Я же бать, или Как найти мать - Наталья Юнина

Тихонько открываю дверь в сарай и забираюсь на стог, стараясь не разбудить Таню. А та, судя по мирному посапыванию, благо не храпу, и не думает просыпаться. Ложусь рядом, накрываю нас пледом и перекатываюсь на бок. Никогда не наблюдал за спящими людьми. Хотя нет, не так. Никогда не наблюдал за спящими женщинами. Ирка не в счет, хотя я и за ней не наблюдал, времени не было, ибо вырубался сразу, как только голова касалась подушки. А утром и подавно некогда было, сразу убегал на работу. А сейчас, вместо того, чтобы погрузиться в сон, я рассматриваю Танино лицо. Красивая она, одним словом, и черты лица такие правильные что ли. Сейчас, правда, при близком расстоянии я впервые заметил, что она немного курносая, но даже это добавляет ей некого шарма. И губы у нее такие приятные, и внешне, и как оказалось на вкус тоже. Сейчас бы с удовольствием повторил наш поцелуй. Но вместо этого я аккуратно провожу по ним пальцем, очерчивая края и спускаюсь вниз к шее, обводя вереницу маленьких родинок. Можно сколько угодно отнекиваться, но стоит признать, что Таня мне нравится. Да, вот так банально нравится. Можно, конечно, все свалить на двухмесячное отсутствие хоть какого-либо намека на женщину в моей жизни, но я-то знаю, что это не так. Педиатр Ольга, обладая прекрасными внешними данными, в белом симпатичном халатике, не вызывала у меня таких чувств, и уж точно у меня не было желания трогать ее губы и вырисовывать узоры на ее шее. Ну и желания трогать ее родинки у меня и подавно не возникало, особенно с учетом того, что я брезглив. Да уж, какая-то странная картинка вырисовывается, переворачиваясь на спину и подкладывая под голову руку, делаю выводы я. Не хватает еще и вправду влюбиться в эту ведьминскую особь, непонятно зачем повстречавшуюся на моем пути. Хотя с другой стороны, почему не воспользоваться тем, что мне подкидывает жизнь? Мы взрослые люди, подумаешь, я не знаю кто такая Таня. Ну не мужик же она, а остальное можно пережить. И все же, надо обязательно воспользоваться данной возможностью, а при желании продлить деревенские каникулы. Да уж, я точно чокнулся. С этой мыслью закрыл глаза, и улыбаясь не пойми чему, окунулся в царство Морфея.

Проснулся сам, только на этот раз не от ощущения ледяной воды на собственном теле, а от пения птиц. В любом другом случае я бы сказал, что меня это раздражает, а сейчас напротив-вызывает улыбку. Вообще со мной творится что-то странное, просыпаясь в сарае на стоге сена, я чувствую себя как нельзя лучше. А уж про хорошее настроение я вообще молчу. Переворачиваюсь на бок и вновь наблюдаю за Таней, которая как ни в чем не бывало спит в той же позе. Несколько минут пристального наблюдения за ней и ее ресницы начинают подрагивать.

— Доброе утро, — шепчу ей на ухо. Таня распахивает глаза и оглядывается по сторонам.

— Хорошее ты придумала спальное место. Надо было сразу меня позвать, а не одной сбегать ночью, вдвоем как никак лучше, — потягиваясь, произношу я.

— Где Маша?! Как ты мог оставить ее одну?

— Элементарно, лапасюна, — достаю из-за спины радионяню и верчу ею перед ней.

Таня приподнимается на локтях, демонстрируя несколько взъерошенные распущенные волосы и буквально прожигает взглядом, переводя его то на меня, то на маленький прибор в моих руках.

— Дурак!

Сжимает одной рукой сено и кидает в меня. Пытается встать, но я тут же тяну ее за руку и буквально валю обратно.

— Значит вот ты какая? Я ей доброго утра желаю, а она мне в лицо сено кидает, — наклоняясь как можно ближе, шепчу ей на ухо. — Неблагодарная ты, Таня.

