До встречи в раю - Сергей Дышев

Ольга подошла к зеркалу, откинула назад соломенную копну волос, оглядела себя, выгнув грудь, провела руками по талии, бедрам, потом сбросила рубашку, оставшись в одних трусиках, повернулась спиной, скосив взгляд, заглянула в зеркало: и сзади была хороша и стройна. «Только никому не нужна в этом логове!» Она вспомнила, как Лаврентьев разговаривал по телефону с сыном, как неожиданно изменился его голос, как увлажнились глаза, он подпер щеку рукой, чтобы никто не заметил его слабости. «Не нужна я ему, вернется к своей. Там все будет по-другому, где совсем иной мир. И то, что здесь кажется искренним и чистым, за тридевять земель отсюда просто не может существовать. Другие мысли, чувства, ценности. Все забудется. И пьяный его кураж… Как он мог такое сказать? Весь полк смотрит на меня, ухмыляясь. А ему, алкоголику, нипочем. Недаром говорят, что у пьяниц сначала атрофируется совесть, а потом печень…»

Тут Ольга вспомнила, что собиралась на свидание с Костей. «Вот единственный человек, который меня искренне любит, — растроганно подумала она. — А ведь он ждет и даже ни словом не намекнул… Поздоровался, посмотрел на меня грустно и промолчал». Ольга сняла трубку и попросила сменщицу, жену прапорщика, соединить ее с санчастью. Катерина усмехнулась, полюбопытствовала:

— Хочешь пилюльку на ночь выписать?

— Спрошу, есть ли таблетка от головы, — ответила Ольга, зная, что та все равно подслушает разговор.

Кашлянув в сторону, она тихо произнесла:

— Костя, это я… Принеси таблетку от головной боли. Если тебе не трудно.

— Не трудно, — поспешно ответил он. — Ты откуда звонишь?

— Я у себя.

— Бегу…

«И пусть прибежит! Милый мальчуган в очечках… Будет тихо при мне напиваться, а я буду слушать его умные философские речи. И все будет как в старых романах. Только я попрошу, чтоб он непременно называл меня по имени-отчеству…»

Раздался стук в дверь. «Какой, однако, скорый!» — удивилась она и крикнула:

— Подожди минутку!

Ольга быстро надела спортивный костюм: в наше время барышни предпочитают удобные одежды — и юбку не надо вечно оправлять.

— Ты бежал? — первым делом поинтересовалась она, открыв дверь.

— Да, — признался Костя. — А то вдруг бы твоя голова перестала болеть. Вот таблетки. Это отличное средство…

— Спасибо, но у меня действительно перестала болеть голова. — Ольга усмехнулась и снисходительно посмотрела на Костю.

Он пожал плечами и покраснел.

— Тогда я пойду. — Костя повернулся и с порога грустно заметил: — Тебе нравится играть со мной?..

— Подожди, — требовательно произнесла она.

— Мне некогда. Спокойной ночи, — сухо бросил он и вышел в коридор.

«Как нехорошо получилось», — опечалилась Оля, кинулась вслед, остановила его, ухватив за кончик форменной рубашки (хотела было за локоток, да не решилась: рукава у рубашки короткие, а хватать мужчину за оголенные места — ой как небезопасно!).

— Подожди, ты даже не выслушал меня…

Костя остановился, честным, незамутненным взором посмотрел на девушку.

— Я же обещала назначить тебе свидание! Если ты не против, давай посидим у меня.

— Хорошо, — согласился он, и даже очки его засияли от нескрываемой радости. Ведь добрей Кости, и это не секрет, не было в полку человека. — Хорошо, — еще раз повторил он. — Я только спиртику немножко принесу, ладно?

Оля пожала плечами.

— Без этого нельзя?

— Я быстро!

И Костя по кличке Разночинец тут же исчез. Его несли крылья любви, а если эта любовь хоть чуть-чуть взаимна, то человек способен на многое, например в мгновение ока преодолеть любые расстояния. Что и сделал бравый капитан. Не прошло и минуты, как он уже скребся в дверь. Олечка открыла, с немым укором посмотрев на гостя с газетой, свернутой «под колбасу». Но на капитанском лице читалось такое благоухание чувств, что она тут же его простила. Правда, у нее закралось сомнение: а не от предвкушения ли выпивки блаженствует товарищ? Но нет же, ведь он столько стихов посвятил ей! И Ольга на мгновение представила Константина своим мужем. Они как раз стояли против зеркала. Оба глянули на свое отражение, оно тоже, в свою очередь, покосилось на них, но ничего не сказало. Выдал Костя, он был чувствительным малым и понимал мысли, что называется, с лета:

— А мы с тобой могли бы быть неплохой парой!

Он выкатил из газеты бутылку немыслимого портвейна, смущенно заметив, что ничего другого достать не смог, но в следующий раз они обязательно станут пить шампанское. И Ольге захотелось ответить, что следующего раза не предвидется, но она сдержалась, спросила, будет ли он ужинать. Костя поспешно отказался.

Ольга резонно заметила, что спирт надо обязательно закусывать, достала полковые консервы, положила на стол, Костя открыл «тунца в масле». Тут же появились две чашки — Оля извинилась, что хрусталя не было, а Костя не преминул заметить про следующий раз, «непременно с хрусталем». Он налил ей вина, себе — спирту, слегка разбавил водой.

— Я хочу выпить за твое счастье, — сказал он.

— Почему именно за мое? — спросила она.

— Ну не за наше же, — усмехнулся Костя. — Если ты будешь счастлива с ним, и мне будет хорошо. Поверь. За твое счастье! — закончил он.

— Врешь ты все! — улыбнулась она, и глаза ее вдруг просияли. — Ты будешь радоваться, если я выйду за него замуж?

Костя пожал плечами — верный признак того, что и в самом деле соврал.

— Давай лучше выпьем за нас, — предложила Ольга.

— За дружбу, что ли? — кисло уточнил Костя.

— А что, с женщиной уже грешно дружить?

Костя коротко стукнул о ее чашку своей, махом выпил, выдохнул. Оля немного отпила и поставила на стол.

— Почему человек ищет кого-то, кто был бы с ним всегда рядом? Ведь не для того же, чтоб нагревать воздух? Костя, ты милый ребенок, у тебя крепкие руки, которые способны творить чудеса, доброе, но совсем слабое сердце. Я не прорицательница, но давно уже замечаю за собой способность видеть дальше своего носа… И знаешь, каким ты будешь всего лишь через три года? Ты женишься на серьезной, вдумчивой девушке с гуманитарным образованием, возможно, ты не будешь посвящать ей свои стихи, тем не менее она будет обожать их. Она незаметно, исподволь, сразу и не поймешь, лишит тебя свободы. Когда ты с грустью осознаешь это, будет слишком поздно. Ты станешь известным в своем квартале толстеньким поэтом. Будешь сочинять стишки ко всем праздникам и юбилеям в местную газету. У тебя это будет получаться лучше, чем у других поэтов-конкурентов. Из-за этого у тебя появятся враги. И весь свой оставшийся пыл ты будешь тратить на эти мелкие дрязги и разборки. А самое главное — ты успокоишься. У тебя появятся прекрасные дети — мальчик и девочка, в которых ты души чаять не будешь, получишь все повышения по службе, а небольшой военный опыт позволит тебе защитить и научную степень. Все сложится благопристойно.