Божественный театр - Инна Шаргородская

Откуда растерянность? Что-то не так? Ночевку театру в лесной глуши организовал не аркан?…

Было очень на то похоже.

Да и, признаться, смысла в ее организации сам капитан по здравом размышлении не видел. Спать труппа – восемь человек, не считая антрепренера с женою! – уляжется в фургонах. И это будет здорово мешать обыску. Который проще было бы провести в том же Байеме, когда при театральном имуществе оставался на ночь всего один сторож. Кароль, например, в собственное дежурство запросто мог бы обшарить сверху донизу все фургоны, включая Драконий, – когда бы не был уверен, что черный гений за сторожами приглядывает. Начни кто рыться в сундуках не по делу, сразу ясно – соперник…

И, ставя себя на место этого самого гения сейчас, он решительно не находил преимуществ, которые давала бы ему вынужденная ночевка в лесу.

Умысел был непонятен. И оттого тревожил вдвойне…

Факел тем временем поднялся выше, разгорелся ярче. Над кронами деревьев показалась зеленоватая верхушка Львицы. Сумрак, царивший в лесной чаще, посветлел, пронизанный волшебным двуцветным сиянием ниамейских лун. Кромешной тьмы ночь всяко не обещала…

Наевшись, актеры на некоторое время оцепенели. Взгляды сделались осоловелыми, улыбки – блуждающими и бессмысленными. Лишь изредка кто-нибудь вздыхал и говорил:

– Хорошо…

Потом Катти Таум встала и – по привычке, видно, – начала собирать со стола пустые миски.

– Помочь? – встрепенулась Фиалка. Вскочила, не дожидаясь ответа, и понесла к озеру закопченные котелки.

Больше никто не шелохнулся. И Кароль, проклиная про себя добровольно избранное амплуа услужливого мастера на все руки, нехотя поплелся за примой. Отобрал у нее один котелок, расположился у воды так, чтобы видеть всех остальных, и принялся отчищать его травой и песком.

С тяжелым вздохом к компании посудомойщиков присоединилась и Пиви. Взялась вместе с Катти намывать миски. Иза же сделала вид, будто ничего не замечает. Даже глазки закрыла и с томным видом прильнула к плечу супруга.

Аркан заерзал, и взгляд его заметался между оставшимися за столом и группкой на берегу.

Кароль мысленно посочувствовал ему, вслух же сказал смешливо:

– Прячьте свои колечки, девушки, у кого они есть. Не то поутру не досчитаетесь.

Фиалка нахмурилась. Спросила:

– Ты тоже думаешь, что раз цыган – так обязательно вор?

– Нет, – немедленно отрекся капитан. – Не думаю… но имей я что-то ценное, сегодня засунул бы его поглубже и подальше. На всякий случай.

– А мы запремся в фургоне изнутри, – с деланной беспечностью сказала Катти. И в очередной раз тревожно оглянулась на лес. – Никто и не войдет.

– Запремся, как же! – фыркнула Пиви. – Кое-кто из нас замужем, между прочим. И ночью наверняка отправится к мужу. – Она посмотрела через плечо на Раскеля. – Или не к мужу, – добавила себе под нос.

– Пиви, – мягко одернула ее Фиалка.

– А что? Она, по-твоему, правду говорила насчет своей верности? Ох, сомневаюсь я…

– Не в этом дело, – Фиалка показала глазами на Кароля.

Тот навострил уши.

Пиви снова фыркнула.

– Думаешь, для него это секрет? С ним Иза не заигрывала? Князь, скажи!

Все с любопытством уставились на него, и Кароль пожал плечами.

– Да какие это заигрывания? Так, игра в гляделки. Хищниц настоящих вы не видали…

– А ты видал? – спросила Пиви.

– Ха! – Кароль приосанился. – С моим-то неземным обаянием?… столько их пыталось меня сожрать, что удивляюсь, как я до сих пор холостяк!

Все засмеялись, но Пиви не унялась.

– Ты ни разу не был женат?

– Нет, – сказал Кароль, добавив про себя: «Простите, Вероника Андреевна!»

– Никогда не любил так сильно, чтобы захотелось жениться?

– Странная постановка вопроса, – ушел он от ответа. – В брак вообще-то обычно вступают двое. Одного моего желания было бы маловато…

– Но ты любил хоть раз по-настоящему?

– Конечно!

– Тогда скажи – что такое настоящая любовь? И как отличить ее от ненастоящей?

Кароль вскинул брови. Заглянул в котелок, словно надеясь найти ответ на дне, затем окунул его в воду и принялся полоскать.

– Ну ты и спрашиваешь, Птичка. Хотел бы я увидеть человека, который это знает, – сказал он наконец.

И соврал… был в его жизни такой человек. Женщина, которая знала о любви все. Об этой квейтанской ведьме он мог бы рассказывать часами. В стихах. Только вот права не имел даже упоминать кого-то из своих настоящих знакомых.

А если бы и имел – что толку пытаться передать чужие знания, которых сам до конца не понимаешь? Длинный вышел бы разговор, и сейчас это ему совсем не ко времени…

– Никто не знает, – вздохнула Пиви. – Живи и мучайся вопросом… Эх, чувствую я, Князь, не договариваешь ты. Скрываешь что-то. Есть у тебя какая-то тайна!

Он слегка напрягся. Это еще что за намеки? Шутка или?…

Но ответить не успел – на помощь вдруг пришла Катти Таум.

– Конечно, есть, – сказала она с несколько ненатуральным смешком. – Происхождения в некоторых случаях не скроешь…

– Ах да, ты же у нас вроде как князь, – усмехнулась и Пиви. – Что ж, признайся наконец – так оно и есть?

На Кароля уставились в ожидании ответа три пары глаз. И то, что он увидел в одной из них, заставило его забыть на миг про Раскеля и даже про универсус.

То были глаза Фиалки, юной примы, и смотрели они… так, словно девушка прекрасно знала, кто он такой. Все понимала, сочувствовала и слегка печалилась оттого, что настоящая тайна его не может быть раскрыта.

Он напрягся еще сильней. Друг или враг?…

– Признаюсь, – сказал медленно, сам не понимая, что говорит, – так и есть.

Фиалка отвела глаза. Он испытал облегчение и тут же спохватился, вспомнив о своей роли. Добавил с сокрушенным видом:

– Больше того, на самом деле я… княгиня! Скрываюсь у Папаши Муница от злодея-мужа…

Фиалка выронила котелок.

– …который хочет сослать меня в монастырь!

Девушки захохотали. Фиалка – тоже, но сдавленно, наклонившись и вылавливая котелок из воды, так что лица ее при этом он не видел.

Что за черт?… Кто же она такая? О чем знает… или догадывается?

Разговор на этом завершился – посуда была перемыта. И отягощенный новой загадкой – верней, загадками, поскольку вымученный смешок Катти не прошел мимо его внимания тоже, – капитан вернулся вместе с остальными к столу, где Аглюс Ворон не мешкая налил всем четверым по стаканчику.