Киноклуб - Крейг Маклей

– Сюда, – указывает влево Гейб. – Машину оставил там.

– Приятель, тебе бы путеводители по стрип-клубам Торонто писать, – восхищается РТ. – Ты, наверное, про них больше всех знаешь.

– Кроме этого парня, – напоминаю я, кивая на Костаса.

– Костасу надо припудрить носик, – бормочет тот, вися с одной стороны на мне, с другой – на Тео. На улице нездоровый цвет лица приятеля бросается в глаза еще больше, чем в клубе. – И оставить телефончик той симпатичной официанточке.

– Не расстраивайся, друг, – ободряю Костаса я. – Вы с ней обязательно увидитесь снова. Скорее всего, в зале суда.

– Костас очень хочет снова встретиться. Ее груди – как два сверкающих маяка во мраке моей тоски.

– Вот это ей и скажешь на слушании. Может, смягчится, – советую я.

– Между прочим, неплохо. И красиво, и поэтично, – одобряет РТ. – Не пробовал писать песни?

– Костас не хочет быть бедным! – стонет в ответ наш друг. – Костас ничего не умеет!

– Расслабься, – говорю я. – Скорее всего, это просто недоразумение.

Костас качает головой:

– А все этот козел Порфирио! Между прочим, это все его рук дело! Отца родного продал…

– Порфирио? Твой брат? – удивленно переспрашивает Тео. – Продал отца?..

Добираемся до машины и не без труда грузим Костаса на заднее сиденье, предусмотрительно прислонив его к приоткрытому окну – вдруг по дороге блеванет? Прежде чем остальные успевают опомниться, вовремя сориентировавшийся РТ запрыгивает на переднее сиденье. Приходится Ленни садиться рядом с Костасом. Боясь, что дверь клуба вот-вот распахнется от удара ногой и путь нам преградит толпа вооруженных охранников, велю Гейбу – цитирую – «давить на газ со всей дури». Даже самому смешно стало. Наш Гейб обычно передвигается со скоростью одноконного экипажа. Гейб – единственный человек, кого я знаю, кому выписали штраф за вождение со скоростью ниже допустимой. Когда Гейб говорит, что гнал куда-то как бешеный, – не верьте. Если бы его сняли в кино в сцене автомобильной погони, уснул бы весь зал.

Снова приведенный в сидячее положение Костас мешком приваливается к окну и, кажется, дремлет. Во всяком случае, сидит с закрытыми глазами и высунутым языком.

– Ну, и что теперь? – интересуется Тео. – В полицию повезем?

– Еще чего! – возмущается Ленни. – Члены киноклуба своих не сдают!

– Что же тогда с ним делать? – задается вопросом Тео.

– Отвезем пока к нам в редакцию, – предлагает РТ. – Пусть немного протрезвеет, а там видно будет.

Ленни подается вперед:

– Гейб, слыхал про четвертую передачу? Попробуй. Говорят, классная штука! Получишь прилив незабываемых ощущений.

– Знаешь, какая еще есть классная штука? Пешком ходить. Вот сейчас и попробуешь, раз такой умный. Тоже незабываемые ощущения получишь! – огрызается себе под нос Гейб.

– Остынь, приятель, мое дело предложить, – сдается Ленни. – Ну, прибавь хотя бы чуть-чуть скорости. Нас велосипедисты обгоняют. Со стыда же сгорим.

– Ребята, то, что мы с вами делаем, по закону считается укрывательством беглого преступника, – замечает Тео.

– Ну ты и трус! – возмущается Ленни.

– Спокойно! – вскидываю руки я. Ленни – парень воинственный, в конфликтных ситуациях вспыхивает как порох, зато унять его потом удается очень и очень нескоро. – Тео, Костас не из тюрьмы сбежал. Судимости на нем нет. Насколько мы знаем, ему даже обвинения еще не предъявляли. Уверен, волноваться не о чем. Чисто с юридической точки зрения, разумеется.

После самой долгой автомобильной поездки в истории наконец добираемся до редакции, втаскиваем Костаса внутрь и укладываем на старый диван в кладовке. К счастью, Шевонн на сегодня взяла отгул. Иначе увидела бы знакомое лицо, не удержалась и выложила горячие новости в десятки разных блогов и социальных сетей.

Гейбу надоело слушать подколы Ленни, и он отправляется на ледовую арену в надежде успеть на последний период матча «Лифс». Ленни тоже спешит откланяться: сегодня в каком-то из клубов очередной вечер свободного микрофона. Надеется, что еще сумеет записаться в ряды выступающих. Если ему это удастся, предвижу, что после выступления Ленни у входа будет подкарауливать еще больше разъяренного народу, чем обычно.

– Костас, не хочешь попить? – предлагает Тео. – У меня есть отличный набор травяных чаев.

Но Костас лишь закрывает лицо руками и стонет:

– Костас не хочет чаю. Костас хочет, чтобы комната перестала вертеться перед глазами.

– Костас, – произношу я, опершись о стол. – Ты что-то говорил про сделку, которую заключил твой брат. Может, расскажешь поподробнее?

– Мой братец Порфирио – дерьмо тараканье. Вот и все подробности, – рычит Костас. – Когда Костас в следующий раз увидит Порфирио, шею его предательскую свернет.

– Значит, за один стол вас в зале суда, скорее всего, не посадят, – предполагает РТ.

– Но если твой брат и впрямь участвовал в этом деле, – рассуждаю я, – выходит, он знал, что ваш отец за все годы вытянул из инвесторов миллиарды долларов.

– Дайте Костасу только добраться до Порфирио, – как ни в чем не бывало продолжает наш приятель. – Костас засунет его крошечный корнишон в шредер и нажмет на кнопку! Вопли негодяя будут звучать для ушей Костаса слаще, чем стоны итальянской модели на вечеринке у Сильвио!

– Выходит, Порфирио знал про мошенничество, – подхватывает мою мысль крайне смущенный законопослушный Тео. – Но как насчет…

– Костас, – решает не ходить вокруг да около РТ. – Ты был в курсе, что твой отец – самый большой ворюга в истории страны?

– Это все Порфирио! – возмущается Костас. – А я только клиентов развлекал. На вечеринки водил. Все, что захотят, для них добывал – и выпивку, и красивых девчонок. Костас финансами управлять не умеет.

– Это мы уже заметили, – вполголоса произносит РТ. – Один очень характерный случай наблюдали не далее как сегодня, в стриптиз-клубе.

– Значит, в твои обязанности входило усыплять бдительность клиентов? – продолжаю я. – Чтобы не замечали, что так щедро ты их развлекаешь за их собственный счет?

– Порфирио возился с циферками, а Костас устраивал людям праздник! Моя работа была лучше.

– До сегодняшнего дня, – прибавляет Тео.

– Костас, у тебя есть собственные деньги? Хоть какие-нибудь? – спрашиваю я.

– Костас сегодня хотел получить наличные, – с мрачным видом отзывается тот. – Но в банке сказали: на счете ничего нет.

– Тебе есть куда пойти? – спрашивает Тео. – Может, у тебя какая-нибудь квартира имеется? Или дом? Все что угодно.

Костас перекатывается на бок и громко извергает выпитое в картонную коробку. РТ сначала ужасно пугается, но потом замечает, что внутри нет ничего, кроме старых CD.