Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру

надежде когда-нибудь получить партию корифейки, маленькую, но уже самостоятельную роль, а со временем, может быть, стать примой и блистать бриллиантами. Кристина угостила их конфетами.

Назавтра она привела его в просторный зал своего дворца, полный театральной мишуры, рыцарских доспехов, оружия и плюмажей; словно проводя смотр, она обошла вереницу неподвижных, покрытых пылью, но по-прежнему воинственных призраков. Она обратилась к ним с ласковой речью, пообещав, что они еще увидят залитую ослепительным светом сцену, спектакли и продефилируют вдоль рампы под раскаты оркестра.

Она обошла таким образом всю свою империю, искусно сотворенную на огромном, в семнадцать этажей, пространстве, населенную полчищами персонажей. Она ступала среди них, как добрая королева, поощряя подданных к работе. Она заходила в мастерские, давала мудрые советы работницам, чьи руки так и сновали над великолепными тканями, которым суждено было одеть героев будущих постановок. Жители этой страны были мастера на все руки – от сапожного ремесла до ювелирного дела. Все они любили Кристину, а она вникала в их заботы и маленькие слабости. Ей были известны глухие уголки, где втайне от дирекции обретались дряхлые супружеские пары. Она стучала в их двери, знакомила их с Раулем – сказочным принцем, который попросил ее руки, и оба, присев на источенные жучком стулья, слушали легенды Оперы, как некогда в детстве слушали старые бретонские сказки. Эти старики уже не помнили ни о чем, кроме того, что касалось Оперы. Они жили здесь бог знает сколько лет. То и дело менявшееся руководство и не ведало об их существовании, дворцовые перевороты не задевали их, там, снаружи, кипела жизнь, вершилась история Франции, и никто не вспоминал о них.

Так один за другим утекали драгоценные дни, а Рауль и Кристина за интересом к внешнему миру неумело пытались скрыть друг от друга и от самих себя то единственное, чем были полны их сердца. Разве что порой с Кристиной, которая обычно лучше владела собой, случался сильнейший нервный срыв. Она то принималась бегать туда-сюда без всякой причины, то вдруг резко останавливалась и сильно сжимала Раулю руку своей внезапно похолодевшей рукой. При этом глаза, казалось, следили за воображаемой таинственной тенью. Она вскрикивала: «Сюда! За мной! Скорее!», смеясь задыхающимся смехом, который часто сменялся слезами. Раулю порой хотелось поговорить с ней, несмотря на обещание, расспросить обо всем, хотя он обязался не делать этого. Однако он не успевал даже сформулировать вопрос, как она лихорадочно бросала ему:

– Ничего!.. Клянусь вам, ничего нет!

Однажды, когда они проходили по сцене перед распахнутым люком, Рауль склонился над темной пещерой и сказал:

– Вы показали мне верхние этажи вашего царства, Кристина, но в его подземельях, говорят, случаются странные истории; не хотите ли спуститься туда?

Услышав это, она обхватила его руками, будто опасалась, что он исчезнет в черной дыре, и с дрожью в голосе прошептала:

– Никогда! Я вам запрещаю ходить туда! И потом, это не мое. Все, что под землей, принадлежит ему.

Взгляды их скрестились, и Рауль хрипло спросил:

– Значит, он живет в подземелье?

– Я вам этого не говорила!.. Кто вам такое сказал? Идемте же! Знаете, Рауль, я иногда задаюсь вопросом: не сходите ли вы с ума? Вы все время слышите что-то необычайное! Пойдемте отсюда.

И она буквально силой увела его, хотя он хотел остаться возле люка, его так и тянуло туда.

Вдруг люк со стуком захлопнулся, да так внезапно, что они не заметили, кто бы смог это сделать; они оба застыли на месте, почти оглушенные.

– Может, это был он? – тихо спросил Рауль.

Она пожала плечами, заявив не совсем убежденно:

– Нет, нет! Это «закрывальщики дверей», которые следят за люками. Надо же им что-то делать! Они открывают и закрывают их просто так, без всякой причины. Чтобы заполнить время – ну, как швейцары в подъездах.

– А если это он?

– Да нет же! Нет! Он заперся у себя. Он сейчас работает.

– А? В самом деле? Он работает?

– Да. Не может же он открывать и закрывать люки и в то же время работать. Мы можем быть спокойны.

При этом она вздрогнула.

– Над чем же он работает?

– О, это что-то ужасное! Когда он работает над этим, то ничего не видит: не ест, не пьет, даже не дышит… Целыми днями и ночами. Как живой труп… и у него нет времени возиться с люками.

Она снова вздрогнула и чуть склонилась, будто прислушиваясь к чему-то в той стороне. Рауль предоставил ей действовать. Он боялся, что звук его голоса может заставить ее одуматься, остановить слабый поток ее признаний.

Она оставалась с ним, по-прежнему держа его за руку.

– А вдруг это он?! – выдохнула она.

– Вы его боитесь? – нерешительно спросил Рауль.

– Да нет! Нет!

Юноша почувствовал к ней невольную жалость; Кристина как будто еще не опомнилась от недавнего дурного сна. Он собирался сказать ей: «Не бойся, ведь я же здесь», он протянул руку, но жест его невольно получился угрожающим; Кристина с удивлением взглянула на него, осознав, что сей храбрый и доблестный рыцарь бессилен защитить ее. Она обняла бедного Рауля, как сестра, признательная за то, что брат пытается, грозя сжатым кулачком, защитить ее от опасностей, которыми всегда чревата жизнь.

Рауль понял и покраснел от стыда… Он чувствовал себя таким же слабым, как она. «Она только делает вид, что не боится, но, дрожа от страха, пытается увести меня от люка», – подумал он. Это и вправду было так.

Со следующего дня они унесли свое целомудренное чувство под самую кровлю, подальше от люков. Часы текли, лишь усиливая беспокойство Кристины. Однажды в послеполуденный час она пришла с опозданием; в бледности ее лица, во взгляде покрасневших глаз билась такая безнадежность, что Рауль решился идти до конца, объявив ей напрямик, что отправится к Северному полюсу только в том случае, если она откроет тайну «голоса».

– Замолчите! Во имя Неба, замолчите! Что, если он вас слышал, бедный мой Рауль?!

И взгляд девушки заметался по сторонам.

– Я вырву вас из его власти, Кристина, клянусь вам! Необходимо, чтобы вы перестали даже думать о нем.

– Возможно ли это?

Она опрометчиво позволила себе это сомнение и тут же потащила юношу на самый верх театра, как можно дальше от люков.

– Я спрячу вас в таком укромном месте, где он никогда не додумается искать вас. Вы будете спасены, и тогда я уеду, ведь вы поклялись никогда не выходить за меня замуж.

Кристина бросилась к нему, и руки Рауля подхватили ее. Потом она снова с тревогой оглянулась.