Стрелы любви - Барбара Картленд

В голосе его снова звучали циничные ноты, которые так ненавидела Мелисса. Теперь она жалела о том, что вызвала в муже столь горькие воспоминания. Впрочем, может быть, для него лучше выговориться, чем годами носить в сердце боль, разъедающую душу?

— Не все… не все женщины такие, — прошептала Мелисса после минутного молчания.

— Ты просила сказать правду, — бесстрастно произнес герцог. — Надеюсь, ты удовлетворена?

Он встал и вышел из комнаты.

Мелисса осталась сидеть у камина. Душа ее разрывалась от боли и сострадания.

Леди Полина не только ранила гордость герцога и растоптала его идеалы: она и теперь, после смерти, не оставляет его в покое. Это она сделала его мрачным отшельником; из-за нее он ненавидит женщин и не верит в любовь…

— Я ненавижу ее! — громко сказала Мелисса. — Ненавижу!

Герцог вернулся через несколько минут. В руках у него была книга, о которой они говорили за ужином. Как ни в чем не бывало он продолжил прерванный разговор.

Прощаясь, герцог, как всегда, поднес руку Мелиссы к губам.

— Ты не сердишься? — тихо спросила она, робко заглядывая ему в глаза.

— Я обещал, что никогда не буду на тебя сердиться, — ответил он.

— Я испугалась, что расстроила тебя, — прошептала Мелисса.

— Не бойся ничего, — тихо ответил герцог. — Просто верь мне.

Она подняла голову — и увидела в его глазах странное выражение, от которого сердце ее взволнованно забилось.

Герцог прикоснулся губами к ее тонким пальцам.

— Мы друзья, Мелисса, и между нами не должно быть недоговоренности.

— Да… друзья, — откликнулась она, словно эхо, сама не понимая, об этом ли она мечтала.

В эту ночь Мелисса долго лежала без сна. «Если бы, — фантазировала она, — если бы у меня была волшебная палочка, дающая возможность по мановению руки залечить раны, нанесенные его душе и сердцу коварной женщиной!»

Но Мелисса была всего лишь простой девушкой — юной и неопытной.

Что она знает о мужчинах — и о женщинах, подобных леди Полине? Разве может она сказать, почему блестящая светская красавица, окруженная мужчинами из лучших семей, предпочла им всем неотесанного конюха?

Мелисса понимала, почему герцог до сих пор не забыл нанесенную ему обиду. Полина не просто изменила ему с другим — она предпочла ему слугу своего отца! Даже в дни беззаботной юности, думала Мелисса, герцог превыше всего ценил честь своего рода. Такого оскорбления он не мог ни простить, ни забыть. Оно причиняет ему боль и через много лет.

— Боже, пожалуйста, научи, как ему помочь! — горячо молилась Мелисса.

Но что она может сделать?

Герцог был добр с ней — она и не представляла, что он может быть таким внимательным и любезным! Но в их отношениях не было ни капли интимности. Добрые друзья — и только.

Он исполнял ее малейшие желания. В первые же дни после свадьбы они объехали все поместье, по традиции нанося визиты не только управляющим, но и простым фермерам. Герцог сам правил легким фаэтоном, и Мелисса с восхищением наблюдала, как твердо он держит вожжи, как умело обращается с лошадьми.

Мелисса благодаря увлечению ее отца конным спортом и всему, что связано с лошадьми, прекрасно знала, что умелый возница и удалой наездник у мужчин почитается едва ли не героем. Она не сомневалась, что в этом искусстве герцог, как и во всем, за что брался, достиг совершенства. Однако она никак не ожидала, что один вид мужа, умело правящего парой или четверней, будет наполнять ее такой гордостью!

— Примерно через неделю мы отправимся в Лондон, — сказал ей за завтраком герцог. — Но думаю, нам надо получше узнать друг друга, прежде чем отправиться по знакомым с визитами и предстать на суд перед моей семьей.

Мелисса испуганно взглянула на него.

— Пожалуйста, давай не будем спешить! — взмолилась она. — Ты же знаешь, как я боюсь твоих родственников!

— Я буду рядом, и тебе ничто не грозит, — улыбнулся герцог, — и потом, мои родственники боятся меня гораздо больше, чем ты — их.

Мелисса улыбнулась в ответ.

— Охотно верю. Но мне все равно не по себе. Что, если тебе придется за меня краснеть?

— Никогда, — мягко ответил герцог. — Знаешь, прежде чем ехать с визитами, мы совершим набег на модные магазины. Я слышал, что новое платье придает женщине уверенности в себе.

— Отлично, — улыбнулась Мелисса. — Мы с мамой так часто мечтали о сказочных нарядах! Знаешь, нам ведь приходилось шить платья своими руками, и мы всегда на два-три года отставали от моды.

Мелисса действительно с нетерпением ожидала новых нарядов. Ей хотелось нравиться герцогу. Конечно, в его глазах она никогда не сравнится с леди Полиной; но, может быть, если Мелисса постарается выглядеть как можно лучше, он сможет ею гордиться.

— У меня для тебя подарок, — сказал ей герцог в тот вечер перед сном. — Сегодня пришел по почте из Лондона. Надеюсь, он придется тебе по вкусу.

— Подарок? — переспросила Мелисса. — Какой?

Герцог достал из кармана маленькую бархатную коробочку. Сейчас он улыбался, и в глазах не было привычной горечи. Казалось, он забыл недавний разговор о леди Полине.

Он открыл коробочку, и Мелисса увидела сверкающее бриллиантовое кольцо: посередине — большой алмаз в форме сердца, окруженный камнями поменьше.

— Это… мне?

— Это твое обручальное кольцо, — ответил герцог. — К сожалению, оно немного запоздало. Я не хотел дарить тебе к свадьбе фамильных драгоценностей. Пусть обручальное кольцо будет только твоим.

— Какое оно красивое! — воскликнула Мелисса.

Вдруг восторг в ее глазах сменился смущением.

— Но я не могу… не могу принять такого дорогого подарка, пока мы… просто друзья.

Наступило неловкое молчание.

— Мелисса, я по-прежнему надеюсь на свою «темную лошадку», — ответил наконец герцог.

— Все же это… неправильно, — краснея, настаивала Мелисса. — Я ведь ничего… ничего не даю взамен.

Снова наступила пауза.

— Мелисса, — тихо спросил герцог, — ты поверишь мне, если я скажу, что твоя дружба стоит этого кольца?

— Но ты не подумаешь, что я… жадная? — робко спросила Мелисса.

— Я буду очень огорчен, если ты откажешься от подарка, — твердо ответил герцог.

— Тогда… может быть, ты его наденешь? — попросила Мелисса, несмело протягивая руку.

Герцог взял ее изящную руку, где уже блестело простенькое золотое колечко ее матери, и надел кольцо на средний палец.

— Тебе идут бриллианты, Мелисса, — тихо сказал он, все еще держа ее руку и глядя на нее. — Тебе все идет.