Золото народа - Виталий Галияскарович Гадиятов

самом хорошем раскладе, а для этого должно быть очень приличное содержание металла, толково сделанная бутара, промывная колода и прочее и прочее. Естественно, пахать надо от зари до зари. Ну уж об этом там небось было кому позаботиться. А если…»

Он снова всё прикинул, и от цифры, на которую вышел, у него тоже захватило дух.

«Но это вполне реально. Вот теперь понятно, почему был только один выходной след. Он их хлопнул и всё забрал. Но вынести пятьдесят килограммов на себе!.. Нет, это невозможно. Даже тридцать он бы не потянул. С таким весом он бы не дошёл. А вообще ему и не нужно было всё выносить. Значит…»

От своих умозаключений Николая прошибло потом. Он остановился и стал жадно пить воду. Горстями он подносил её ко рту и, не останавливаясь, всё пил и пил. Вода бежала по лицу, стекала на одежду. Иван его не узнавал.

«Надо же, как он резко сдал, просто удивительно! Так ходко шёл и остановился. Наверное, Коля слишком выкладывался. Ну, конечно, он мне хотел показать, как нужно ходить по тайге. Вот и допоказывался… А я-то, лопух, по своей наивности думал, он такой здоровый. Оказывается, он шёл на пределе, высунув язык. Ну, значит, скоро привал».

Иван тоже напился и вымыл лицо. Он уже хотел снять рюкзак и посидеть, но Клочков молча пошел дальше.

«Значит, золото он где-то спрятал в тайге. Ну, допустим, спрятал. Ну и хрен с ним, что толку! Это же тайга. Спрятал — считай, что никому и никогда его не найти: бог дал — бог взял. Хотя, как спрячешь… — У Клочкова появились какие-то сомнения. Он задумался. — А может, и правда спрятал? Но с тех пор, слава богу, уже прошло больше полвека. За это время его давно можно было вынести. Даже если каждый год по килограмму забирать и то… — Его снова прошибло потом. Опять стало жарко. — Нет там уже, конечно, никакого золота — его давно забрали. Забрали наверняка. А вообще, кто знает, может, оно там и лежит, — вдруг опять засомневался Клочков. И он снова вернулся к началу тех событий. — Это было как раз в сорок первом. Началась война, и тот, кто вышел из тайги, мог загреметь на фронт. Тем более это был охранник, значит — вояка. Может, даже и не рядовой охранник. Скорее всего, так оно и было. У кого были карты и документы, кто знал, сколько золота добыли? Всё это мог знать только начальник. Значит, что получается? Вначале он дал команду расстрелять зэков, а потом, видать, сам прикончил охрану. Но как же он это сделал? Должен быть какой-то повод или случай. Один же он не мог их всех убить. Спровоцировал нападение? Но это же нужно было как-то так организовать, а то по запарке и тебя хлопнут. Значит, должно было быть какое-то подходящее место. Раз дед Ивана не услышал выстрелов, то это было где-то далеко впереди или в стороне от него, а может, была гроза? Нет, это отпадает. Осенью гроза… Здесь такого не бывает. Скорее всего, сильный северный или северо-восточный ветер. Ну, конечно, осенью как раз и дуют такие ветра. И если ты идёшь сзади, то, естественно, ничего не услышишь. Да, небось они ещё стояли где-нибудь на реке. Иванов дед вроде бы там и хватился, что пошёл один след».

Прибежала Чара. Она покрутилась возле Николая, показывая, что вот я здесь, никуда не потерялась. Хозяин даже не обратил на неё внимания, и собака снова убежала. Скоро в стороне послышался её звонкий лай.

«А почему же на следующее утро дед Ивана не подошёл к брошенной стоянке? Раз не было еды, то там как раз и можно было пошакалить: вдруг бы что-то отломилось. Да тот же окурок. Когда хочешь есть и курить, пойдешь на всё и даже помоями будешь питаться. Бывшие зэки этого не скрывали. То есть это было в порядке вещей — так сказать, борьба за выживание. Почему же он всё-таки не подошёл к стоянке? Значит, был сыт. Река. Вот в этом, видно, и вся причина: как они вышли на большую реку, он стал рыбачить и прозевал стоянку. Но для этого нужна удочка. А из чего её сделаешь? Сплошная головоломка. Но не решив её, трудно будет чего-то искать. Тут дело не только в поисках лагеря. Чувствую, всё закручено намного туже».

На поваленной лиственнице сидел юркий бурундучок. Своими маленькими глазками он смотрел на приближающихся людей. Может быть, он никогда их не видел и совсем не знал, кто это такие, поэтому любопытство взяло верх над осторожностью. Он долго смотрел, но стоило Николаю сделать ещё шаг в его сторону, бурундучка как ветром сдуло: пискнув, он скатился вниз.

«Возможно, как только они вышли на Маймакан, дед уловил направление движения и остановился порыбачить. Может, он даже сплел морду. На это тоже ушло время. Ну и сама рыбалка. Если рыба уже попёрла вниз, то ему пришлось попотеть: рыбалка была неважнецкая. Он мог простоять полдня, да так ничего не поймать. Ладно, допустим, наловил, наелся и рванул их догонять. Тут ему уже, конечно, было не до стоянки. Ему некогда и незачем её было искать — надо было догонять шедших впереди. А на следующий день он хватился и увидел, что впереди прошёл только один человек. И, не задумываясь, рванул за ним. Ну, теперь хоть что-то стало проясняться, а так ли это было на самом деле или нет, об этом теперь трудно сказать, но если следовать этой версии, то получается, что надо искать по Маймакану. Произошло это, возможно, где-то на третий или четвёртый день пути. Значит, то место должно быть не более чем в сорока или пятидесяти километрах ниже устья Курунга. Но как теперь его найти? Это, конечно, проблема! Всё-таки столько времени прошло».

К вечеру добрались до зимовья. Климат здесь был помягче, чем возле озёр, и это чувствовалось по окружающей растительности. На берегу росли большие тополя и высокий тальник. Местами встречалась береза и рябина. Среди больших деревьев Иван увидел развалины какого-то старого строения с провалившейся крышей и разбитыми окнами. Всё вокруг заросло густой травой и мелким кустарником.

«Но как тут останавливаться? Это даже смешно», — расхаживая по полянке, думал Иван. Под ногу попала стеклянная банка. Он её отфутболил и снял рюкзак.

Николай, как будто угадав его мысли, похлопал Ивана по плечу.

— Не переживай. Сейчас мы приведём её в порядок. Эта избушка той же