Коп из захолустья - Борис Громов

Матерь божья, а кучеряво живут подполковники Сил планетарной обороны! Это вам не глянцевые и красивые, но все равно насквозь фальшивые дома высшего менеджмента рудных компаний. Там за милю понятно – новодел, дорогая, но мишура: заливные газобетонные стены, прикрытые сверху дорого выглядящим, но все равно поддельным пластиком под натуральный камень или кирпичную кладку. Тут же все обстояло совершенно иначе. От стоящего посреди ухоженной «английской» лужайки сингла[70] прямо веяло стариной. Думаю, лет этому домику, конечно, поменьше, чем атмосферному процессору, который превратил наш Булыжник в обитаемое место… Но совсем ненамного. Темный от времени кирпич, не удивлюсь, если стены целиком из него сложены, а не облицованы в один ряд поверху. Два этажа, штук пять спален и рабочих кабинетов, три-четыре полноценные ванные комнаты, и для хозяев, и для гостей, гараж на пяток автомобилей. Тысяч восемь квадратных футов площади. Стоит это, конечно, совершенно несусветных денег. Впрочем, сомневаюсь, что тут это кого-то заботит. Старое «семейное гнездо» тех, кто на Булыжнике считается нетитулованной аристократией. Старые семьи, старые связи, старые деньги… Все степенно и солидно. Теперь понимаю, какого дьявола Дженни понесло в веселую и разнузданную «Черную розу». От здешней чопорности и важности можно и на край Галактики сбежать ради буквально одного глотка свободы.

Выбравшись из машины, открываю перед Дженни дверь и предлагаю руку. К дому проходим по дорожке, отсыпанной крупной гранитной крошкой.

Входная дверь распахивается, едва я отпускаю кнопку звонка. Открыл сам хозяин, а не дворецкий или горничная, как я ожидал. Впрочем, у человека дочь сначала украли, а теперь – вернули. Вряд ли ему сейчас до тонкостей протокола.

– Детектив… эээ… – подполковник Грэм, уткнувшись взглядом в мой китель, явно забыл, о чем он только что говорил.

Да, вот именно на такой эффект я и рассчитывал. Будь я в штатском или в обычной полицейской форме, подполковник точно сейчас начал бы мною командовать, словно новобранцем на строевом плацу. Ну, или хотя бы попытался. Вот только я ему этот настрой сейчас сбил напрочь и явно вывел из равновесия. Теперь Грэм, словно боксер в нокдауне, пытается прийти в себя и сообразить, как со мной общаться. Ага, ты, конечно, «большой военный вождь», но и копы с «Серебряной звездой»[71] и «Пурпурным сердцем»[72] на кителе к тебе не каждый день в гости захаживают.

– Райан, – вновь напоминаю я хозяину дома свою фамилию и передаю снятую с головы фуражку удачно подошедшей горничной. – Старший детектив отдела тяжких и особо тяжких преступлений Нэйтан Райан к вашим услугам, сэр.

Думаю, Князь сейчас мною гордился бы. Что жест с фуражкой, что последовавший за ним полукивок, полупоклон, вышли настолько отточенными и естественными, будто я всю жизнь только так себя и веду.

– Рад приветствовать вас в моем доме, старший детектив Райан, – подполковник протягивает сухую и крепкую ладонь, которую я пожимаю.

Он явно пришел в себя и теперь пытается окончательно прояснить обстановку.

– Прошу прощения, Внешний Пояс или Белый Камень? Для Аркадии-Прим вы, уж простите, слишком молоды…

Да, во всех перечисленных им заварушках кровь лилась рекой. На Внешнем Поясе наши флотские крепко вломили окончательно распоясавшимся пиратам, хотя и сами кровью умылись. А на Камне морпехи объясняли чертовым янки, что такое «демаркационная линия». Тоже мясорубка была еще та. Интересно, сам он там бывал?

– К сожалению, сэр, не имел чести служить ни в Корпусе, ни во Флоте… Серый Фьорд.

На мгновение на лице Грэма появляется выражение недоумения, которое сменяется недоверием, а потом и удивлением.

– Даже так? Надо же… Да вы, молодой человек, не побоюсь этого громкого слова – легенда. Не предполагал, что вы служите тут, на Булыжнике. Думал, вам нашли место где-нибудь на Новой Аризоне.

– Я патриот, сэр. Меня и Булыжник вполне устраивает. Тут я родился и вырос. Тут мой дом.

– Что ж, позиция понятная и достойная уважения, – кивает Грэм. – И можете звать меня Фрэнком. Вы не просто зашедший по делу детектив местной полиции. Вы – человек, вернувший нам дочь.

Торжественность момента немного смазала Дженни, которая вдруг тонко пискнула «Мама!», и бросилась на шею высокой, стройной и, не смотря на годы, все еще очень привлекательной дамы.

– Моя супруга, Анджелина, – попытался представить нас подполковник. – Энджи, дорогая, это Нэйтан Райан…

Но женщинам уже явно было не до двух мужчин, демонстрирующих друг другу хорошие манеры. Там похищенная злодеями дочка домой вернулась, а тут мы со своими глупостями.

– Эээ, – Фрэнк пытается как-то сгладить неловкость ситуации. – Может, выпьете чего-нибудь?

– Ну, вообще-то я на службе…

– Бросьте, юноша, я по своей должности вообще при исполнении круглосуточно, и что теперь?

– A ne vipit’ li blagorodnim donam po stakanu irukanskogo?

– Что, прошу прощения? – не понял меня Грэм.

– Это цитата из одной очень старой русской книги. В смысле: «Почему бы хорошим людям и не выпить хорошего алкоголя?».

– Русские толк в хорошей выпивке знают, – согласился подполковник. – А у меня есть весьма неплохой односолодовый скотч. Пойдемте, молодой человек, выпьем по шоту[73] перед обедом.

Едва мы вошли в столовую, вновь мысленно поблагодарил судьбу за встречу с Князем и его маленькую причуду от скуки. И самого Князя за его советы и уроки, которые уже не раз мне в жизни помогли и, думаю, еще не раз пригодятся в будущем.

Одним словом, за накрытым по всем правилам этикета столом, чести Князя я не посрамил и своего достоинства не уронил. Не сутулился, скатертью рук не вытирал, десертной вилкой в стейке не ковырялся, бокалы под красное и белое вино не путал и локти на стол не ставил. Понятное дело, шучу и утрирую, но… Если бы не Князь, то потеряться среди всех этих вилок, ложек, ножей, тарелок и бокалов, каждый из которых – по свое блюдо или напиток, было бы элементарно.

Не стану врать, первые пару минут приходилось из всех сил напрягать память, изображая при этом на лице отстраненную невозмутимость. А потом в голове словно какой-то выключатель повернули, и все стало привычным и понятным, словно в кают-компании «Бесстрашного».