Командор Жуть'ен - Оксана Чернышова

От шока и боли была на грани обморока. Но спасительная тьма всё никак не хотела приходить. Сложно сказать, сколько длилась эта мука. Мне показалось, что вечность.

Но всё когда-то заканчивается, в очередной раз пережевав, меня выплюнуло из портала. И на какое-то время, всё же, видимо отключилась. Сознание заполнило ужасом и нестерпимой болью. Обратно через такую мясорубку проходить не хотелось.

Открыв глаза, увидела Каю. Я лежала на боку, она тоже. Бледное лицо, огромные глаза и, слипшиеся от пота некогда прекрасные волосы, были забиты пылью. Губы искусаны, а глаза полны боли. Одежды на нас не было.

После того как перекинулась человеком (когда это случилось даже не знаю), ночное зрение меня так и не покинуло. Поэтому каждая деталь отпечаталась намертво в памяти.

— Нужно идти, — прохрипела рыжая. По её подбородку стекала густая тёмная кровь, капли срывались вниз, под ней уже образовалась приличная лужица. — Ищи, — прошептала девушка и попробовала сесть.

Я с ужасом смотрела на её кровь, да и кровь ли это была? Живая, светящаяся алым субстанция медленно поползла куда-то в сторону от меня. Неимоверным усилием заставила себя тоже сесть. В груди всё хрипело, говорить не могла. Права была Кая, малыша сюда брать было нельзя. Сами еле выжили.

— Идём, — прошептала девушка, — тут узкие проходы, и пока не перекидывайся, нужно отдохнуть. Нашим зверям досталось сильно, а нам предстоит ещё обратный путь.

Вздрогнула от осознания того, что ничего не закончилось.

Алая змейка нас ждала. Возникла вялая мысль, что у неё есть свой разум. Встав на четвереньки, доползла до стены. Ладони и колени были изранены и регенерация тут почему-то слабо работала. Как будто кто-то блокировал её.

«Ну да, чтобы жизнь мёдом не казалась», — говорить всё ещё не решалась.

С четвёртой попытки всё же удалось встать на ноги.

— Почему мы голые? — просипела.

— Тут кроме портала ничего не работает.

Сложно сказать, сколько времени мы брели. И вскоре, наше упорство было вознаграждено. Змейка легко прошла за стену, мы тоже вышли вслед за ней.

Пещера, в которую мы вышли в этот раз, тоже была просторной, возле костра сидели три фигуры. И в одной из них признала мужа.

— Ен, — еле прошептала.

Он долгих пару секунд смотрел на меня с недоверием.

— Лада? Как?

Муж подскочил ко мне и подхватил на руки. Такой родной, сильный, мой. Хотелось плакать от счастья, но слёз не было. Я устало прильнула к его груди. Раз мы вместе, всё будет хорошо, главное — выбраться из этого ужаса.

— Сестра говорит, что нужно идти, времени мало, — услышала приятный голос. — Рой, ты с нами? Ты можешь не пережить. Как, впрочем, и мы. Смотри, девчонки еле живые.

— А мне всё равно терять нечего. Что тут подохнуть от одиночества и голода, что там. Но там хоть есть шанс выбраться и я его не упущу. Так что, идём.

Обратно к ужасному порталу мы двигались гораздо быстрее. Каю на руках нёс брат, меня муж. Он то и дело целовал меня в макушку, крепко прижимая к груди. Нёс, как будто была драгоценной ношей.

— Я люблю тебя, солнышко.

— Я сильнее. Как видишь, за тобой пошла на край света.

— Да, и мы потом об этом ещё поговорим.

Голос родной, такой тёплый, любимый. Как же я безумно соскучилась по этому запаху. Но не время было отпускать эмоции на волю. Всё ещё не верила в то, что мы выживем.

Перекинувшись в волков, вошли в тот ужасный портал. Я думала, возвращаться будет проще, но ошиблась. Кто испытает такое, кажется, боли больше бояться не будет.

В сознание пришла лишь тогда, когда ко мне прижался Тото. И опять почувствовала родные прикосновения мужа к моему истерзанному телу.

— Всё, родная, последний портал пройден.

И сознание благополучно ухнуло в бездну.

Глава 35. Пробуждение

Лада

Открыла глаза и застонала. Темно, ничего не видно. На глазах ощутила плотную повязку. Пошевелилась и тут же услышала до боли любимый голос мужа. А это значило, что мне не приснились те ужасы с перемещением.

— Потерпи, родная, давай я тебе помогу, — он приподнял подушку вместе со мной, я глухо застонала. — Нужно выпить укрепляющее. Поспишь, и когда в следующий раз проснёшься, будешь здорова, любимая.

Пить хотелось безумно. Глотнула из поднесённой ко рту пиалы. Жидкость пахла горными травами и на вкус оказалась приятной. Выпила с удовольствием. Хотела снять повязку с глаз, но Ен остановил:

— Не снимай, глаза должны восстановиться. У тебя многочисленные разрывы капилляров.

— Спасибо. Скажи, как ты держишься на ногах? Сколько я проспала?

— Сутки, любовь моя, но организм твой не восстановился пока. Тебе нужно ещё поспать, солнышко.

Глаза мои устали от напряжения, я сладко зевнула. Но прежде чем погрязнуть в вязкой патоке сна, попросила:

— Спой мне песню, Ен, пожалуйста.

Меня не особо волновало, где я нахожусь, главное с кем — с любимым мужем. И ещё раз, сладко зевнув, улыбнулась, когда услышала песню, понятную лишь только оборотням. Ен вкладывал в слова свою душу и силу, которая насыщала каждую клеточку моего измученного тела. Глубокий голос убаюкивал, и больше не чувствуя боли, я отправилась в мир грёз.

Следующее моё пробуждение было гораздо приятнее — я оказалась в кольце сильных рук. Под тёплым одеялом почувствовала, что обнажена. Слегка подвигала бёдрами, удобно укладываясь, желание Ена было твёрдым, его напряжение я чувствовала своими ягодицами.

И возникла непреодолимая страсть, захотелось вобрать в себя и почувствовать мужскую силу внутри себя. Ощутить себя нужной и желанной. Зарыться пальцами в его отросшие кудри. Застонала, закусив до крови губу.

— Целитель сказал, что это не повредит, а наоборот, прибавит сил. И я знаю, что ты уже как пару минут после пробуждения жаждешь того же, что и я.

Я засмеялась, а он подул мне на ушко, от чего «мурашки» разбежались по телу в разные стороны.

— И как ты смог выдержать такую муку? — прошептала чуть севшим голосом.

— И не говори, сам себе удивляюсь.

Мы лежали на большой кровати, повязка с глаз исчезла. Лёгкая ткань балдахина была опущена, что делало шикарную кровать царским ложем.

Я охнула, когда муж потянул вниз одеяло, оголяя мои плечи. Мягкие, тёплые губы целовали шею. Развернулась в его руках и посмотрела в самые потрясающие глаза во всех мирах.

— Я люблю тебя, Ен, больше жизни.

И это были отнюдь не высокие слова, это то, что я чувствовала к нему. Из меня ключом били неконтролируемые эмоции, затапливая собой всё вокруг. Глаза