Викинги. Ирландская сага - Джеймс Л. Нельсон

— Пожалуй, нам пора отдохнуть, — негромко предложил отец Финниан.

На востоке появились первые проблески рассвета, позволившие разглядеть дубовую рощицу футах в ста от дороги. Финниан повел ее туда по прохладной сырой траве, и им пришлось немного подняться по склону, прежде чем они оказались в самом центре рощицы.

— Боюсь, что лучшего места для ночлега нам не найти, — сказал он.

Она повалилась на мягкую землю, с наслаждением вытянув гудящие ноги.

— Ни одна пуховая постель во дворце не может быть более желанной, — пробормотала она.

Финниан что-то ответил ей, но Бригит не разобрала его слов сквозь сплошную пелену усталости, опустившуюся на нее. Не успев переспросить его, она мгновенно заснула.

Бригит вымоталась до предела, физически и эмоционально, что сейчас стало для нее благословением. Несмотря на весь пережитый ужас минувшей ночи, несмотря на твердую землю и сырость, проникавшую сквозь грубую шерсть рясы, спала она крепко и без сновидений. Во сне она даже ни разу не пошевелилась, сохраняя позу, в которой повалилась на землю, и на протяжении нескольких часов оставалась совершенно неподвижной, словно лежала в могиле.

Наконец она проснулась, но глаза ее отказывались открываться, а тело замерло в том же положении, что и в тот момент, когда сон сморил ее. Однако она чувствовала, что и оно отказывается ей повиноваться. Она приказала себе открыть глаза и пошевелить рукой, но ни веки, ни руки не слушались ее. Ее словно бы придавило сверху тяжелым грузом одеял. Бригит не могла шелохнуться. И тут до ее слуха начали долетать звуки. Она услышала пение птиц и какое-то шуршание в траве рядом с собой. Она попыталась подать голос, но с губ ее сорвался лишь сдавленный хрип, и тут же чья-то рука зажала ей рот.

Наваждение рассеялось. Глаза ее открылись. Оказалось, что Бригит смотрит в землю, на заросли папоротников и стволы дубов неподалеку. Повернув голову, она подняла глаза и увидела серьезное, но спокойное лицо отца Финниана. Он прижал палец к губам и прошептал: «Ш-ш-ш», мягко и почти неслышно, легче невесомого дуновения ветерка в вершинах деревьев. Бригит кивнула в знак того, что все понимает, и он отнял руку от ее лица.

Тихо и беззвучно она приподнялась на локте. Мышцы у нее свело судорогой, и они громко протестовали против любого движения, но она лишь стиснула зубы, заставляя себя хранить молчание, потому что так велел отец Финниан. Она не знала почему.

Сам он присел рядом с ней, упираясь коленом в землю и пригибаясь так низко, что заросли папоротника-орляка впереди почти полностью скрывали его от дороги. Он склонил голову к плечу, словно прислушиваясь к чему-то. Бригит же не слышала ничего, кроме того, что ожидала услышать: пения птиц, шелеста ветра и стрекота насекомых. Тяжелые тучи и моросящий дождь рассеялись, и над головой сияло голубое небо с разбросанными по нему белыми пушинками облаков. Перемена погоды подняла Бригит настроение и вселила в нее капельку оптимизма.

А потом она услышала то, к чему уже давно прислушивался отец Финниан, и оптимизм ее улетучился. Лошади. Стук копыт на дороге, далекий, но с каждым мгновением становящийся все ближе. Сколько ехало всадников, сказать она пока не могла. Но их явно было больше двух, это уж наверняка. Они скакали быстро, но не галопом. В этой части Ирландии всадникам взяться было просто неоткуда, иначе как из Тары.

Она подползла поближе к кустам, стараясь не производить ни малейшего шума. Стук копыт на дороге раздавался уже совсем близко. Всматриваясь в переплетение зеленой листвы, она наконец увидела всадников. До них оставалось не больше мили, и они приближались. Бригит почувствовала, как позади нее отец Финниан устраивается поудобнее, выбирая место, с которого ему было бы лучше их видно.

Они ждали и наблюдали в полном молчании. Шесть всадников ехали быстрой рысью. За их спинами развевались длинные накидки. Когда они подъехали ближе, Бригит рассмотрела туники ярких цветов и мечи на поясах, которые нещадно колотили их по ногам, когда они покачивались в седлах в такт движению лошадей, но они все еще были далеко, чтобы она могла узнать их.

Часто и неглубоко дыша, она затаилась в неподвижности, ожидая, когда они окажутся совсем рядом. Она уже видела, что они смотрят не прямо перед собой, а обшаривают глазами окрестности. Она вдруг ощутила себя совершенно беспомощной и как будто голой и поспешно отползла назад на несколько дюймов. Вот их смутные очертания стали видны отчетливо, и Бригит узнала их.

«Патрик, мерзкая ты сволочь», — подумала она. Патрик, доверенный слуга Морриган. Она догадалась, что Доннелл вместе с другим отрядом отправился в противоположную сторону, а остальные рассеялись по дорогам, ведущим из Тары. Она узнала нескольких дружинников и кое-кого из ри туата, кого предпочла бы забыть поскорее.

Они подъехали еще ближе, не замедляя хода, а когда поравнялись с рощицей, Патрик повернул голову и взглянул прямо на нее. Так, во всяком случае, показалось Бригит. Но все-таки их разделяла сотня футов, и ничто в выражении лица Патрика не говорило о том, что он заметил ее или вообще обратил внимание на что-либо. Он отвернулся, и кавалькада промчалась мимо.

Отряд Патрика скрылся в низине и поднялся на гребень соседнего холма, прежде чем Бригит или Финниён решились нарушить молчание.

— Морриган, — негромким обвиняющим тоном проговорила Бригит. — Патрик — слуга Морриган. Она отправила его на охоту за нами.

— Может быть… — обронил Финниан.

— Может быть? А что еще они могли здесь делать?

— Хороший вопрос. Но ведь они не знают наверняка, жива ты или нет. Пожар, без сомнения, уничтожил добрую половину королевского дворца, если не весь целиком. Им пока не известно, была ты внутри или нет. И, кстати, Патрик вместе с этой шайкой не слишком усердно занимался поисками, если вообще ими занимался.

Они помолчали немного, глядя, как фигурки всадников уменьшаются вдали; стук копыт их коней вскоре заглушили шум ветра и пение птиц. Наконец Финниан заговорил вновь:

— Твоя сорочка была уже почти совсем сухая.

— Что?

— Твоя сорочка. Когда ты пришла в мою келью. Ты была в панике, но кровь на твоей сорочке уже высохла. Или ты пришла ко мне не сразу?

— Нет… — Она запнулась, подбирая слова, пытаясь угадать, к чему клонит Финниан. — Я не помню, что я делала. Я не думала… Какая теперь разница?

— Никакой. Совершенно никакой.

— А вы, — продолжала Бригит, меняя тему разговора, — вы были одеты, когда я вошла. Я думала, что застану вас в постели.

— Ах, девочка моя, ты шагала по коридору, словно армия Иисуса Навина при штурме Иерихона[27]. Поэтому я сразу догадался, что происходит нечто необычное.