.
— А… где же моя книга?..
— Ничего не могу поделать! — виновато развел руками тот. — Твоя книга очень нужна и полезна. И я с удовольствием поставил бы ее не то что в сокращенно-газетном, но и в полном виде. Но план был утвержден архиепископом еще до твоего приезда к нам. А ты ведь знаешь закон — дважды с одним и тем же вопросом к архиерею не обращаются!
Что-что, а это Александр понимал прекрасно.
Что-то словно оборвалось у него в груди…
— Не переживай и не торопи события сам! — принялся уговаривать его то ли заметивший, то ли почувствовавший это благочинный. — Смиряйся! Ты же ведь из монастыря и прекрасно знаешь, что если Богу что угодно, то Он всё перетрёт и устроит в лучшем виде! И с максимальной пользой для нас!
Александр понимающе кивнул.
— Рукопись-то хоть вернете? — с горечью усмехнулся он. — А то мой экземпляр кот испортил!
— Конечно же, принесу! — не зная, как теперь и смотреть на него, пообещал благочинный. — Если хочешь, немедленно пошлю за ней своего водителя!
— Да ладно! — отмахнулся Александр. — Куда мне теперь с ней спешить? Подожду и до завтра…
— Ну вот и поговорили, — с облегчением — видно было, как тяготил его все это время вопрос с книгой — выдохнул отец Игорь и попросил: — А сейчас, с вашего позволения, я очень хотел бы поучаствовать в макетировании первого номера нашей новой газеты!
— Да-да, конечно! — вяло согласился Александр.
И принялся за когда-то горячо любимую, потом привычную и, наконец, как уже думал, навсегда оставленную из-за писательского труда работу.
Как во сне он что-то делал. Придумывал. Изобретал. Писал. Рисовал. Набросал вчерне все 16 страниц макета, который, изумляясь его умению и опыту, на все лады хвалил отец Игорь. И уже под вечер пришел домой.
Здесь он наотрез отказался от ужина. Не удержавшись, рассказал не на шутку встревожившейся этим обстоятельством Вере обо всем, что произошло. А затем сам, в свою очередь, попросил ограничиться одним Серафимовским правилом, быстро прочитал его и ушел к себе, крепко-накрепко забаррикадировав креслом дверь.
6
То, что было дальше, можно назвать лишь кошмарным сном, от которого порою всю жизнь приходишь в себя.
…Александр бежал от кого-то, такого леденяще ужасного и смертельно опасного, что на него было страшно даже оглянуться…
Сердце бешено колотилось, так и рвалось из груди…
Он уже не помнил, сколько времени продолжалась эта погоня, как вдруг споткнулся о камень на краю зияющей черной пропасти и… с разгону полетел в нее.
Далеко внизу, на дне этой пропасти, стремительно приближаясь, виднелись острые глыбы, от предчувствия неминуемой встречи с которыми сильно заболело сердце.
Он так и проснулся — от этой боли в груди.
Попытался встать, но, застонав, бессильно откинулся на подушку…
«Что это?» — не понял он.
А боль усиливалась, разливаясь по всему телу и делая его неподъемно-свинцовым, и, наконец, стала такой, что
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!