Большая книга ужасов-16. Страна восковых фигур. Дом тысячи страхов - Елена Усачева

Зачем, зачем она снова вернулась? Какого лешего она опять потащилась в этот Музей? Сели бы все вместе в трамвай и покатили бы домой. Нет, ей нужно было совершать подвиги, делать глупости, накликая несчастья на свою бедовую голову!

Она добежала до двери и приоткрыла ее. На лестнице было так же глухо и пусто, как и в зале.

Фролова осторожно спустилась вниз. От окружающей тишины даже ступеньки казались скользкими. Они словно хотели столкнуть с себя Таньку, чтобы она по ним не ходила.

На улице стелился туман.

– Макс! – завопила Танька и испугалась собственного голоса.

Туман шевельнулся, в его клубах стало что-то прорисовываться.

Танька попятилась, а потом зайцем скакнула за дверь и навалилась на нее плечом.

За спиной что-то упало. Фролова взвизгнула, уже не зная, куда податься. Вперед-назад – везде таилась непонятная опасность.

Когда в уши Таньке снова стала заползать ватная тишина, она приоткрыла глаза. Около ее ног лежал хорошо ей знакомый манекен – Карлуша. Тот самый, что Фролова таскала в первый день.

– Ты здесь откуда? – ахнула она. Танька точно помнила, что, когда поднималась, а потом спускалась по этой лестнице, никто внизу не стоял. Все углы были пусты.

Сейчас принц смотрел на нее картонными глазами и слегка улыбался. От этой улыбки становилось не по себе. Что-то в ней было нехорошее. Словно Карл о чем-то знал, что Таньке еще предстояло узнать. И известия эти были явно дурными.

– Так вы меня и взяли, – Танька пнула манекен ногой и снова повернулась к двери. Делать в Музее больше было нечего. Нужно было срочно искать пропавших ребят, куклу, Алексея и валить отсюда.

Составив для себя приблизительный план действий, Фролова немного успокоилась и потянулась к ручке. Но внутри двери что-то трыкнуло, и на Танькины толкания она никак не среагировала.

– Что за шутки, – сурово спросила Танька пустоту, наваливаясь на дверь всем телом. – А ну, открывайте!

Но ее грозного голоса никто не испугался, не прибежал и не отпер невидимый засов.

– Пусти! – прикрикнула на дверь Фролова и от души пнула ее.

Безрезультатно, только ногу отбила.

И тут Таньке показалось, что на нее кто-то смотрит. Она испуганно обернулась.

Лестница, стены, приоткрытая дверь в зал. Никого.

Минуту Танька мысленно уговаривала себя сдвинуться с места, потому что вроде бы ничего страшного вокруг не было. Если она никого не видит, значит, его и нет.

Но ноги не слушались ее, руки дрожали. Она и не знала, что пустота может навевать такой ужас.

– Ладно, – дрожащим голосом произнесла Фролова. – Поиграем в прятки. Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виновата.

С невероятными усилиями она оторвалась от запертой двери и пошла наверх. Подошвы прилипали к ступенькам, коленки предательски дрожали.

Зал снова был пуст. Танька прошла сквозь него и оказалась в хорошо знакомом бесконечном лабиринте коридоров и поворотов. Вроде бы совсем недавно они были заполнены восковыми фигурами. Еще утром на каждом шагу ей встречались новые и новые лица. А сейчас не было никого.

Фролова поежилась. Если она долго будет здесь блуждать, то сойдет с ума от всей этой тишины и пустоты.

Ей смертельно захотелось услышать звук. Хоть какой-нибудь. Хоть вечно раздражающую ее капель из крана. Хоть звук проходящего под окном трамвая.

– Мама! – прошептала Танька. И не услышала себя.

Ей снова стало страшно.

За ней следили! Кто-то невидимый смотрел на нее. И не просто смотрел, а сверлил ее спину взглядом, словно хотел проверить, что у Фроловой внутри находится.

Это было невыносимо.

Танька забилась в первую же нишу и зажала уши.

Сразу же появились звуки. В голове у нее ожили шорохи, вздохи и шебуршания, словно призрак, уходя, оставил все это после себя в наследство как ненужный мусор.

– Иди к нам, к нам, – звали шорохи.

– Здесь хорошо, хорошо, – обещали вздохи.

– Тихо, тихо, – завлекали обещания.

Танька отвела ладони от ушей. И ее тут же накрыла оглушительная тишина. Фролова закрыла уши.

– Прямо, прямо, – шептал голос. – Никуда не сворачивая. К нам.

– Отстаньте от меня! – завопила Танька, кулаком ударяя себя по голове. – Вы меня не получите! Никогда!

Она вскочила, и от нее словно воздух отшатнулся.

А потом послышался знакомый, но страшно неприятный звук.

Нож гильотины медленно полз вверх. Скрипела пружина. Звенел натянувшийся трос.

Таньке представилась огромная толпа. Сотни глаз с любопытством следят за медленным движением гильотины. Зрители затаили дыхание. И только где-то в глубине толпы слышно, как канючит ребенок, которого не хотят взять на руки, а за высокими спинами взрослых ему ничего не видно. А так хочется посмотреть, как будут рубить голову. Это же интересно.

Над площадью повисает звенящая тишина. Доски помоста прогибаются под тяжелыми шагами. В толпе раздается единый вздох. Судья невнятно бормочет приговор.

Колени сгибаются. Кивок. Звенит отпущенная веревка. Летит вниз тяжелый нож.

Вниз, вниз, вниз.

– А-а-а-а!

Танька закрывает лицо руками, чтобы острое лезвие не попало по глазам. Но это не может помочь. Потому что скорость большая, нож острый, он разрубает все – руки, лицо, голову.

Толпа снова ахает. И откуда-то издалека по коридору на Фролову накатывается странный шуршащий звук.

Она открыла глаза, и крик ужаса застрял у нее в горле.

По коридору к ней катилась голова. Танька не сразу узнала, чья. Черты лица были сильно искажены. Но немного растрепанная монументальная прическа могла принадлежать только одному человеку.

Голова подкатилась к ногам Фроловой и замерла.

Когда первый ужас прошел, Танька почувствовала, что не дышит. Она закашлялась.

Голова открыла глаза, синюшные губы раздвинулись в улыбке, а потом произнесли:

– Здравствуй, Таня Фролова! Вот мы и встретились.

Таньку снова подвели ноги. Мысленно она уже давно сбежала из этого проклятого места. Широкими скачками промчалась по коридорам, пронеслась через зал, скатилась по ступенькам, вскочила в уже тронувшийся трамвай, и захлопнувшиеся двери навсегда отсекли от нее все музеи и восковые фигуры.

Но ноги ее сделали другое. Колени подогнулись, и как тогда, в подвале, она свалилась на пол.

– Страшно? – любезно поинтересовалась голова мадам Тюссо.