— Слезь с меня! Я тебе не кровать, чтобы на мне лежать.

— О, да, Танька, ты не кровать, ты храпунец, — фиксируя руки над ее головой, еле сдерживая смех, произношу я.

— Кто?!

— Храпунец. Чтобы так храпела девушка твоей комплекции-это еще надо постараться.

— Ты себя вообще слышал?! Да я ушла из дома только потому что ты храпел как старый умирающий дед, у которого вместо рта и носа… истребитель, — выпаливает Таня, ерзая подо мной.

— В таком случае, Танюшка, тебе надо шишку в ушко.

— А тебе, Павлуша, туфлю в ноздрюшу.

— Ладно, Татьяна батьковна, будем считать, что это прелюдия. И она завершена. Будь добра не ерзай подо мной, а то это закончится раньше, чем начнется.

— Это?! Ты сбрендил? Слезь с меня! — морща свой нос, злится Таня.

— Неа. Не слезу. Ну ладно, разрешаю тебе еще немного поломаться, ну так, чисто по девчачьи, типа чтобы не сразу. Давай ты меня спросишь что-нибудь личное и вот мы уже знакомы, и все друг о друге знаем и это как бы не быстро и не сразу. И вуаля все тип топ.

— Не думала, что это скажу, но ты самый настоящий придурок.

— Ой, да ладно. Ты еще скажи, что я тебе неприятен или противен. Давай, смотри мне в глаза и скажи это вслух. Может поверю.

И ведь действительно смотрит прямо в глаза, не отводя ни на секунду взгляд. Смотрит так пристально, как будто сканирует, и я уже сам готов отвести взгляд от этой серо-зеленой бездны, но не делаю этого только потому что Таня начинает смеяться.

— Пусти меня, пожалуйста.

— А давай бартер на бартер. Я тебя отпускаю, а ты сама меня целуешь, — святые макарошки, это я произнес?!Целуешь?! Во дебил….

— Да, пожалуйста, — смеясь отвечает Таня и целует меня в щеку. — Бартер на бартер. Отпускайте меня, Павел Александрович и побрейтесь, гладеньким вам лучше.

— Я просил не перескакивать на вы, — отпуская ее руки и перекатываясь на спину, с досадой произношу я.

— Это как получится. Я готовлю завтрак, а вы… ты пока разводишь смесь для Маши, — стряхивая с себя сено произносит Таня. — А потом можно и на озеро сходить? Да?

— О, да, — приподнимаясь, произношу я. Ровняюсь с Таней и притягиваю ее к себе.

— Ну вы опять начинаете?

— Ты. И нет, не начинаю. Я сено из твоих волос убираю.

— Что-то незаметно.

— Вернемся в город, сходим к окулисту, — усмехаясь произношу я, доставая из Таниной копны каштановых волос сено.

— Спасибо, и за будущего окулиста, и за солому, — отстраняясь от меня, произносит Таня.

— Всегда пожалуйста.

* * *

После завтрака мы действительно отправились вместе с Машей на озеро. Таня на удивление ничего не сказала против купальника. Правда надела она его или нет, я так и не понял. Купленное мною платье было на ней, и на том спасибо. Место оказалось и вправду хорошим. Достаточно тихим, за исключением парочки детей, бегающих и орущих близ берега. Если когда-нибудь моя дочь будет так же невоспитанно себя вести, я застрелюсь. Разложив покрывало на траве, Таня принялась раскладывать вещи, но снять платье так и не надумала. Вот же зараза такая. Ну ничего, придет время и все снимет. Бдушкина садится на покрывало и расстилает еще одно, складывая его в несколько слоев. А потом берет Машу из коляски, кладет ее на то самое покрывало и начинает с ней играть. И тут я в который раз понимаю, что меня это напрягает. Вроде бы такая приятная картинка, красивая Таня улыбается Маше, играет с погремушкой и повторяет за ней ее же звуки, но почему-то меня это задевает. Ложусь рядом и перехватываю у Тани погремушку, привлекая все Машино внимание на себя.