Владыки Железного дракона - К. Л Вернер

В конце своего рассказа Грокмунд подытожил общую картину перед командирами флота Барак-Зилфина:

– Жила остается собственностью Барак-Урбаза. Это не подлежит обсуждению. Чтобы удовлетворить интересы моего города, четвертая часть добытого вами эфирного золота также будет передана Барак-Урбазу. Таким образом, три четверти остаются вам, вашим командам и поручителям.

Капитан Кьёнелль указал на крошечный слиток, который Хоргарр получил из образца Грокмунда.

– Выходит значительная сумма, если руда действительно так богата, как показали опыты.

– Оценке Хоргарра можно верить, – подтвердил Брокрин, – ценность золота ни на йоту не меньше той, что мы вам сообщили.

Капитан Ольгерд почесал стальную накладку на пустой левой глазнице. Необъяснимо, но факт: когда он погружался в глубокие раздумья, накладка начинала ощутимо зудеть.

– Капитан Брокрин, ты вроде как явно выступаешь против этого плана. Однако же сам подтверждаешь слова Грокмунда о том, насколько ценна его находка. Я вижу здесь некое противоречие.

– Никакого противоречия нет, если принять во внимание другие факторы, – объяснил Мортримм, – неустойчивая природа руды…

– Каждый корабль, выходя из порта, допускает возможность попадания в ту или иную катастрофу, – проворчал Скагги, указывая на Грокмунда в качестве живого примера, – целая экспедиция Барак-Урбаза сложила головы, за исключением одного. Им не понадобилось забивать трюмы золотом – их перебили все равно. Да, риск наличествует, но подумайте о возможной выгоде!

– Я люблю золото и готов отправиться за ним даже в не самые полезные для моего здоровья авантюры, – покачал головой Кьёнелль, – но и мне не по себе от идеи превратить собственный корабль в летающую бомбу.

Ольгерд хлопнул в ладоши, широкая улыбка растянулась над его бородой.

– Это легко поправимо. Погрузим все золото на один корабль, оставив на нем минимальную команду. Другие два судна на безопасном расстоянии обеспечивают эскорт. Разумеется, – уточнил он, глядя на Брокрина и Кьёнелля, – тому, кто предоставит свое судно, будет полагаться дополнительная компенсация.

– В жиле хватит золота, чтобы забить до отказа все три корабля, – напомнил Грокмунд, – глупо оставлять такое состояние.

– Обещаешь-то ты много, мастер Грокмунд, – заметил Кьёнелль, – но я до сих пор не услышал, где твое богатое месторождение находится. Все, что у нас есть, – это слова.

– Ему причитается четверть, – сказал Ольгерд, – стал бы он уговаривать весь флот ради того, чтобы заработать какие-то гроши?

Брокрин внимательно рассматривал Грокмунда.

– Я думаю, нашего друга скорее интересует признание, нежели богатство, – указал он на обработанный слиток, – дуардин, открывший новый вид эфирного золота, будет прославлен и в своем клане, и в гильдии.

Внезапно Скагги осенило, и его глаза засверкали.

– Кодекс предусматривает возмещение непрогнозируемых издержек! – сообщил он, повернувшись к Грокмунду, но произнося слова достаточно громко, чтобы его услышали все. – Сюда входит не только спасение с «Бурекола», но также расходы на дорогу к месторождению, – перечислял он, радостно улыбаясь всем трем капитанам. – Более того, с учетом уже имеющихся у нас сведений под прогнозируемую опасность попадают потенциальный ущерб кораблю и команде, что также является основанием для получения компенсации. И, как вы можете догадаться, все это будет вычтено из причитающейся Барак-Урбазу части.

Брокрин оторопел от методов, которыми Скагги собирался дробить долю Грокмунда. Аренда кораблей, пошлины, обязательства, длинный список жульнических изворотов кусочек за кусочком пожирали предназначившуюся Барак-Урбазу прибыль. И чем сильнее уменьшалась эта сумма, тем внушительнее становилась окончательная прибыль, которая предназначалась флоту Барак-Зилфина. Скагги говорил, и Грокмунд выглядел все смиреннее. Может, из боязни потерять месторождение от бесконечных промедлений, может, из-за того, что жажда славы перевешивала жажду наживы, эфирный химик, казалось, был готов принять любые условия, которые помогут ему заручиться поддержкой пусть даже и малочисленного флота.

Когда у Скагги не осталось никаких сомнений в собственной победе, в беседу вмешался Хоргарр. Меж вытянутых пальцев главный двиргателист держал крохотный кусочек эфирного золота.

– Прежде чем вы на что-либо согласитесь, позвольте показать, во что вы ввязываетесь, – произнес он.

Дуардинам пришлось хорошенько прищуриться, чтобы разглядеть золотое пятнышко, которое Хоргарр положил на стол.

– Капитан, я попрошу тебя убрать слиток.

Он дождался, пока Брокрин спрячет золото в сундук, и жестом приказал всем отойти от стола. Убедившись, что места освободилось достаточно, он вынул из-за пояса небольшой молоток. Держа лицо как можно дальше от инструмента, он обрушил молоток на кусочек.

Каюту разорвал оглушительный грохот, который сопровождался слепящей вспышкой света. Словно кто-то выстрелил из залповой пушки прямо в помещении. Когда дуардины наконец проморгались и пляшущие пятнышки света перестали мельтешить перед глазами, они ошарашенно уставились на щербатые остатки капитанского стола. Твердое и неподатливое стальное дерево почернело и покорежилось, а в середине дымился кратер, почти пробивший мебель насквозь. Большая часть рукояти молотка валялась на полу, а от места, где должна была находиться головка инструмента, поднимался дым. Главный двиргателист прижимал ушибленную до самой кости руку к туловищу, массируя раненое место.

– Вы видели, как мало мне потребовалось, – произнес он, – и не забывайте, что это было обработанное золото: куда более стабильное, нежели газ, который вы собираетесь провозить в трюмах.

Скагги рассыпался в возражениях, не желая терять расположение Ольгерда и Кьёнелля. Грокмунд поддерживал его что было мочи, но довольно скоро тщетность их потуг стала очевидна. Демонстрация Хоргарра оказалась сильнее даже самых убедительных доводов.

Мгновение спустя дверь в каюту распахнулась, и вбежавший внутрь Готрамм с мрачным лицом уставился на покореженный стол.

– Мы слышали взрыв.

Брокрин окинул взглядом других капитанов:

– Небольшой урок по оценке рисков. Думаю, здесь мы закончили.

Готрамм ничего не понял, однако выражения лиц Грокмунда и Скагги наводили на мысль, какой состоялся урок и как он повлиял на итоговое решение. Спорить было поздно: Брокрин переиграл всех, кто думал иначе. Готрамм опомнился и торопливо обратился к Ольгерду:

– Если заботишься о рисках, то тебе стоит переговорить с пилотом. Мы заметили штормовой фронт на горизонте. Приближается быстро. Если не хотите пережидать непогоду на «Железном драконе», лучше поторопиться к орнитоптеру.

Капитаны извинились и поспешили за Готраммом вверх на палубу. Наблюдая за ними, Брокрин подумал, что Ольгерда и Кьённеля страшил не столько шторм, сколько то, что их ожидает, останься они пережидать непогоду на броненосце. Сейчас ими владела трезвая рассудительность, но выдержит ли она напор Скагги, если логистикатор получит второй шанс, они не знали. И действительно, стоило Грокмунду и Скагги проследовать за капитанами, их шаг ускорился еще сильнее.