Каурай. От заката до рассвета. Часть 2 - Александр Артемов

Еще и спину рвать из-за сгинувшей ведьмы!

Оба кума стояли один против другого и буравили друг друга глазами. Ни один не хотел уступать. Тут сверху раздался торопливый топот, и трое вусмерть перепуганных казаков чуть ли не кубарем покатились по крутой лестнице, которая огибала помещение, пропадая под потолком.

— Пан Кречет! — крикнули спускавшиеся казаки. — Всю колокольню облазали. Нету колокола! Балка что моя лысина!

— Кто ж звонит-то?..

Это стало последней каплей. К выходу медленно потянулись остальные.

— Так! — гаркнул Кречет, отстраняя Рогожу в сторону. — Хватит с меня этой чертовщины! Хватаем гроб и тикаем, тикаем отсюдава, хлопцы! А ну, хватай!

— Ты думаешь, это разумно, пан? — поднял бровь Каурай. — Следующей ночью Яма попробует еще раз. И как раз застанет нас в поле.

— То-то и оно! — охотно согласился Рогожа.

— Вот ты ими и займешься, пан опричник, — не моргнул и глазом Кречет. — Я не оставлю дочку пана воеводы в этом гнилом сарае. И ты не оставишь, кум, так и знай, — упер он палец в грудь Рогоже. — Тот, кто только попробует ослушаться моего приказа, сам мигом окажется в этой яме. Ну?! Потащили, кому говорят!

Каурай решительно заступил казакам дорогу:

— Лучше возвращайтесь в острог, пан Кречет, — проговорил он, наблюдая как темнеет лицо головы. — Для вашего же блага. И притащите мне что-нибудь поесть.

— И что я расскажу воеводе? — надул желваки Кречет. — Что нашли гроб в этом проклятом месте и просто ушли?! Нет, мне моя голова еще дорога!

— А он узнает? — поднял бровь одноглазый. — Я бы не стал лишний раз беспокоить покой воеводы правдой. Особенно в такой ситуации.

— После пожара все свято уверены, что и ты, Каурай, и тело панночки сгинули в огне! И ты предлагаешь мне вернуться и врать ему! Нет, пан, воеводу опасно водить вокруг пальца. А уж ушей у него больше, чем сабель в арсенале. Хватит с меня и тех голов, которые скатятся, как разберут пепелище. Посторонись, пан опричник! Отойди, кум!

Одноглазый неохотно повиновался и с сомнением посмотрел на то, как гроб поспешно переместился со стола на казачьи плечи, и с удвоенной прытью поплыл к выходу:

— Осторожнее! Смотри под ноги!

— Зараза, тут сам Сеншес ногу сломит!

— Повлюк, чего стоишь как истукан? А ну помоги нам!

Рогожа в сердцах сплюнул и поплелся следом. Его лицо было мрачнее тучи.

Глава 14

Пусть перед Игришем и положили миску с похлебкой, но мальчик не собирался притрагиваться к еде даже пальцем. Он бы с удовольствием сунул бы миску прямо в лицо Драко, который сидел напротив и энергично работал ложкой.

И он бы, наверное, попытался, если бы не веревки. В желудке почти двое суток не было ни росинки, запах еды сводил его с ума, но Игришу было все равно.

— Зря ты привередничаешь, — сказал Драко, облизывая ложку. — Это твоя первая и последняя возможность пожрать от пуза. Мы доберемся до острога на закате. Так что жри, пока дают.

Игриш не ответил. Сверлил еле похлебку взглядом и молчал.

— Слышь, что я балакаю, выродок? Чего мне ее на твою пустую башку выливать?

— У меня связаны руки, — отозвался Игриш, не поднимая глаз. — Как я буду есть?

— Как-как? — притворно удивился Драко. — Зубами. Ам-ам! Как собака, не знаешь что ли?! Ложки такому как ты не положено.

Он хмыкнул и выпил остатки бульона. Сглатывая слюну, Игриш отвел глаза, но тут же наткнулся на других таборщиков, которые с аппетитом уплетали свои порции. Рот снова наполнился слюной, в животе заурчало. Как он не старался забыть о еде, но желудок требовал своего.

Закончив набивать пуза, таборщики шли седлать лошадей. Другой возможности не будет…

Тогда Игриш не выдержал — сгорая от досады за свою слабость, он пододвинулся поближе, наклонился до земли и вцепился зубами в самый край миски. Сложно, но выполнимо.

Он жутко хотел есть.

При виде того, как мальчик пытается приподнять миску зубами и вылить в себя содержимое, Драко задохнулся от смеха. Должно быть, это и вправду было ужасно смешно.

— Может, тебе еще косточку дать? — воскликнул Драко, помахивая у Игриша перед лицом обглоданной куриной ножкой.

Игриш про себя послал его к Сеншесу. Похлебка норовила залить нос и перелиться через край. Он весь обляпался, стараясь правильно наклонить миску и не пролить похлебку себе на штаны. Наконец, ему удалось как следует сдавить миску зубами и приподнять ее над землей. Главное не спешить…

Он почти добрался до кусочка мяса, который так соблазнительно бултыхался у самого края, когда миска подпрыгнула и опрокинулась на землю.

— Быстрее давай! — вытирая руки о штаны, Драко поднялся на ноги и потянулся за Куроуком. — Снимаемся. Нам еще наших подружек навестить надо.

— Грязный выродок! — простонал Игриш, отплевываясь. Похлебка заляпала ему всю одежду.

Драко подскочил к нему и рывком поставил на ноги… только для того, чтобы с пинка повалить мальчика на землю и еще пару раз добавить ногой по ребрам. Игриш не закричал — он слишком устал, чтобы драть глотку из-за таких пустяков.

— Поднимайся, размазня, — сплюнул Драко. — Никто тебя тут обхаживать не будет. Тебе еще повезло. Поверь, твоей подружке куда хуже.

— Где она?.. — простонал Игриш и покраснел. Пока он тут лакал эту похлебку, Малунья…

— Дамы общаются, — хмыкнул Драко и тычками заставил Игриша встать на ноги. — Пошли, проверим, как они.

Мальчика сразу повело в сторону, но он смог остаться на своих двоих, когда они с Драко потащились куда-то между фургонами. Взмыленных лошадей, едва те успели перевести дух, таборщики вновь впрягали в телеги. Напряжение нарастало.

Они прошагали весь лагерь и углубились в заросли. Скоро впереди им послышались голоса и стоны, от которых Игриш покрылся мурашками, а Драко только прибавил шагу. Ничего хорошего эта прогулка не предвещала.

Они вышли на поляну, где хохочущие таборщики столпились в кружок, весело посвистывая. Когда толпа расступилась, Игриш увидел два бочонка, лежащих на боку, и Малунью с Хлоей — прямо на них, на цыпочках. На шее у ведуний затягивалась удавка, свисающая с ветки.

Таборщики развлекались как могли.

Задыхающаяся Малунья хрипела, обливалась слезами и из последних сил пыталась удержаться на бочонке, который так и норовил юркнуть у нее из-под ног и отдать ее тело на попечение петли. Ведьмочка не смогла сдержать мочевой пузырь и только усложнила себе задачу — мокрые ноги постоянно соскальзывали со скольких стенок. Хлоя же почти посинела от удушья и, если бы таборщики не кололи ее иголками, она давно потеряла бы сознание и повисла в воздухе.

Подбежавшего