В свете луны - Кэтлин Эшенберг

Авраам Линкольн «Республиканская государственная конвенция» 7 июля 1858 года

Он крепче сжал винтовку и стал пристально всматриваться в темную, словно чернила, ночь, простирающуюся над Потомаком. Высоко в зловещих черных расселинах гор у реки Булл-Ран угрожающе мерцали голубые огни, вселяя ужас в его сердце.

Позади узкую речную долину заполнили его товарищи, и пламя бивачных костров колебалось на холодном ветру. Он попытался приободрить себя мыслями о большом количестве товарищей у него за спиной, однако снова и снова мысленно возвращался к донесениям разведывательного отряда, сделавшего вылазку на берег реки после полудня.

На проселочной дороге разведчики заметили несущийся галопом отряд всадников в серых мундирах повстанцев. Джексон находился рядом с переправой Харперс-Ферри, а войска Эшби – дальше к северу, вдоль железной дороги. Кому именно принадлежал отряд конных повстанцев, никто из караульных Мэриленда, расположившихся на берегу реки, не знал. Война началась всего несколько недель назад, а на границах уже царил хаос. В основном из-за отрядов одетых в серое партизан, наносящих урон слабо подготовленным войскам северян.

Он вспомнил о ма, которая осталась на ферме. Он не мог пропустить войну, однако ма нужна была его помощь в уборке урожая. Он непременно будет дома вовремя и успеет как раз к жатве. Все знают, что война не продлится долго.

Раздался подозрительный всплеск. Может, стоит предупредить остальных? Нет. Это всего лишь привычные звуки, доносящиеся с реки, бульканье и крики бодрствующих ночью тварей. Он станет посмешищем всей роты, если сейчас выстрелит и разбудит спящих в палатках людей лишь для того, чтобы сообщить, что в реку только что нырнул сом.

Он оглянулся. Огни костров отбрасывали колышущиеся тени на темные стволы деревьев и вздымающиеся от ветра белые палатки. Время от времени доносился сиплый смех, когда кто-то из офицеров, проиграв в карты, проклинал свою судьбу.

Голубые огни гроздьями расцвечивали темноту. Вновь раздался какой-то шум вверх по реке. Он поднял винтовку, гоня прочь непрошеную мысль, что он прикрывает последний пикет в линии, протянувшейся вдоль берега.

В течение нескольких минут тишину ничто не нарушало, и он ослабил палец, лежавший на спусковом крючке.

Внезапно рядом с лагерем грянул выстрел. Потом еще и еще. Выстрелы следовали один за другим, а затем раздались взрывы и топот многочисленных ног. Ему показалось, что в голову вонзились тысячи иголок, когда кровь запульсировала в жилах от бешеного волнения и смятения. Такое же смятение царило и в лагере. В зловещих отблесках костров палатки, казалось, зажили своей собственной жизнью, люди внутри их пытались отыскать в темноте свои винтовки, а потом с трудом протискивались в узкие проходы. Наконец из-за деревьев раздались ответные залпы, и еще больше выстрелов послышалось со стороны гор.

Его сердце начинало бешено колотиться с каждым последующим залпом, с каждой несущей смерть вспышкой орудий, выплевывающих очередную порцию свинца. Люди двигались, словно тени, в мерцающих отблесках костров. Крики, взрывы, колючие огневые залпы…

Перекрывая шум и грохот, возник новый звук, какой-то нечеловеческий вопль, от которого мороз пробежал по коже. Его винтовка упала на землю с еле слышным глухим стуком, который потонул в царящей вокруг какофонии.

Его ноги начали передвигаться помимо его воли, и вот уже он бежал от пронзительного крика, от мятежных привидений Кровь стучала у него в ушах, пока он бежал через опутывающий ноги подлесок и продирался сквозь хлещущие по лицу еловые ветки.

Он врезался во что-то с такой силой, что его отбросило назад и опрокинуло на спину. Он, тяжело дыша, ловил ртом воздух. Кто-то засмеялся, и он открыл глаза. Над ним склонился огромных размеров мужчина, сжимающий в руке револьвер.

– Поднимайся медленно, янки, – приказал одетый в серую униформу гигант. Казалось, его желтые усы подрагивают от сдерживаемого смеха. – Как зовут?

– Абнер.

– Ну что ж, Абнер, побеги ты в другом направлении, мы оба сказались бы значительно счастливее. А теперь мне не остается ничего другого, как взять тебя с собой.

Абнер медленно поднялся, все еще хватая ртом воздух. Прежде чем его испуганный мозг смог оценить ситуацию, он обнаружил, что взбирается на лошадь. Мятежник-гигант прижался к его спине, и дуло его пистолета уткнулось в ребра мальчика.

Лошадь тронулась по темной тропинке в сторону опушки. Там ожидало еще полдюжины всадников. Отряд мятежников повиновался какой-то неслышной команде. Всадники, все как один, развернули своих лошадей и направили их в глубь темного леса.

Абнер ждал, что они повернут к реке, туда, где простирались земли взбунтовавшихся штатов, но всадники ехали по узкой лощине, лежащей между горной цепью и рекой Потомак. Едва восток окрасила заря, к ним присоединился еще один отряд, ведомый мужчиной в фетровой шляпе, с полями, поднятыми вверх с боков. Мужчина подъехал к гиганту.

– Был же приказ – никаких пленных.

– Но я ничего не смог сделать, он сам налетел на меня.

В голосе гиганта сквозило веселье. Абнер напрягся, а потом похолодел, когда дуло пистолета уткнулось ему в грудь.

Мужчина в шляпе, должно быть, был командиром, хотя и не носил пестрых галунов, которые так любили офицеры-южане. Фыркнула чья-то лошадь, но ее морду тут же чем-то прикрыли. Внезапно Абнер понял, что эти неизвестные мятежники захватили несколько десятков лошадей из загонов северян. По тихим, спокойным приказам командира Абнер догадался, что им также удалось захватить какое-то орудие, хотя его не было видно поблизости.

– Слезай, сынок, – сказал офицер-южанин, и его голосу нельзя было противостоять, хотя говорил он тихо и спокойно.

Абнера не нужно было просить дважды. Он соскользнул на землю, молясь лишь о том, чтобы его колени не задрожали.

– Сколько тебе лет, сынок?

– Семнадцать, сэр.

Командир надвинул шляпу на глаза, закрывая лицо.

– Откуда ты?

Абнер сглотнул. Он не будет ничего им рассказывать. Они были врагами.

Офицер вынул пистолет и принялся внимательно его рассматривать. Он неспешно поднял его и начал вращать барабан. Каждый тихий щелчок звучал в гробовой тишине как выстрел.

– Откуда ты? – повторил офицер.

– Я жил на ферме недалеко от Шарпсберга, сэр… – Голос Абнера сорвался, но он ничего не мог с собой поделать и залился краской. Парень надеялся, что не замочил штаны от страха.

– Уильям! – в устах офицера имя прозвучало как приказ, и скорее всего так оно и было. Солдаты расступились, пропуская еще одного всадника. – Ты знаешь этого мальчика? – спросил командир.

Солдат внимательно посмотрел на Абнера и поскреб рукой свою рыжую бороду.

– Это младший сын вдовы Рэндсома.