Рыцарь Семи Королевств - Джордж Мартин

– Я придумал, как вам говорить с леди Веббер, – тут же зачастил Эг. – Надо привлечь ее на нашу сторону комплиментами. – Мальчишка в своем дублете выглядел таким же свеженьким, как сир Юстас в своем плаще.

«Один я, что ли, потею», – подумал Дунк и повторил:

– Комплиментами, значит. Это еще что за штука?

– Вы знаете, сир. Скажите ей, как она прекрасна.

– Она четырех мужей пережила и стара, должно быть, как леди Вейт, – засомневался Дунк. – Если я скажу покрытой бородавками карге, что она прекрасна, она меня за лжеца примет.

– А вы скажите правду. Так мой брат Дейерон делает. Даже у старой шлюхи может быть что-то красивое – волосы там или уши, как он говорит.

– Уши? – Сомнения Дунка усиливались.

– Или глаза. Скажите, что платье делает ее прекрасные глаза еще ярче. – Мальчуган пораздумал. – Если, конечно, у нее оба глаза целы, а не один, как у Красного Ворона.

«Миледи, это платье делает ваш прекрасный глаз еще ярче». Дунк слышал, как другие рыцари опускают дамам такого рода любезности – не столь, правда, смелые. «Миледи, ваше платье прелестно. Оно делает цвет ваших обоих прекрасных глаз еще ярче». Среди дам встречались и сморщенные старухи, и толстушки, и рябые, но платья носили все, и оба глаза у них, насколько Дунк помнил, были на месте. «Это платье, миледи, усиливает цвет ваших ярких глаз».

– Межевым рыцарям проще жить, – посетовал Дунк. – Ляпну что-нибудь не то, а она велит зашить меня в мешок с камнями и кинуть в свой ров.

– Сомневаюсь, что у нее найдется такой большой мешок, сир, но лучше бы нам прибегнуть к моему сапогу.

– Нет, – отрезал Дунк.

Выехав из Уотова леса, они очутились намного выше плотины. Вода здесь стояла так высоко, что Дунк вполне мог бы осуществить свою мечту и выкупаться. Тут и утопить человека впору, подумал он. На том берегу вдоль ведущей на запад дороги пролегала канава, а от нее ответвлялось множество мелких, орошавших поля. Перебравшись через ручей, они окажутся во власти вдовы. «Ох и попал же я в переделку, – подумал Дунк. – Один-одинешенек, не считая десятилетнего мальчика, который прикрывает мне спину».

– Сир, почему мы остановились? – обмахиваясь, спросил Эг.

– Мы не останавливались. – Дунк послал Грома через ручей, Эг последовал его примеру. Вода доходила Грому до брюха, и на вдовий берег они выбрались мокрые. Канава уходила вдаль, прямая, как стрела, отсвечивая на солнце золотом и зеленью.

Увидев несколько часов спустя башни Холодного Рва, Дунк остановился, переоделся в нарядный камзол и поправил меч в ножнах. Недоставало еще, чтобы клинок застрял, когда понадобится вынуть его. Эг, с серьезным под полями шляпы лицом, проделал то же самое со своим кинжалом. Теперь они ехали бок о бок – Дунк на большом боевом скакуне, Эг на муле, с безжизненно повисшим на древке знаменем Осгри.

Холодный Ров после всех рассказов сира Юстаса немного разочаровал Дунка. По сравнению со Штормовым Пределом, Хайгарденом и другими поместьями, которые ему довелось повидать, этот замок выглядел весьма скромно… но все же был настоящим замком, а не укрепленной сторожевой башней. Зубчатые крепостные стены насчитывали в высоту тридцать футов, а дозорные вышки на каждом углу могли достать до середины Оплота. На всех вышках и шпилях висели черные знамена Вебберов с серебряной паутиной и пятнистым пауком на ней.

– Сир, – сказал Эг, – смотрите, куда вода бежит.

Канава под восточной стеной впадала в ров, от которого замок получил свое название. Услышав журчание воды, Дунк скрипнул зубами. Ну нет, не получит она шахматную воду.

– Едем, – сказал он Эгу.

На своде главных ворот под черными знаменами виднелась глубоко врезанная в камень эмблема. За долгие века она выветрилась, но видно было, что это стоящий на задних лапах лев, составленный из отдельных квадратов. Проезжая по мосту в открытые ворота, Дунк оценил глубину рва – шесть футов, не меньше.

Двое стражников с копьями преградили им путь – один с большой черной бородой, другой безбородый. Бородач осведомился, зачем они здесь.

– Милорд Осгри прислал меня для переговоров с леди Веббер, – ответил Дунк. – Меня зовут сир Дункан Высокий.

– Да уж ясно, что не Беннис, – сказал безбородый. – Его бы мы издали учуяли. – Во рту у него недоставало зуба, на груди был нашит пятнистый паук.

Бородач подозрительно щурился, глядя на Дунка.

– Леди нельзя видеть без разрешения Длинного Дюйма. Ступайте за мной, а ваш конюх останется при лошадях.

– Я оруженосец, а не конюх, – заявил Эг. – Ты слепой или просто дурак?

Безбородый заржал, бородач приставил копье к горлу Эга:

– А ну, повтори еще раз.

Дунк дал Эгу в ухо.

– Закрой свой рот и займись лошадьми. – Он спешился. – Пойду повидаюсь с сиром Лукасом.

Бородач опустил копье.

– Он во дворе.

Под заостренной подъемной решеткой они прошли во внешний двор. Собаки лаяли в конурах, из семистенной септы с цветными окнами слышалось пение. Кузнец у своей мастерской подковывал боевого коня, ему помогал подмастерье. Оруженосец стрелял по мишеням из лука. Веснушчатая девушка с длинной косой занималась тем же, и у нее получалось ничуть не хуже. Тут же вращалась кинтана[5], и несколько рыцарей в стеганых камзолах атаковали ее.

Сира Лукаса Дюймеля они нашли в числе зрителей, наблюдавших за кинтаной. Он разговаривал с септоном, толстым и рыхлым, как пудинг. Потел этот септон еще больше, чем Дунк – можно было подумать, он выкупался прямо в одежде. Дюймель рядом с ним мог сойти за копье – очень длинное копье, но все-таки ниже Дунка. Шесть футов семь дюймов, прикинул Дунк, и каждый дюйм заносчивее предыдущего. Разряженный в черный шелк и серебряную парчу, Лукас тем не менее выглядел таким свежим, будто только что слез со Стены.

– Милорд, – обратился к нему часовой, – вот этот явился из курятника и желает видеть ее милость.

Септон обернулся первый, с радостным возгласом – это заставило Дунка заподозрить, что он пьян.

– Это кто же такой? Межевой рыцарь? У вас в Просторе межи длинные. – Септон осенил Дунка благословением. – Да будет Воин на твоей стороне. Я септон Сефтон. Неудачное имя, но что делать. А вас как зовут?

– Сир Дункан Высокий.

– Похвальная скромность, – заметил септон, обращаясь к сиру Лукасу. – Будь я такого же роста, я именовал бы себя сир Сефтон Огромный, сир Сефтон Башня, сир Сефтон Заоблачный. – Его круглая физиономия раскраснелась, на рясе остались винные пятна.

Сир Лукас разглядывал Дунка. На вид Дюймелю было не менее сорока, а то и все пятьдесят. Скорее жилистый, чем мускулистый, он поражал своим безобразием. Губы толстые, за ними частокол кривых желтых зубов, нос мясистый, глаза навыкате. Дунк почувствовал, что Лукас зол, еще раньше, чем тот промолвил: