Темные пятна сознания. Как остаться человеком - Жюль Монтегю

Психиатр, участвовавший в процессе со стороны защиты, оспаривал само существование расщепления личности, называя это заболевание «НЛО психиатрии».

Петерсон был объявлен виновным в изнасиловании, но через несколько дней решение было по техническим причинам отменено, и назначено новое разбирательство, которое тоже было отменено, и, в конце концов, Петерсон был освобожден.

Но что происходит, когда обвиняемый утверждает, что ему поставлен диагноз диссоциативного расстройства? Если личности таких обвиняемых разительно отличаются друг от друга, то какая из них преступна, а какая невиновна?

Таким был драматический случай Бриджет Денни-Шафер, которая столкнулась именно с таким вопросом. В мае 1991 года Денни-Шафер, представившись студенткой, проникла в госпиталь Нью-Мексико. Одетая в белый халат тридцатишестилетняя Денни-Шафер похитила годовалого Кевина Чавеса. Оставив на месте его близнеца, Денни-Шафер уехала с ребенком в Техас, в дом своего бывшего бой-френда Джесси Паломареса. За несколько месяцев до этого у Денни-Шафер случился выкидыш, но в течение всего времени, предшествовавшего похищению, она говорила членам своей семьи и Паломаресу, что беременна от него. За два месяца до преступления она отправила Паломаресу свою фотографию, на которой выглядела беременной. Вернувшись с работы, Паломарес обнаружил дома Бриджет с ребенком на руках. Постель была в крови, а в пластиковом мешке лежала плацента. Кровь и плаценту Денни-Шафер тоже похитила в госпитале. Бриджет попросила Паломареса похоронить плаценту в саду. Джесси сомневался, что это его ребенок, и сказал, что продолжения отношений не будет. Денни-Шафер уехала в Миннесоту, где поселилась вместе с матерью и своей дочерью-подростком. Им она сказала, что Кевин – это ее сын. Через несколько дней женщину арестовали агенты ФБР. Бриджет было предъявлено обвинение в похищении ребенка. Кевин, который не пострадал, был возвращен в семью.

Защита Денни-Шафер заявила, что ее доминирующая личность, Гиджет, была без сознания и не знала о похищении большую часть той недели, и что винить во всем надо незрелую личность Рины, личность Верховной Матери и Бриджет.[25]

Суд нашел Денни-Шафер виновной, версия о ее душевном расстройстве была отвергнута. Но апелляция оказалась успешной. Апелляционный суд заключил, что уголовный суд должен был принять во внимание, что Гиджет не знала о преступном поведении других альтер-эго.[26] Гиджет не могла и была не в состоянии контролировать противоправные действия, совершенные другими эго.

Повторного разбирательства не было. В 1994 году Денни-Шафер было предъявлено обвинение в следующем похищении. Она была приговорена к сорока шести месяцам заключения в учреждение для лиц с ментальными нарушениями.

Дело Денни-Шафер стало вехой в истории диссоциативного расстройства идентичности. В судах решалась судьба так называемой доминирующей личности, а не личностей других эго; тем не менее, другие личности были подняты до уровня личностного статуса, перестав быть ментальными уровнями, воспоминаниями или восприятиями. Ответчик был теперь один, и один человек выступал с показаниями. Однако наличие множества личностей внутри одного обвиняемого сослужило юриспруденции плохую службу: например, для Денни-Шафер было очень выгодно, что Гиджет – личность, объявленная невиновной – явилась в суд.[27] В то же время некое другое «я», похитившее ребенка, в суде отсутствовало.

Предположение о том, что другие эго обладают совершенно разными личностями, таким образом, приводит к тому, что их идентичности невозможно приписать человеку, сидящему на скамье подсудимых. Принятие и приписывание различных личностей каждому статусу идентичности является таким же опасным, как присвоение им имен. Это так же порочно, как приписывание каждой личности строго определенного эмоционального состояния. Наделяя статус идентичности личностными свойствами, мы воспламеняем фантазию и вовлекаемся в заговор, рисуя контуры каждого аватара.

Но давайте испробуем другой подход. Если вы примете диссоциативное расстройство идентичности в том виде, как было принято в то время, то есть как расстройство, связанное с появлением множества отличных друг от друга личностей, будет ли честно после этого наказывать Гиджет? Представляется несправедливым наказывать этот статус идентичности – она (или точнее некий неодушевленный статус) кажется неспособной совершить преступление в прошлом или совершить его в будущем. Наказание Гиджет не приведет к реабилитации безответственного юного персонажа Риты, или личности Верховной Матери, Бриджет; наказание не приведет к нравственному просветлению Гиджет; она не может «снова» совершить преступление, если вообще его не совершала.[28] Но в строгом смысле слова, тем не менее, есть необходимость привлечь Денни-Шафер к ответственности – в этом мы усматриваем честность, отдаем дань уважения жертвам и их семьям, и отвращаем других от совершения подобных преступлений. Если Гиджет освободить, то ничто не остановит другие статусы идентичности снова всплыть на поверхность и совершить следующие преступления. Возможно, что приписанный Гиджет статус идентичности все же несет ответственность, ибо это он позволил другим личностям появиться, и, возможно, сделает это снова. Статус идентичности Гиджет был необходимым условием преступления.

Дженнифер Рэдден, заслуженный профессор философии Массачусетского университета, считает, что вместо того, чтобы воображать, будто наказанию подвергается невиновный статус идентичности, надо говорить о так называемом статусе идентичности, который, как, например, Гиджет, несет бремя наказания для совершения большего блага. Рэдден проводит параллель с тем, что происходит, когда к тюремному заключению приговаривают родителей. Для того чтобы оправдать тяжелые последствия, которые этот приговор навлекает на ребенка, закон апеллирует к традиционной деонтологической доктрине двойного эффекта – то есть к идее о том, что иногда допустимо причинить вред (в виде побочного или двойного эффекта) ради достижения хорошего результата. При таком толковании цель действия (признание Денни-Шафер виновной в преступлении) надо отличать от реального вредоносного побочного эффекта (Гиджет несет основную тяжесть наказания): «Поскольку страдания ребенка не являются частью цели наказания родителей, постольку суд может избежать упреков в наказании невинного, настаивая на том, что наказание определяется в рамках намерения. Таким образом, ребенок страдает от наказания, но его при этом не наказывают».