Наглый. Дерзкий. Родной - Ульяна Николаевна Романова

до головы.

Сглотнул, мотнул головой и придержал полотенце на бедрах.

К нам вернулись о чем-то доселе спорившие Аврора с Робертом. Осмотрев нашу композицию, Леванович продемонстрировал мужскую солидарность и позвал Федю в речку наперегонки.

В тот момент я заметила, что на берегу стало безлюдно. Фан-клуб, состоящий из четырех барышень, куда-то внезапно исчез.

Я же сняла сандалии и, гордо вздернув подбородок, прошла к воде, кожей чувствуя голодный взгляд на своем теле.

По коже пробежала стая мурашек, а я в который раз разозлилась на свою реакцию.

Аврора шла рядом, но пока молчала.

Мы с подругой взялись за руки и медленно заходили в воду, привыкая к смене температур. Когда вошли по колено, мимо нас пронесся смерч, и нас с Рори окатило теплой водой с ног до головы.

– Эдуард! – в два голоса возмутились мы, когда над водой появилась его голова.

– Так и знал, что он тебе больше понравился, – довольно выдохнул Матвей. – Катерина, я для тебя кем угодно готов быть! Хочешь Эда – будет Эд.

– Не надо, – вылетело у меня.

– Иди ко мне, – позвал он совершенно другим тоном.

Выпрямился и протянул мне ладонь.

– Я сама, – взвилась я.

– Мотя, – недовольно позвал брата Лев, который все это время наматывал круги по речке, не вмешиваясь в наши дела. – Катерина Романовна, добрый день!

– Здравствуйте, Лев, – кивнула я.

– Как ваши дела? Как поживает Элеонора? – продолжал светскую беседу Лев.

– Все прекрасно, – выдохнула я, наблюдая, как к нам плывут Федя с Робертом.

– Федя, ты готов? – оживился Матвей. – Клад искать?

– Да, – закричал мой сын, со всей силы взмахнул руками, и нас с подругой окатила вторая волна.

– Нырять умеешь? – радостно поинтересовался у Федора Матвей. – Давай, клад вон там, его нужно вытащить.

Они быстро уплыли в сторону Льва, который, кажется, успел замерзнуть.

– Речка, клад и совершенно неожиданная встреча, да? – шепнула мне на ухо Аврора.

– Кажется, в нашем полку завелся диверсант, – окончательно уверилась я в своих догадках. – О чем вы говорили?

– Роберт настаивает, что Матвей – хороший парень и влюблен в тебя.

– Зачем тогда он врал?

– Мне кажется, Роберт знает, но не сознается.

– И что нам делать?

– Давай подумаем. Можем уехать, но тогда Феденька расстроится, и конструктором «Лего» мы его не задобрим, так?

– Так.

– Значит, будем отдыхать, как и планировали, – решила Аврора, – втроем.

– Ро, прекрати, я не хочу, чтобы из-за Матвея ты поругалась с мужем.

– Все в порядке, я не буду с ним ругаться, – пообещала Рори и ахнула, когда эта четверка вытащила со дна на свет божий большой деревянный сундук.

– Клад! – возвестил всю деревню Феденька. – Мам, правда клад!

– А я говорил! – сверкнул глазами Матвей.

Они с Робертом взяли сундук с двух сторон и тащили к берегу, заставив Федю плыть впереди, чтобы он был в поле зрения.

Аврора ушла вперед, а я неудачно развернулась в воде, поскользнулась и чуть было не упала в воду, когда меня перехватил Лев. Машинально обнял за талию, удерживая в вертикальном положении:

– Осторожнее, – посоветовал он.

Матвей, который оборачивался в мою сторону каждые несколько секунд, момент моего падения не увидел, а вот наши со Львом внезапные объятия успел заметить.

– Отпустите, я сама дойду, – потребовала я.

Неловко сделала шаг, косясь на клацающего зубами Льва, и медленно пошла к берегу.

– Замерзли клад сторожить? – заботливо поинтересовалась я.

– Угу, – согласился не Иннокентий.

Матвей с Робертом уже поставили сундук на землю, и Скиртач, недовольно сопя, пошел ко мне:

– Катя, я забыл тебе рассказать, что когда Лева маленький был, с русалкой местной поругался, а она такая ведьма оказалась, что наколдовала ему вместо баклажана корнишон. Левка, когда статую Аполлона увидел, рыдал от зависти часа полтора.

– С его недугом можно жить, – пробурчала я, – а вот ты чем русалку обидел?

– Мотя, я все слышал, – душевно признался Лев, кутающийся в полотенце.

– Мама, пошли сундук открывать, – пританцовывая вокруг своей добычи, позвал нас Федя.

Я выдохнула, постаралась взять себя в руки и пошла к сыну.

– Тут и ключик висит, – радостно возвестил ребенок.

– Открывай, – потирая ладони, велел ему Матвей.

Федор провернул ключ, открыл сундук и ахнул.

– Думаю, это стоит подарить твоей маме, – выдохнул Матвей.

Он достал из сундука букет, вытащил его из прозрачного пакета, который должен был защитить цветы от воды, и протянул мне.

В тот день он не стал оригинальничать и собирать букет, просто купив белые розы в бутонах. Передал его Феденьке и мотнул головой в мою сторону.

Нокаут, как говорил Роберт. Не принять дар у своего сына я не могла.

Я осторожно взяла цветы, сглотнула и посмотрела на Матвея, игнорируя сжавшееся и занывшее в груди сердце.

– А что там еще? – привлек внимание моего сына Роберт, заглядывая в сундук.

– Что?

Федя вприпрыжку вернулся и вместе с тренером принялся копошиться в ящике.

Я стояла как вкопанная, не зная, как реагировать на новый креатив от Матвея. Он же снова замотал бедра полотенцем, подхватил с земли мое и бережно накинул мне на плечи.

– Зачем ты врал? – почти жалобно поинтересовалась я.

– Так было нужно, – отрезал Матвей.

Протянул руку, взял выпавшую прядь моих волос и намотал на палец.

– Кому? Объясни, прошу.

– Не могу.

– Почему? Ты поспорил с кем-то, да?

– Катя, я не могу сейчас об этом говорить, но клянусь, что никогда не преследовал цели тебя обидеть.

– Я тебе не верю, прости, – выдохнула я, опуская голову.

– Катерина Романовна, я упертый, ты помнишь? И ухаживать за тобой я еще даже не начинал…

Он нахально мне подмигнул, нехотя развернулся и потопал к сундуку, где Федя с Робертом восхищались своей находкой, вытаскивая и рассматривая ракушки.

Глава 24

Катя

Мой сын в компании Роберта и Матвея уже сорок минут не вылезал из воды. Они плавали, ныряли, а потом потребовали мяч. Младший конь из Милана периодически тоскливо поглядывал в мою сторону, старший ушел не прощаясь только в ему одному известном направлении, а Роберт просто временно избегал серьезного разговора с супругой.

Мы с Авророй, как две Аленушки, сидели у берега, прижав колени к груди, и наблюдали за тремя детьми в речке, одному из которых вот-вот исполнится сорок один год.

– Правильно мама говорит: первые сорок лет детства у мужчины самые сложные, – вздохнула Аврора, поглядывая на мужа, который развлекался, набивая надувной мяч нголовой.

Роберт стоял по пояс в воде. Он поймал подачу головой, несколько раз отбил макушкой мяч и точным ударом отправил его в сторону счастливого Феди.

– Твоя мама – мудрая женщина, – согласилась я.

– Что