Неправильная любовь - Лина Мур

Трахнуть ее!

Удовольствие!

Секс! Наш грязный секс!

– А Соня тебя не возбуждает так, как я, правда же, Эрик? – она отгибает кромку боксеров, и член выпрыгивает наружу.

– Нет. Хлои… малыш, ты меня возбуждаешь… с той ночи, – хриплю я, когда ее нежные пальцы касаются головки и она растирает по ней смазку.

– Что ж, думаю, ты готов получить подарок за свои слова и действия. Я так долго этого ждала, Эрик, – я слышу столько обещаний в ее низком тембре, что жмурюсь до звезд в глазах.

В следующий момент из моего горла вырывается животный болезненный рык.

Лед! Холод впивается мелкими иголочками в член! Он везде! Он причиняет невыносимую боль, отчего я открываю глаза и мое тело просто трясет от этого контрастного душа.

– Так вот, Эрик, новая пища на ночь: кто из нас одноразовая девка? – смеется она, стоя надо мной с пустым ведерком.

– Ты охренела?! – ору я, вскакивая с дивана и спуская трусы, чтобы прекратить эти мучения. Лед со звяканьем рассыпается вокруг меня.

– Это ты охренел, дорогой, похотливый жеребец. А я наказала тебя за твою ложь и игру. Надеюсь, ты не станешь импотентом, хотя мне плевать, – она подхватывает сумочку и летит к лестнице, оставляя меня стоять со сморщенным членом, неудовлетворенным желанием и спущенными трусами. А еще где-то внизу валяется моя гордость.

– Сука! Хлои, держись, игра только началась! – ору я, натягивая на себя белье.

Черт, как же больно! Я кладу руки, чтобы согреть своего бедного друга.

– Я выросла из игр, дорогой. Предлагаю направиться к невесте, со мной тебе ничего не светит, – кричит она со второго этажа, и я слышу, как хлопает дверь.

Мое тело наполняется решимостью.

Обида и унижение перед какой-то соплячкой переполняет меня.

Это война! Сексуальная и извращенная война, Хлои!

Готовь свою задницу!

Хлои

Я запираю дверь, продолжая смеяться.

Дурак, полный идиот, раз решил, что я не просеку все эти его фишки. И теперь я полностью довольна собой, я добилась того, чего хотела. Но этого мало, черт возьми. Да, я услышала признания. Да, я насладилась этим. Но я хочу его для себя. Только вот пока не знаю, стоит ли это делать?

Боже, как он орал. Даже не могу представить, насколько ему было больно, но нечего было обзывать меня.

Не с той связался, Эрик. А теперь будет хлеще, я покажу тебе такой фейерверк. И я трахну тебя, когда сама захочу, когда ты будешь меньше всего ожидать моего нападения. А пока буду разжигать угли, по которым ты будешь прыгать.

Я довольно снимаю платье и вешаю его в шкаф. Теперь мне тоже необходим холодный душ, чтобы снять возбуждение.

Какой он все же вкусный, невероятно вкусный.

***

– Привет! – радостно говорю я Мел.

Она тяжело вздыхает и плюхается ко мне на постель.

– Это был полный треш, детка. Такого разочарования я еще не получала, – стонет она, падая лицом вниз на подушку рядом со мной.

– Что так? Ты когда вернулась? – спрашиваю я ее, откладывая книгу, которую позаимствовала в библиотеке-кабинете утром.

– Я пила мало, как и обещала, а вот Фил нажрался как свинья. У него не встал, прикинь?! У меня губы болят от минета, а он захрапел. Урод. Вернулась я в четыре или в пять, не помню, – рассказывает она, а я хихикаю.

– Он просто перенервничал, – успокаиваю я ее.

– Нет, он просто мудак. И что теперь нам делать тут? Скучно. И да, Эрик написал, что ждет нас у себя в офисе, чтобы поговорить. Сказал, что срочно, – она садится на постели, а я хмурюсь.

Он так и не зашел ко мне, не выломал дверь, не отомстил, ничего. И утром было тихо. Он ушел, но все продукты вернулись на свои места, и я снова себя похвалила за смекалку.

Он точно что-то задумал, решил теперь мне мстить, только вот он не знает, что меня опасно иметь в числе врагов.

– Во сколько? – интересуюсь я.

– Как только я встану, но…

– Тогда иди, одевайся и поехали, чем раньше узнаем, что он от тебя хочет, тем раньше освободимся, – решительно перебиваю я подругу и встаю с постели.

– Ненавижу тебя, – бурчит она, нехотя сползая с кровати.

– Я знаю, но тебе придется терпеть меня всю оставшуюся жизнь. Смирись, – смеюсь я, а подруга шлет мне поцелуй.

В чем прелесть игры с Эриком? Адреналин. Его настолько много в теле, что тебя может разорвать. Это держит в невероятно красочном возбуждении, и ты становишься зависима от этого. Невероятные ощущения, которые я испытывала раньше, но не так ярко. Вот что значит опытный противник, но от этого еще слаще.

Я переодеваюсь в белый брючный костюм, оглядывая удовлетворенно себя в зеркале. Накрасив губы блеском, я брызгаю на себя духами и подхватываю сумочку.

Я полностью во всеоружии и буквально тащу Мел из квартиры. Мы садимся в знакомую машину, и она везет нас не так далеко, к офисным башням. Внутри нас проводят к лифту и следуют с нами до двадцать девятого этажа, передавая в руки следующему работнику компании.

– Привет, – улыбаюсь я Дону, встречающему нас.

– Привет, девушки, – он тут же кладет свою руку мне на талию и чмокает в щеку.

– О, давайте побыстрее решим это, а потрахаетесь позже, – недовольно бурчит Мел.

– Я скучал, – шепчет мне Дон, пока мы идем по коридору.

– Я тоже. Ты знаешь, чего он хочет? – спрашиваю я.

– Нет, но тут был его друг, и после он сказал, что вы приедете, – рассказывает Дон.

– Ноа? – выпаливаю я, прежде чем сообразить, и парень, удивленный моими познаниями, даже замедляет ход.

– Ты откуда его знаешь?

– Эрик упоминал вчера, мы виделись в квартире, – вру я с улыбкой.

– Да, он, – кивает Дон и, выпуская меня из своих рук, подводит нас к двери.

Он распахивает ее, пропуская Мел первой, а затем меня и входит сам.

Эрик с улыбкой поднимается с кресла, а я мельком оглядываю его офис.

Надо же, практически идентичен тому, что в квартире. Все выполнено из темного дерева и отлично играет на контрасте с бежевыми стенами. Диванчик с двумя креслами в углу, большой стол по центру и он, король своих владений.

– Добрый день, Мел, Хлои, присаживайтесь, – спокойно предлагает он, указывая на стулья напротив стола.

Почему он продолжает быть таким красивым? Ему, безусловно, идет классический темно-синий костюм. Когда он садится, расстегивая пуговицу на пиджаке, то являет моему взору белую рубашку, и я даже вижу сквозь нее его пресс.