Перл-Харбор. Ошибка или провокация? - Сергей Зубков

Мировое общественное мнение негодовало. Финансовые круги опасались за сохранность своих капиталов. А японская авиация приступила к бомбардировкам китайских городов — Нанкина и Кантона. Интенсивность военных действий продолжала возрастать. США 22 сентября выступили с протестом против воздушных налетов на города, прежде всего заявляя, что таковые могут нанести ущерб гражданам Соединенных Штатов. В общественном мнении и в дипломатических кругах ряда стран начало созревать мнение о необходимости немедленного принятия мер против Японии. «Некоторые правительства при подходящих случаях предлагали Соединенным Штатам "совместные акции"». Но в Овальном кабинете боялись подобных альянсов — говорить будут все, а в случае осложнений воевать на Тихом океане придется США. Рузвельт чувствовал и понимал, что грядут куда более важные события, нежели японская возня в Китае. На горизонте появился дым мирового пожарища, замаячили признаки глобальных изменений, в подобных условиях президент просто хотел держать руки свободными. Он не собирался связывать себя обязательствами и проводил прежний курс. 28 сентября государственный секретарь направил инструкции послу в Швейцарии Гаррисону: «Лига Наций должна выработать свой собственный курс, — говорилось в депеше, — Соединенные Штаты... не готовы принять участие в совместных акциях»[229].

Несмотря на относительно дружелюбный тон большинства посланий Госдепа, на аморфность позиции, Вашингтон созрел для более жесткой позиции. 5 октября 1937 г. в Чикаго Франклин Рузвельт произнес речь, вошедшую в историю под названием «карантинной»:

«Я рад вновь приехать в Чикаго...

Во время моего путешествия через континент и обратно я видел много свидетельств результатов разумного сотрудничества между местными властями и Федеральным правительством, меня приветствовали десятки тысяч американцев, каждый взгляд и слово которых говорили мне, что их материальное и духовное благополучие продвинулись далеко вперед за последние несколько лет.

В то время как я видел собственными глазами процветающие фермы, бурно развивающиеся фабрики, загруженные железные дороги — как я видел счастье, безопасность и мир, распростершиеся над нашими необъятными землями, — практически неизбежно я был вынужден противопоставлять наш мир совершенно отличным сценам, которые происходят в других частях света.

Именно поэтому народ Соединенных Штатов в современных условиях должен, ради собственного будущего, донести до остального мира, то, о чем я, как ответственный глава исполнительной власти государства, выбрав этот великий внутренний город и это торжество, буду говорить с вами как о вопросе важного национального значения.

Политическая ситуация в мире, которая в последнее время становится все хуже и хуже, такова, что должна вызвать серьезную озабоченность и беспокойство у всех народов и наций, желающих жить в мире и дружественных отношениях со своими соседями.

Каких-то 15 лет назад надежды человечества на продолжительную эру всеобщего мира были подняты на огромную высоту, когда 6 государств торжественно дали обет не прибегать к оружию при реализации их национальных задач и политики.

Высокие устремления, заложенные в мирном пакте Бриана—Келлога и надежды на мир, появившиеся тогда, позже переросли в мучительный страх перед катастрофой. Сегодняшнее царство террора и международного беззакония началось всего несколько лет назад.

Оно началось через неспровоцированное вмешательство во внутренние дела других наций или вторжение на чужую территорию при нарушении договоров и сейчас достигло уровня, на котором самые основания цивилизации находятся под серьезной угрозой. Границы и традиции, которые отмечали прогресс цивилизации через торжество закона, порядка и справедливости, стираются с лица Земли.

Без объявления войны, предупреждений или каких-либо оправдывающих обстоятельств мирные жители, включая женщин и детей, безжалостно уничтожаются бомбами с неба. Периодически мирные корабли атакуются и уничтожаются подводными лодками без предупреждения. Государства провоцируют и участвуют в гражданских войнах в странах, которые никогда не причинили им никакого вреда. Нации, требующие свободы для себя, не признают ее за другими.

Невинные люди и народы жестоко приносятся в жертву жадности до власти и превосходства, которая отрицает любое чувство справедливости и человеческого достоинства.

Перефразируя модного автора, «возможно, мы предвидим время, когда человек, искушенный в убийстве, будет неистовствовать столь сильно по всему миру, что любая ценность будет в опасности, каждая книга и картина и гармония, каждое сокровище, сохраненное на протяжении двух тысячелетий, маленькое, утонченное, беззащитное — будет потеряно, изуродовано или полностью уничтожено.

И если подобные вещи происходят в других частях света, не надейтесь, что Америка их избежит, что она может надеяться на милосердие, что Западное полушарие не будет атаковано и что она продолжит безмятежно и мирно нести этику и искусство цивилизации.

Если такие дни придут, не будет защиты от армии, помощи от властей, ответов от науки. Шторм будет продолжаться, пока каждый цветок культуры не будет растоптан и все человеческие существа не будут ввергнуты в бесконечный хаос.

Если мы хотим, чтобы такие дни не настали, если мы хотим, чтобы у нас был мир, в котором мы можем свободно дышать и жить в дружбе без страха, миролюбивые нации должны предпринять совместные усилия, чтобы поддержать законы и принципы, единственно на которых этот мир может покоиться в безопасности.

Миролюбивые нации должны предпринять совместные усилия против нарушений договоров и невнимания к человеческим инстинктам, которые сегодня создают ситуацию международной анархии и нестабильности и от которых нет спасения в простой изоляции и нейтралитете.

Те, кто ценят свою свободу и признают и уважают равные права своих соседей быть свободными и жить в мире, должны работать вместе ради триумфа закона и моральных принципов, чтобы мир, справедливость и взаимоуважение могли торжествовать в мире. Должны вернуться к вере в обещанный мир, в нерушимость подписанных договоров. Должно быть понимание того, что национальная мораль так лее необходима, как и мораль личная.

Однажды мне написал епископ: «Мне кажется, что крайне необходимо сказать что-то в защиту обычного человеколюбия против существующей практики распространения ужасов войны на беспомощных мирных жителей, особенно женщин и детей. Может так статься, что этот протест будет воспринят многими, которые считают себя реалистами, как бесполезный, но не может быть так, чтобы сердце человечества было столь сильно переполнено ужасом в результате ненужных страданий и чтобы такая сила, собранная в достаточном количестве, стала и далее слушать стенания. Далее если у цивилизации на это уйдет двадцать лет, спаси нас, Господь, чтобы сделать действенным ее совместный протест против варварства, совершенно точно появятся сильные голоса, которые приблизят этот день».