Визит-14 - Александр Авраменко

…Я сижу в кресле, наблюдая за ежегодным Императорским балом. Это уже третий на моей памяти с того приснопамятного первого. Моя племянница не теряет надежды охмурить Ники, а моя половина всё таки, убедившись, что я не собираюсь влиять на решение русского императора, немного успокоилась и больше не давит на меня. Великолепный оркестр играет вальсы, полонезы и мазурки. Прекрасные цветы в огромных вазах вдоль стен, сверкающие камни праздничных лент на стенах, яркие электрические лампы, освещающие дворец (поставка инженера Лодыгина). Суетятся фотографы и даже, новинка, кинооператоры, аккредитованные при дворце. Коля, как обычно, танцует со всеми подряд, ни разу не повторяясь в выборе партнёрши. Давая этим знать всем, что ВЫБОР ещё не сделан… Опять дамы со всех концов необъятной Империи. Плюс почётные гости. Вдруг лёгкий шум проносится по залу. Что это? Его Императорское Величество шагает к дальней стене, где застыли гости с Кавказа. Ну, эта страсть к горянкам объяснима. Политика. На каждом балу Николай танцует то с грузинкой, то с армянкой, он дал им земли в Империи. Теперь Армения находится у нас в районе Западной Украины в будущем… По агентурным данным, горцы срочно принялись обучать своих дочерей европейским танцам. Но это к делу не относится. Просто, забавный казус. Стоят бакинские красотки, стреляя неимоверной глубины чёрными глазами, в расшитых золотом длинных платьях и полупрозрачных чадрах. Восток — дело тонкое, как говорил товарищ Сухов… А Коля, вежливо поклонившись дамам, следует дальше. Там у стены стоят в косматых папах настоящие горцы, дагестанцы, чечены, ингуши. Гордые, в шитых серебром черкесках, в сыромятных чувяках, с кинжалами на плетёных поясах. Из-за них шуму много было. Ну, не соглашались гости с гор оставить их в номерах гостиниц. Без оружия мужчина — не мужчина. А мужик. Словом, САМ Император разрешил. Так что теперь гости с Кавказа стоят при кинжалах. А посмотреть там есть на что… На что грузинки хороши, но эти пугливые черкешенки… Приталенное платье с длинными прорезными рукавами до самого пола. Строгая вышивка серебром, длинные концы пояса, подчёркивающие хрупкую тали и высокую грудь. Бездонной глубины огромные глаза под трепещущими ресницами. Чем то напоминает лань. Или серну… Император подходит к одной такой, одетой в серое шёлковое платье и склоняет голову в поклоне. Один из джигитов пытается выступить вперёд, но его сразу одёргивают свои же, седобородые старики в папахах кланяются царю и подталкивают девушку в спину. Та несмело делает шаг, заметно, что она напугана. Причём, очень сильно напугана… Но Коля спокойно берёт её за руку и ведёт в центр зала. Дирижёр ждёт знака, чтобы начать новый танец, но вместо этого Император подзывает распорядителя бала. Что-то шепчет ему на ухо. От изумления Куропаткин, а на этот раз ему досталась эта роль, роняет свой ритуальный жезл. Спохватывается, пытается подобрать, но я уже вижу, что ситуация внештатная. Вскакиваю, и широким шагом спешу к Николаю и его партнёрше…

— В чём дело?

— Да вот, понимаешь, прошу его лезгинку чтобы сыграли.

— Лезгинку?

— Да. А что?

Улыбаюсь во весь рот.

— Ну ты, блин, даёшь! Уверен, что твои оркестранты знают ноты?

— Ох ты же…

Между тем бедная девочка, уже могу разобрать, что ей вряд ли больше семнадцати, совсем потерялась в присутствии двух царственных особ. Она то краснеет, то бледнеет, её рука, которую держит русский царь в своей ладони, дрожит. Наконец Куропаткин убегает, проклиная всё на свете. Никто ничего не может понять — в зале начинается шум, горцы сбиваются в кучу. Охрана их казаков и гвардейцев тоже начинает хвататься за рукоятки штатных «парабеллумов» и «маузеров»… Грохот барабана с балкона разом всё прекращает, затем вступает в дело гармошка, невероятным образом взявшаяся зурна начинает мелодию, и слышу знакомую со своего советского детства мелодию лезгинки. Спешу отойти, а девочка вскидывает гордо голову под покрывалом. Но когда Коля то успел научиться танцевать этот танец?! И его сапоги… Он плывёт вокруг горянки, словно орёл. Асса! Коля! Асса! Гремит мелкой дробью барабан, горцы обалдевшим взором смотрят, как белый царь рассыпается в их лезгинке не хуже природного ингуша или карачаевца. У старейшин открываются рты, они начинают отбивать ритм в ладоши. Молодёжь порывается тоже вступить в танец, но старики удерживают их… В центре зала танцуют двое: русский царь и горянка. Танцуют лезгинку. Под грохот бубна и писк зурны, под аккомпанемент русской гармошки. Под звуки скрипок и виолончелей, труб и рояля… Да что творится на белом свете? Я сам ничего не понимаю. Донна дёргает меня за рукав, но я уже ничего не слышу и не замечаю кроме этого танца. Последний удар бубна, последний крик зурны — она застывает в последнем движении, взметнув прозрачную кисею покрывала, под которым глаз видит светлые русые волосы. Царь — на колене перед ней, его руки: одна вдоль груди, вторая — ушла назад. Голова склонена. Несколько мгновений тишины, потом бурные аплодисменты, грохот оваций, восторженные выкрики. Девочка делает движение, чтобы уйти, но Коля удерживает её на месте, перед собой. Потом вскидывает вверх руку, призывая к тишине. Постепенно все затихают…

— Как тебя зовут, девушка?

— Мадина…

— Ты станешь моей женой, Мадина?

… Что тут было… Я, честно говоря, даже подавился коньяком… Ведь у него была постоянная подружка из разночинцев. Телефонисточка. Он к ней под видом офицерика похаживал. Случилось что? Или надоела? Я в подробности не вдавался… Но тут Николай меня убил. Просто наповал. Да и не только меня… Вся Российская Империя на ушах стояла. Я молчу, что черкешенка в обморок упала, когда предложение услышала. Так еле еле в чувство привели… А что уж говорить про наших аристократок, которым Его Величество полный абзац сделал! И по всей Руси разговоры, разговоры, разговоры… Потом, правда, затихли. Мадину перекрестили в Марию. А когда через девять месяцев родился наследник престола, тут народ оттаял. Ну ещё бы — во всех газетах, во всех журналах, на всех киноэкранах Его Величество, Её Величество, и Его Высочество, Михаил Николаевич, наследник Престола Российского…

…— Господин Джугашвили? Иосиф Виссарионов?

— Да.

Молодой семинарист с тронутым оспой лицом в удивлении застыл перед столом в директорском кабинете. На месте грозы школяров сидел затянутый в голубой мундир поручик жандармерии.

— Прошу вас протянуть руки.

Недоумевая, тот вытянул руки перед собой. В то же мгновение тоненько пропели замки, а его запястья охватил холодок. На них красовались новомодные наручники.

— По приказу его Императорского Величества Самодержца Российского вы — арестованы.

— Но я ничего не сделал!

— Ничего не могу знать, господин Джугашвили. Вы арестованы по ЛИЧНОМУ приказу Императора. Мы обязаны вас задержать и препроводить под строжайшим арестом в Москву.

— В Москву?!

— Да. В Шестое управление КГБ.

Иосифу стало плохо. Про «шестёрку» ходили жуткие слухи. Кто туда попадал — никогда не возвращался…