Символ любви - Джеки Д'Алессандро

— Я думала, вы не хотите, чтобы я останавливалась, — прошептала Хейли. — Я не хочу останавливаться. Пожалуйста, не заставляйте меня. Хотя бы сегодня — дайте мне то, чего мне хочется.

Он поднял голову, и глаза их встретились.

— Я не хотел. Я не хочу, — проговорил он хриплым голосом. — Но я… — Голос его замер, потому что Хейли высвободила руку и потрогала повязку на его плече.

— Я сделала вам больно?

Сдавленный звук вырвался из его гортани, и он отвел ее руку.

— Господи, Хейли, конечно, вы не сделали мне больно. Вы сделали мне приятно. Слишком… приятно.

— Понимаю.

Но она ничего не понимала. Ей мучительно хотелось снова прикоснуться к нему, но ведь он явно этого не хотел. Он сказал, что ее прикосновения были ему очень приятны, но все же заставил ее остановиться. Она вспыхнула от горького смущения. Господи, что он подумает о ней! Нужно уйти отсюда прежде, чем она сделает очередную глупость. О чем она только думала? Кажется, стоит ей только посмотреть на этого человека — и она лишается разума.

Высвободив обе руки, она встала и постаралась сдержать слезы.

— Простите, что разбудила вас. Оставляю вас с вашим чтением. — Она повернулась, намереваясь уйти, но не успела сделать и шага, как он остановил ее, обхватив ее запястье своими сильными пальцами.

Она посмотрела на него; он сидел на софе, не сводя с нее глаз. Но о чем говорили эти глаза?

— К черту благородство, — пробормотал он. И потянул ее за руку, заставив сесть к нему на колени. — Обнимите меня за шею, — прошептал он, почти прикасаясь губами к ее губам. Хейли колебалась, но когда он проговорил еле слышно: — Пожалуйста, — она растерялась. Едва она обвила руками его шею, как почувствовала, что ее целуют долгим, медленным поцелуем, от которого она вот-вот потеряет всякую способность соображать. Стивен целовал ее снова и снова и с каждым мгновением все меньше контролировал себя. Прикосновение ее рук, ласковые касания ее шелковистого языка, ее кожа, пахнущая розой, — все это сводило его с ума. Естество его, стиснутое бриджами, напряглось от мучительного желания. Лучше бы он дал ей уйти! Вздохнув, она произнесла его имя, и он прижал ее к мягким подушкам, изогнувшись всем телом так, что почти лег на нее. Внутренний голос кричал ему: «Остановись! Отпусти ее! Это дурно!» Но это было так хорошо! Отбросив угрызения совести, он убеждал себя, что хочет всего-навсего поцеловать ее. Один поцелуй… и еще один… Остановиться на этом оказалось невозможно. Он шаг за шагом поддавался ее очарованию, лишаясь возможности думать. Он обхватил ладонями ее груди и провел пальцами по соскам, мгновенно превратившимся в твердые пупырышки. Хейли застонала и запустила пальцы в его волосы, придвигая его ближе к себе. Стивен не мог остановиться; он скользнул рукой по ее телу вниз, схватил подол ее платья и медленно поднял его. Потом просунул руку под мягкий муслин и провел пальцами по ее икре. Когда его пальцы добрались до колена, то нащупали завязки хлопковых панталон, и с этой преградой ему пришлось повозиться. Пальцы его продолжали двигаться по ее ноге, и он упивался гортанными тихими стонами, срывающимися с ее губ. Когда рука его добралась до верха бедра, все ее тело напряглось.

— Стивен, — прошептала она.

Подняв голову, он заглянул в ее светлые, округлившиеся от напряжения глаза. Он легко погладил ее.

— Раздвинь ножки, Хейли. Я хочу прикоснуться к тебе. Хочу чувствовать тебя.

Она послушалась, не отрывая взгляда от его глаз. Его пальцы скользнули выше, лаская ее. Она вся пылала, и он отдался своим ощущениям, глядя, как она запрокинула голову, упиваясь неведомым наслаждением.

