Рыцарь дорог - Эльхан Аскеров

Определив количество противников, Ли решил дождаться ночи. Рабов загонят в бараки, и они не будут мешаться под ногами. Кроме того, находясь в секторе, он сможет беспрепятственно подобраться к вышкам и снять часовых, избавившись от возможных неприятностей.

В его предприятии самым главным был эффект неожиданности. Он надеялся использовать его в полной мере. На ошибку права у него не было. Он должен был очистить сектор в одну ночь, иначе на него устроят охоту.

Всё так же бесшумно он проник в мастерскую, тихонько отодвинув одному ему известные доски, и, присев у окна, принялся наблюдать, иногда переходя к окну, выходящему на улицу.

Время шло медленно, словно засыпая. Ли позволил себе расслабиться, предавшись воспоминаниям. Он словно наяву видел, как механик прилаживает на место очередную деталь. Как на пороге появляется учитель, и его добрая улыбка озаряет мастерскую. Как механик, вытирая руки тряпкой, отвешивает ему ласковый подзатыльник и тут же с заразительным смехом прижимает к себе. Как…

Ли подскочил, словно ошпаренный. Быстро перебравшись в дальний угол, он достал нож и принялся осторожно срывать доски пола. Память не подвела его. В тайнике он нашёл то, что когда-то спрятал механик.

Завёрнутые в промасленную ткань автоматические пистолеты. В отдельном свёртке лежали снаряженные обоймы к ним. Быстро достав пару пистолетов, Ли проверил их работоспособность и натолкал в карманы половину запаса обойм. Вот теперь он был полностью готов.

Бесспорно, пулемёт – штука нужная и в некоторых случаях просто незаменимая, но оружие такого калибра имеет большой недостаток. Слишком много грохота. Выстрел из пистолета не должен привлечь большое внимание.

Подобная стрельба была не редкостью в любом секторе. Другое дело пулемёт. Тут даже самый пьяный бандит задастся вопросом, у кого может быть так много крупнокалиберных патронов? Постороннее внимание юноше было не нужно. И чем позже его заметят, тем будет лучше для него.

Перекусив консервами, Ли снова вернулся на свой наблюдательный пост и выглянул в окно. Надсмотрщики выгнали во двор очередную партию рабов, и они снова принялись искать.

Подгоняемые плетьми рабы сантиметр за сантиметром осматривали и ощупывали землю, пытаясь найти хоть что-то. Самое неприятное было в том, что никто толком не знал, что именно они ищут, и звали охрану к каждой ямке во дворе. Это вызывало злость надсмотрщиков, и те отыгрывались на рабах, пуская в ход плети. Подобные взаимоотношения не могли не отразиться на качестве работы. В итоге все злились на всех, рабы ненавидели надсмотрщиков, надсмотрщики – боевиков, те – командиров, а сами командиры начинали ненавидеть Стеллу.

Эта обстановка всеобщей ненависти не могла не отразиться и на общих взаимоотношениях, что было на руку Ли. Внимательно присматриваясь к происходящему, он отмечал любую мелочь, стараясь получше изучить врага. Тихо посмеиваясь над неуклюжестью боевиков, он мысленно готовился к схватке.

Ночь накрыла сектор неожиданно, как это бывает в пустыне. Только что было ещё светло, а через несколько минут наступает темнота, рассеиваемая только бледным светом луны.

Щелканье плетей и ругань надсмотрщиков стихли, сменившись пьяными воплями и нередкой стрельбой в воздух. К ним примешивался визгливый хохот проституток и крики избиваемых рабов, которым не посчастливилось прогневить хозяев.

Бесшумно выбравшись из своего укрытия, Ли проскользнул через двор, стараясь держаться в тени. Подобравшись к ближайшей вышке, он тихо поднялся по приставной лестнице и замер, осторожно выглядывая на смотровую площадку.

Часовой стоял, прислонившись к перилам, и с интересом наблюдал за событиями у загона рабов. Ли осторожно достал стилет и шагнул к бандиту. Зажимая горло левой, он одновременно всадил клинок правой рукой. Сталь с чуть слышным хрустом пробила плоть, и острие стилета нашло сердце часового.

Убедившись, что человек мёртв, Ли выхватил из кармана шнур и быстро накинул его на шею мертвецу. Перекинув другой конец через потолочную балку, Ли закрепил труп так, чтобы со стороны казалось, что человек стоит, внимательно что-то рассматривая под вышкой.

Проделав подобные манипуляции со всеми охранниками на вышках, он взялся за тех, кто мог перемещаться по земле. В течение двух часов он действовал как мясник, уничтожая всё, что могло представлять хоть малейшую опасность его предприятию.

В итоге к полуночи в живых осталось не больше семи человек, трое из которых охраняли Стеллу, а четверо затеяли пальбу у соседнего здания, выбрав мишенью подростка-раба. Пари заключалось в умении всадить пулю как можно ближе к телу.

Скрипнув зубами от злости, Ли убрал нож и взялся за пистолеты. Пора было объявить о своём присутствии. Дождавшись, когда боевики соберутся в кучу, он выскочил из-за угла и выпустил серию с двух рук. Все четверо рухнули на песок с простреленными головами. Ни одна пуля не пропала даром.

Быстро перерезав веревки, стягивавшие руки подростка, Ли отступил в сторону и, приложив палец к губам, тихо скомандовал:

– Исчезни! И не смей появляться на улице, если хочешь жить!

Подросток испуганно кивнул и скрылся в тени ближайшего дома.

Ли быстро метнулся в сторону дома Стеллы. Он прекрасно помнил расположение домов в посёлке. Этот дом когда-то принадлежал вожаку. Подобравшись к дому, Ли прислушался. Его стрельба пока никого особо не побеспокоила. Ли приготовился к атаке, когда дверь с грохотом распахнулась от мощного пинка.

Улица осветилась вспышками пулемётной очереди. Ли ответил двумя выстрелами и прыжком исчез за углом. Пулемёт захлебнулся, но через минуту снова заработал. Очевидно, юноше удалось зацепить стрелка, но пулемёт перехватил кто-то другой.

Началась дуэль, в которой мог победить тот, чья реакция была на порядок выше. Постоянно перемещаясь, Ли заставлял противника вести почти беспрерывную стрельбу. Такая интенсивность не могла не отразиться на качестве стрельбы. Оружие перегревалось и начинало вести себя почти непредсказуемо. Эта особенность была хороша известна Ли, но почти неизвестна стрелку, щедро поливавшему улицу свинцом.

Неожиданно пулемёт умолк, и из дома раздалась грязная ругань, сопровождаемая лязгом передёргиваемого затвора. Пулемёт заклинило. Зло усмехнувшись, Ли кинулся к дому, стараясь не появляться на виду раньше времени.

Запрыгнув на стоящую у двери бочку, он осторожно заглянул в комнату, стараясь держать голову у самой притолоки. Двое бандитов отчаянно ругаясь, возились с заклинившим оружием, третий сидел в углу, зажимая простреленную грудь и тихо постанывая от боли.

Стелла стояла в полный рост у окна и, шипя сквозь зубы ругательства, яростно размахивала хлыстом. В этот момент она ненавидела весь мир и готова была убить любого, оказавшегося на пути.

– Долго вы ещё будете возиться, ублюдки?! – прорычала она, оглядываясь на охранников.

– Сейчас, уже почти готово, госпожа, – раболепно ответил один, со страхом поглядывая на хлыст.