Человек-Паук. Вечная юность - Стефан Петручо

Питер встряхнул его еще раз. На этот раз шов на вороте разошелся сильнее, и тело дилера резко опустилось на несколько дюймов.

– Только не для подонков, торгующих смертью.

Пойманный засучил ногами, отчего шов разошелся еще сильнее. Секунда – и он повис буквально на нескольких ниточках.

– Хорошо, хорошо! В Гэлби-билдинг! На том конце города. Но если проговоришься, что это я тебе сказал – я все равно что покойник.

– А мне какое дело? Я тебя, вообще-то, не усыновлял.

Питер слегка толкнул его, и дилер рухнул прямо в мусорный бак, битком набитый кухонными отбросами.

Едва подняв голову, он заорал:

– Хулиган долбаный! Понятно, зачем рожу под маской прячешь!

– Эй, мы с тобой – не одно и то же. Ты – на стороне зла.

Спустившись, Питер спеленал наркодилера паутиной й оставил лежать, пока на того не наткнется полицейский патруль. С залепленным ртом преступник не мог ничего сказать, но ужас в его глазах заставил Питера задуматься. Окей, он и вправду повел себя как хулиган. Возможно, даже не без удовольствия. Но ведь этот подонок заслужил наказание, разве нет? Может, пусть теперь трясется и оглядывается в ожидании наемного убийцы?

Но от этой мысли на душе сделалось гадко.

– Не бойся, я преступникам никого не сдаю. Даже других преступников. А если бы и захотел – я все равно не знаю, кто ты такой.

* * *

КИНГПИН уверял Ванессу, что в доме на берегу им не грозят никакие опасности. Этот дом принадлежал холдинговой компании, которая содержала его в порядке, и потому здесь их было не найти. Система безопасности была лучшей из тех, какие можно купить за деньги, охрана снаружи – из самых доверенных...

Но каждую ночь, засыпая на огромном супружеском ложе, он попадал во власть одного и того же кошмара. Синяки и ссадины, полученные в бою с Человеком-Пауком, сошли, но невидимые шрамы никуда не делись. Во сне лицо его искажалось то гримасой ужаса, то яростным оскалом, руки и ноги отчаянно молотили по воздуху. В такие моменты Ванессе волей-неволей приходилось убираться подальше, чтоб не попасть под удар.

Обычно она будила его и старалась успокоить, но в эту ночь молча смотрела, как он бьется и мечется на простынях, надеясь, наконец, решить, как с ним быть, как жить с ним дальше. Он солгал ей о Ричарде, разбив ее сердце и подорвав доверие к себе... Глядя на его вздымающуюся грудь, она вдруг подумала о том, что произойдет, если его дыхание остановится – и сама возненавидела себя за эту мысль. Ведь смерть Ричарда – потеря не только для нее, но и для него самого. И в то, что он действительно пытался уберечь ее, она верила. Вот только от каких еще ужасных откровений он ее «бережет»?

Накинув халат, Ванесса вышла на балкон спальни, чтобы не слышать его отчаянных стонов и взглянуть на море. Небо было ясным, ночь – можно сказать, теплой. Кошмары Уилсона, не дававшие спокойно спать по ночам, не могли не подействовать на нервы. Однако жизнь приучила Ванессу к неожиданностям. Увидев человека, стоявшего в тени всего в нескольких ярдах от нее, она даже не ахнула.

– Иди сюда, – шепнул человек.

Ванессе захотелось закричать, предупредить Уилсона, что его кошмары вполне реальны. Но что-то удержало ее, и она позволила незнакомцу отвести себя в сторону – туда, где ее муж не смог бы их услышать.

* * *

ВОТ УЖЕ КОТОРЫЙ ЧАС Сильвио Манфреди наблюдал за работой похищенного химика. Очень хотелось вздремнуть, но он боялся, что в этом случае его ждет вечный сон, что, закрыв глаза хоть на миг, он уже никогда не откроет их снова. Казалось, его дряхлое тело не покоится в кресле, принесенном в лабораторию Марко. Он словно очутился где-то далеко-далеко, перенесся через полсвета туда, где никогда в жизни не был, и сидел, скрестив ноги, на каменном троне. Внизу, на зеленом склоне, молодые самцы-обезьяны ковыряли соломинками в зубах, дожидаясь его смерти.

Услышав тихий звон стеклянной палочки для перемешивания реактивов, он поднял взгляд. Перед ним с мензуркой в руке стоял доктор Коннорс. Жидкость в мензурке была так прозрачна, что казалась простой водой, но над ее поверхностью искрилось серебристое облачко – точно пар над ванной.

Или и зрение уже начинает шалить?

Сильвермэйн потянулся к мензурке, но она оказалась дальше, чем он думал.

– Подойди ближе, – велел он. – Дай ее мне.

– Это может погубить вас.

В голосе химика явственно слышался страх, но это было неважно.

– И что с того? Ты же доктор! Давно должен был сообразить: я уже все равно что мертв.

Казалось, от низкого баса Марко вибрируют кости:

– Мистер Сильвермэйн, не надо! Мы же не знаем, что там за химия. Что, если это ловушка? Что, если он решил отравить вас?

Глупый верный пес... Лучше пусть пока будет доволен –- вдруг его защита еще пригодится?

– Нет, Марко. Этого можно было ждать от Уэсли, но доктор Коннорс рискует своей семьей. Он боится за них, и его страху можно доверять.

До мензурки все еще было не дотянуться. С трудом поднявшись, Сильвермэйн обхватил ее пальцами и потянул к себе, но доктор не выпускал ее.

– Не испытывай мое терпение, – сказал Сильвермэйн. – Чтобы получить то, что нужно, я сожру и собственных детей.

– Охотно верю, – произнес Коннорс, выпуская сосуд.

Запрокинув голову, Сильвермэйн проглотил нектар. На вкус нектар ничем не отличался от прохладной воды. Сильвермэйн выдохнул, и ему показалось, что изо рта вырвалось сверкающее облачко, словно пар зимой. Жидкость достигла желудка – то же самое он чувствовал всякий раз, утоляя жажду. Но сейчас это ощущение желудком не ограничилось. Жидкость будто потекла еще ниже, до самых пяток, а после этого устремилась вверх, до самой макушки.

Манфреди почувствовал, что выпрямляется, словно бы растет, и вдруг очутился вне собственного тела. Паря в воздухе, он увидел, как его ладони прижались к вискам. Нет, он не чувствовал ни малейшей боли, но слышал собственный крик и видел, как его тело рухнуло на пол.

– Ты убил его! – закричал Марко. – Думаешь, это спасет тебя?

– Не толкайся! – заорал в ответ Коннорс. – Ты не знаешь, с кем имеешь дело!

Но тут они оба исчезли. Сильвио Манфреди вновь оказался посреди зеленеющего склона. Самцы горилл внизу – все как один – подняли головы. Каждый решил, что его час настал.

Но все они ошибались. Их время еще не пришло.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ЧЕЛОВЕК-ГОРА побледнел.

– Ты убил его! Убил босса! Но сейчас умрешь сам! – зарокотал он.

Сделав всего шаг, он дотянулся до Коннорса. Тот попятился и споткнулся. Но прежде чем он успел упасть, Марко ухватил его за халат и поднял вверх.

Повиснув над полом, Коннорс забился в воздухе. Взгляд его расширившихся от ужаса глаз метнулся из стороны в сторону, и вдруг доктор замер.