Время не властно - Роберт Энтони Сальваторе

И утонул бы. Но мне помогло умение «сжимать», «конденсировать» циклы своей жизни. Я надеюсь, что мое путешествие отныне превратится в прямую, ясную дорогу к прозрению и глубокому пониманию смысла собственного существования.

Основная доктрина монахов ордена Желтой Розы велит нам прощать себя, полностью принимать свои недостатки, любить свое физическое тело как вместилище духа, который вечно ищет совершенства. Искреннее, безоговорочное принятие себя и своих слабостей позволяет человеку идти дальше без помех в виде чувства вины, неуместных сомнений по поводу сделанного выбора и бесполезных сожалений о прошлом.

Нужно лишь слушать эхо прошлого.

Предугадывать музыку будущего.

Шагать бесстрашно.

И поэтому, сжимая в руках свои верные мечи, я иду вперед – смело, с улыбкой на устах.

Дзирт До’Урден

Год Возрожденного Народа Дворфов (1488‑й по летоисчислению Долин)

Холодная изморось и хлопья мокрого снега осыпали Лускан этим хмурым зимним днем. Но, несмотря на ненастную погоду и сильную облачность, небо над Иллуском оказалось слишком ярким для зрения Закнафейна До’Урдена, дроу, который выходил на поверхность только раз в жизни, несколько веков назад. Он плотнее закутался в тяжелый плащ, подарок Джарлакса. Все трое были сегодня тепло одеты – сам Закнафейн, Джарлакс и необычная молодая женщина по имени Ивоннель, дочь Громфа и тезка великой Верховной Матери Бэнр. Они перешли мост, соединявший материк с Охранным островом, и по следующему мосту добрались до второго острова, на котором возвышалось огромное чудесное строение, известное под названием Главная башня тайного знания.

Оно напоминало величественное древнее дерево с мощным стволом и гигантскими ветвями, тянущимися к небесам; каждая такая толстая, прочная ветвь вмещала личные покои одного из магов, обитателей здания. Башня уже превзошла размеры, что были сто лет назад, до ее разрушения, и продолжала расти. Верхняя часть ствола и самые высокие ветви светились оранжевым светом на фоне серого неба – они возникали из порций жидкой лавы, которая текла сюда по длинным подземным каналам – «щупальцам». Каналы соединяли магическое сооружение с пещерами подземного города дворфов, Гаунтлгрима, расположенного далеко на востоке. А именно с глубокой огненной ямой, в которой сидел Предвечный; это он являлся «движущей силой» возрождения башни и обеспечивал строительный материал.

В основании Главной башни не было видимой двери, но Джарлакс знал, где расположен вход, и знал магические слова, которые открывали этот вход. Трое дроу миновали портал, прошли по коридору и очутились в круглом центральном помещении. Вдоль его стены шла винтовая лестница: она поднималась вверх, на самые высокие уровни башни, и уходила вниз, в ее недра, в пещеры, расположенные под дном гавани Лускана. Подойдя к лестнице, дроу услышали доносившиеся откуда-то снизу странные звуки. Казалось, сама башня вдыхала и выдыхала, подобно живому существу.

Джарлакс знал о магическом сооружении достаточно, чтобы понимать: это не простое совпадение.

На второй площадке лестницы располагалась дверь, ведущая в самую крупную ветвь древовидного сооружения; это был узкий, уходящий слегка вверх коридор с дверями по обеим сторонам. При существенной толщине ветви за этими дверями вполне могли скрываться довольно просторные помещения. Но, поскольку это была башня магов, площадь ее не ограничивалась обычными видимыми измерениями. Волшебные особняки занимали на Материальном уровне пространство не больше чулана; тем не менее дворцы, раскинувшиеся за дверями таких «чуланов», могли удовлетворить вкусы самой привередливой королевской четы.

Джарлакс прекрасно знал, что самый роскошный и просторный дворец принадлежал его брату, бывшему архимагу Мензоберранзана Громфу Бэнру.

Ему не пришлось стучаться, поскольку Громф наблюдал за внешним коридором при помощи магии и открыл заранее, увидев своего родича и его спутников.

В волшебном дворце троих гостей приветствовали прекрасная несмолкающая музыка и световые эффекты в виде лучей всех цветов видимого спектра, сменявших друг друга. Разноцветные картины превосходно гармонировали с магической мелодией.

Стены холла были украшены изящными белыми колоннами – точнее, искусно вырезанными скульптурами нагих, но вооруженных до зубов женщин-дроу.

– Кариатиды, – предупредил Джарлакс своих спутников. Эти женщины находились здесь не только для того, чтобы поддерживать потолок: магический дворец, разумеется, не нуждался ни в балках, ни в колоннах.

Это были стражи, могущественные стражи.

Архимаг Громф появился в арочном проеме, прорубленном в боковой стене помещения. Судя по всему, вторжение непрошеных гостей ничуть не удивило его, однако раздосадовало. С другой стороны, при желании он мог не впускать в свои покои Джарлакса с компанией.

– Надеюсь, ты хорошо провел время в гостях у хозяйки Дома Бэнр, – заговорил Джарлакс.

Громф издал какой-то пренебрежительный звук и, едва взглянув на посетителей, жестом приказал им следовать за собой обратно к выходу.

– Что, даже перекусить не предложишь? Или хотя бы выпить, чтобы согреться после пешей прогулки под мокрым снегом? – удивился Джарлакс.

– Уверен, король Бренор угостит вас на славу, – пробурчал Громф, и Джарлакс обреченно вздохнул.

Громф провел их обратно тем же путем, которым они пришли, но миновал холл и спустился вниз по какой-то лестнице; очутившись под землей, дроу добрались до очередной потайной двери, сливавшейся с округлой стеной вулканического туннеля. Чтобы попасть в загадочное помещение, потребовалось нечто большее, нежели магические слова. Остальные почувствовали, каким огромным количеством заклинаний и глифов защищена эта дверь – гораздо большим, чем любая другая во всей башне, включая вход в личные покои Громфа.

Кроме того, оказалось, что не только дверь охранялась при помощи чар. За дверью находилась довольно просторная комната, относительно узкая и длинная. Каменные статуи, установленные вдоль стен, поворачивали головы, разглядывая пришельцев. Над статуями, в небольших альковах, притаилась целая стая горгулий, также наблюдавших за посетителями; чудовища готовы были ожить и атаковать в любую минуту.

Но они не шевелились, лишь смотрели – ведь это были ручные горгульи Громфа, а процессию возглавлял их хозяин.

В дальнем конце комнаты возвышались два каменных обелиска. Грубо высеченные шероховатые столбы без всяких орнаментов стояли слегка под углом друг к другу Они казались чем-то чужеродным в этом великолепном здании, где сама асимметрия была полна изящества, где все помещения и предметы мебели отличались богатым убранством. Балка из серого камня соединяла верхушки столбов, и создавалось такое впечатление, словно ее не аккуратно положили, а просто уронили или швырнули туда. Получилось нечто вроде ворот, готовых рухнуть в любой момент.