Коля-Коля-Николай - Петр Сосновский

задерживался. Время было другое: часы не замечались. Отправившись вместе с товароведом в ближайший поселок, мы возвращались на час-два позже окончания рабочего дня.

Я объездил на лошади все ближайшие села, поселки, деревни. Где мы только не были с Малышом и в Вознесенске, и в Бугровке, и в Вишневке, и в Дубраве. Мне пришлось постоять у развалин дома в Варинове, в котором жила моя мать вместе со своими сестрами. Поселок был небольшим, домов двадцать-двадцать пять. В нем была лавка — маленький магазинчик. Она работала два раза в неделю. Погрузив товары на телегу, если дело было летом или на сани, когда зимой я вместе с товароведом Марией Григорьевной, иногда Натальей Ивановной дважды в неделю выезжал в Вариново. Нас здесь ждали.

В настоящее время товар в поселок доставляется из частного магазина. Его ассортимент не тот, что был раньше, кроме хлеба, дешевого стирального порошка, соли, спичек ничего не привозят. У народа нет денег. Да и в поселке контингент не тот, что был прежде — старики, больше старушки. Молодых совершенно нет. Рожать не кому. Вымирает поселок.

Мне нравилось бывать на родине матери. Однажды я остановился у колодца и поговорил с одной женщиной. Она, увидев мой интерес, не утерпела и спросила:

— Мужик, ты никак подыскиваешь себе домик? Сходи к Чугунихе. Она здесь недалеко живет. Вон у той развилки, — и женщина показала рукой. — Дом хороший. Продает недорого. Хочешь, я попрошу ее для тебя придержать? Она сбросит немного. Решайся?

Я не пошел к Чугунихе. Однако предложение купить домик мне пришлось по душе. Ведь это была свобода. В тюрьме я стремился к ней, казалось вот она, но не тут-то было. Надежда Кондратьевна была сильной женщиной. Я все время ощущал на себе ее давление, и все свои действия мысленно согласовывал с ней.

Деньги мне платили небольшие. Я их отдавал тете Наде. Мой двоюродный брат Семен делал также, когда жил у нас в Москве.

Однажды вечером за ужином я не удержался и рассказал о Чугунихе.

— Чугуниха! Это прозвище. У нее фамилия есть— Чугункова Настасья, — оживилась Надежда Кондратьевна. — Я хорошо ее знаю, да и как не знать. У нее сейчас сыновья Миша и Петя в Москве живут. За мной одно время ухаживал ее брат Сергей, погиб под Гомелем. Смотри Коля. Мы тебя не гоним. Хочешь купить дом, покупай. Деньги твои у меня все на месте. Я их не трачу. Что мне жалко на тебя картошки, свеклы, огурцов или еще чего? У нас все свое.

У меня все было хорошо. Но видно тетя Надя не зря меня предупреждала. Леша сбил меня с пути-дороги.

Мария Григорьевна и Наталья Ивановна были замужними женщинами и всегда торопились домой. Наверное, я сумел себя показать честным, добрым малым. Они не часто, но отправляли иногда меня одного отвезти груз, если он был габаритным, давали в помощники с собой Лешу. При этом строго наказывали, как правильно должны быть оформлены документы.

У Алексея было много друзей, таких же, как и он пьянчужек. Однажды, когда мы остались без товароведа, он, нет бы вернуться на базу, и, сделать еще одну поездку, подвез меня к какой-то избе, иначе этот покосившийся дом назвать нельзя было.

— Вот, знакомься это Бакут!

Прозвище было странным. Оно оказалось созвучным его фамилии и отличалось не значительно. Этот самый Бакут сидел в инвалидной коляске. Он был обрюзгшим солидным мужчиной. Я пожал протянутую им заскорузлую руку. Его товарищ по прозвищу Сметана, белобрысый крупный мужичище, стоял сзади коляски. Он лишь кивнул мне и уставился в землю.

Бакут здесь в Щурово старался быть паханом. Встреча со мной его обрадовала. От Лехи он узнал, что я не так давно вышел из тюрьмы. В отличие от меня Бакут провел, в местах не столь далеких, более десяти лет и неизвестно, сколько бы сидел еще, если бы не вышел на инвалидность. Его товарищ, также побывал в тюрьме, как-то при встрече он рассказал мне, что Бакут, чтобы «скосить» срок специально обморозил себе ноги. Это позволило ему получить пенсию.

Парочка Бакут-Инвалид и Сметана была еще та. Промышляли они вместе. Во время ярмарок Сметана возил его по торговым рядам на коляске и они просили милостыню:

— Подайте инвалиду Афганской войны!

Люди, которые его не знали, бросали в грязную шапку не только копейки, но и рубли, как же человек воевал. Друзья в кавычках все делали лишь бы «заработать» себе на бутылку.

— Присаживайся, — сказал, приподнявшись в коляске, стареющий обросший щетиной мужчина и указал рукой на грязный табурет. Мне сидеть не хотелось. Однако пришлось уступить ему. Забравшись в карман, инвалид достал из него скрученную сигарку и затем выдал:

— На, разговейся. Это травка. Тут один мужичок Филипп Шувара снабжает. Это он надоумил меня «косить под афганца». Первый раз здорово получилось. Я даже и не ожидал. Сейчас народ озверел, деньги давать уже не хочет.

Домой я пришел поздно. Надежда Кондратьевна меня не тронула. Однако я чувствовал, что она знает о моем походе к Бакуту. Для себя я решил больше к нему не ходить. Он сам по себе я сам. И какое-то время я свое слово держал. Но произошел инцидент, его товарищ Сметана, однажды забравшись к старику в дом, попался. Его посадили, должен был состояться суд. Бакут искал себе нового человека.

Мой напарник Леша хитро поступил. Он жил на той же улице, что и я. Порой мы вместе ходили на работу и возвращались домой. Когда Алексей запивал, его мать, проклиная парня, приходила к нам в дом и просила меня отнести Клавдии Яковлевне заявление. Она очень боялась, что сына выгонят с работы. Без работы он мог окончательно спиться.

Однажды Леша уговорил меня пойти домой другой дорогой.

— Я на минуту забегу к одному мужику, — сказал он. Этим мужиком оказался все тот же Бакут, прозванный мной Инвалидом.

Первые минуты я был как бы в стороне. С ним разговаривал Леха. Но потом снова оказался в эпицентре. Инвалид грозно рявкнул на маленькую старушку мать и отправил ее в магазин за бутылкой.

— Бакут — пахан. Ты, знаешь, что это такое. Я ведь не сидел. Он и ты — два сапога пара, — сказал мне Алексей в свое оправдание, когда мы, поддерживая друг друга в темноте, тащились домой. — Тебе же было о чем с ним поговорить. Я не мог тебя не привести к нему. Так, что ты меня прости. Простишь? — спросил Леша, заглядывая мне в глаза. Я