Она изнемогала под его ласками, а он продолжал осторожно водить пальцем, не сводя с нее глаз. Господи, какая она горячая! Он продолжал ласкать ее все настойчивее, чувствуя, как разгорается в ней страсть, как дыхание ее становится глубже и чаще. Теперь он уже ласкал ее обоими пальцами, постанывая от вожделения. Она прижалась к его руке, и он понял, чего она хочет, какой жар и жажда ее снедают. Сам он чувствовал то же самое.

— Стивен, — прошептала она еле слышно, задыхаясь от волнения, — мне так странно. Так мучительно, и удивительно, и… а-а-ах! — Слова ее оборвались на удивленном восклицании.

Он смотрел, пронзенный тем, как страсть нарастает в ней. Она отвечала ему в полном самозабвении, спина ее выгнулась, ноги обхватили его. Когда она откинулась на подушки, удовлетворенная, он убрал пальцы. Улегшись рядом с ней на бок, он прижал ее к своему гулко бьющемуся сердцу и зарылся лицом в ее ароматные волосы. Он никогда не видел ничего более прекрасного, чем Хейли, охваченная мучениями своей первой страсти. Просто чудо, что сам он не взорвался, хотя, говоря по правде, был очень близок к этому.

Спустя мгновение она отодвинулась и коснулась его лица. Он посмотрел на нее — их взгляды встретились.

Отвернувшись, он запечатлел поцелуй на ее ладони.

— Господи, Хейли. Какая вы красивая! Какая нежная и горячая!

— Что со мной произошло? Я ничего подобного никогда не испытывала.

— Вы испытали наслаждение женщины, — прошептал он ей в ладонь.

— Это было… невероятно. Я и представить себе не могла. — Она погладила его по лицу ласковыми пальцами, и короткий вздох сорвался с ее губ. — Какое чудесное, удивительное ощущение.

Стивен прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза, пытаясь отогнать чувство вины. Теперь, когда он снова обрел способность ясно мыслить, он чувствовал отвращение к себе. «Господи! Какой же я мерзавец!» Он только что скомпрометировал ее так, как ему и в голову не могло прийти, и что еще хуже — он знал, что не отодвинься он от нее, то пошел бы еще дальше. А она, черт побери, заслуживает лучшего, чем отдаться тому, кто вскоре покинет ее.

Приподнявшись на локте, он ласково откинул с ее лба вьющуюся прядку.

— Хейли, я… — Боже! Он понимал, что должен извиниться, и не мог. Это было слишком прекрасно. Она была слишком хороша. Его охватила нежность. Сглотнув, он сделал еще одну попытку. — Так не может продолжаться, Хейли. Мы не можем проводить время наедине таким вот образом. Вы окончательно погибнете, а я сойду с ума. Я не хочу компрометировать вас больше, чем уже скомпрометировал.

На щеках ее проступили темно-красные пятна.

— Конечно, вы правы. Я сожалею… Стивен приложил палец к ее губам.

— Вам не о чем сожалеть, Хейли. Всю ответственность за случившееся несу я. Но я не хочу погубить вас. Если мы еще раз окажемся наедине, я не смогу совладать с собой.

Заставив себя отодвинуться от нее, он сел и вздохнул. Тело его все еще болело и пульсировало, но он знал, что единственная, кто может удовлетворить его, — это Хейли, но она — единственное, чего он не должен брать. Какая ирония! Все его богатство, имения, титулы не могут дать ему того, чего он хочет по-настоящему. Впрочем, он может взять это — но какой ценой? Возненавидеть себя! И что еще хуже — она тоже его возненавидит. Может быть, не теперь, так потом. Когда он уедет. Он повернулся и увидел, что она приводит в порядок одежду. Вид у нее был уязвленный, смущенный, но она казалась прекраснее любой из знакомых ему женщин. Губы алые и распухшие от его поцелуев, щеки горят, исколотые его щетиной. Каштановые волосы ниспадают на плечи в романтическом беспорядке. Огонь, горящий в камине, окружал ее золотистым ореолом. Встав, он протянул руку: