Кровь тайны - Марк Энтони

Грейс сжала ладонь барда.

– Звучит привлекательно.

Два дня спустя они причалили в Перридоне, в порту Галспет, маленьком городке в устье реки Змеиный Хвост – по словам Магарда, это была последняя удобная гавань перед Омберфеллом. После недели с лишним, проведенной на борту маленького судна, Грейс с радостью сошла на землю, чтобы немного размять ноги, не опасаясь, что палуба уйдет в пучину.

Магарду потребуется целый день, чтобы разгрузить и продать пряности. Поскольку «Посланец судьбы» не собирался покидать порт до следующего дня, все четверо решили поискать место, где они могли бы провести вечер и ночь.

Путники вышли из порта, чтобы прогуляться по узким кривым улочкам городка. Галспет был втиснут в узкую долину; а вершину утеса венчал внушительный серый замок. Холодный пронизывающий ветер легко расправлялся с легким платьем Грейс, предназначенным для более теплой погоды. Она зябко передернула плечами, что не осталось незамеченным.

– Нужно найти теплую одежду, – сказал Фолкен. – Чем дальше на север, тем будет холоднее.

Бельтан похлопал по животу.

– Эль в желудках быстро нас согреет.

– Какая глубокая мысль, – заявила Вани, приподняв бровь. – Я слышала, что тюлени, плавающие в северных водах, отращивают толстый слой жира, чтобы защитить себя от холода. Похоже, кое-кто решил последовать их примеру.

Бельтан тут же заметно помрачнел. Грейс вздохнула и переместилась так, чтобы оказаться между рыцарем и убийцей. Она подумала, что Фолкен не ошибся – всем будет гораздо холоднее.

Путешественники углубились в город. После сравнительной чистоты Тарраса – там столетия назад узнали о канализационных трубах – Грейс забыла, какими грязными могут быть средневековые города в Доминионах. Деревянные дома выглядели достаточно прочными, но почти все потемнели от сажи, шиферные крыши покрывали пятна лишайника. По вымощенным булыжником улицам бежала темная вода – если не замерзала темными кусками льда, – и даже холодный ветер не мог справиться с вонью.

Люди выглядели так же, как в других городках Доминионов: низкорослые, хилые, беззубые, преждевременно состарившиеся. Они предпочитали одежду дымчатых тонов, впрочем, некоторые прикрывали наготу жалким тряпьем. Грейс видела дюжины маленьких детей, бегающих босиком, их голени покрылись цыпками. Почему родители не купят им обувь?

Может быть, у них. просто нет родителей, Грейс.

К ним подошла группа худых, оборванных детей с протянутыми руками. Грейс полезла в большой кожаный кошель, полный монет, которым снабдил ее император Эфезиан. Однако Бельтан ее опередил. Он вложил в каждую протянутую ладонь серебряную монетку, и дети все так же молча, без улыбки, убежали.

– Галспет стал еще грязнее, – сказал рыцарь, глядя вслед убегающим детям.

Фолкен кивнул.

– Перридон больше всех остальных Доминионов пострадал от Огненной чумы. Кто знает, сколько людей погибло?

Конечно, вот почему здесь столько сирот.

– Королеве Инаре потребуется много времени, чтобы навести порядок, – заметил Фолкен. – Но я уверен, она справится.

Грейс хотелось бы вновь встретиться с юной королевой, а также с ее шпионом, Пауком Олдетом. Замок Спардис находился недалеко отсюда – не больше, чем в двадцати лигах вверх по реке, согласно карте капитана Магарда. Однако Грейс понимала, что у них нет времени для визита. Найти другой корабль, который доставит их в Омберфелл через Зимнее море, будет совсем не просто. А затем, вне зависимости от того, найдут они осколки Фелльринга в Торингарте или нет – Грейс и сама не знала, хочет ли она этого, – им следовало поспешить, чтобы успеть в Черную Башню до дня Среднезимья.

Они нашли лавку, где продавали одежду. Владелец оказался общительным человеком, который, судя по всему, решил последовать примеру тюленей – причем добился значительно более серьезного успеха, чем Бельтан. Он с трудом передвигался по своей лавке среди шерстяных туник, толстых штанов, кожаных перчаток и зимних плащей.

Вани отказалась от покупки одежды – видимо, привыкла к обтягивающей черной коже, – но в конце концов не выдержала и приобрела изящный черный плащ. Для Грейс хозяин нашел шерстяное платье и теплое нижнее белье, а также накидку с капюшоном, отороченную серебристым лисьим мехом.

– Ваши мужчины могут переодеться там, – сказал хозяин лавки, указывая на деревянную загородку в углу. – А вы, миледи, проходите сюда. – Он открыл дверь в небольшую комнату. – Я пришлю Изольду, она вам поможет.

Прежде чем Грейс успела сказать, что прекрасно справится сама, хозяин огляделся по сторонам и крикнул:

– Изольда? Где ты, противная девчонка? Немедленно иди сюда! – Он посмотрел на Грейс. – Не будь она дочкой моей любимой сестры, которая покинула наш бренный мир, я бы давно выбросил ее на улицу. Пусть бы попробовала просить подаяние вместе с другими оборванцами. Не знаю, куда она подевалась, миледи. Раньше Изольда была хорошей девочкой, но в последнее время становится все более ленивой и угрюмой. Изольда!

Наконец из-за занавески появилась Изольда – ее простое лицо показалось Грейс угрюмым. На девушке было потертое серое платье, старая шапочка, скрывавшая волосы, надвинута до бровей.

– Ну, не стой как столб. Помоги леди переодеться!

Изольда прошла вслед за Грейс в соседнюю комнату. Она держала новую одежду, и молча смотрела, как Грейс снимает таррасское платье.

– Я готова, – стуча зубами, сказала Грейс. В комнате не было камина. – Изольда, дай мне нижнее белье, пожалуйста.

Никакого ответа. Грейс обернулась.

Молодая девушка застыла на месте, лишь ее бессмысленные карие глаза изредка мигали.

– Какое уродливое ожерелье, – проговорила она с сильным акцентом. – В нем даже нет драгоценных камней.

Грейс подняла руку и сжала холодный осколок стали, висевший у нее на шее. Она улыбнулась, рассчитывая успокоить девушку.

– Да, ты права. Мне говорили, что это часть меча.

Изольда пожевала нижнюю губу, словно мучительно пытаясь понять смысл слов Грейс.

– Меч не драгоценный камень, – наконец сказала она. – Вам не следует его носить. Он не любит, когда делают странные вещи. То, что не делает никто. Я ему скажу.

По спине Грейс пробежал холодок.

– Кому ты скажешь?

Теперь девушка заговорила быстрее, казалось, она разволновалась, но ее глаза оставались безжизненными.

– Однажды я подглядывала в окошко и увидела, как мужчина засовывает свою штуку в задницу другого мужчины, как если бы это был женский медальон. Я ему сказала, и он увел мужчин и изрубил их на куски. Я не хотела, чтобы он их рубил. Но нельзя делать то, что другие не делают. И кровь… – Она задрожала всем своим худеньким телом и тихонько вскрикнула. – Никогда в жизни не видела ничего такого же красного.