Кровь завоевателя - Замиль Ахтар

– Если не ты, то кто?

Он снова повернулся к стене и сказал:

– Я обо всем этом сожалею. – О чем он говорит? – Это твоя работа, птах.

Он прижал руки к груди, глядя на меня.

– Я попрошу выделить тебе жилье в женской половине. Что касается твоей просьбы, я ее услышал. Мой джинн проверит твои слова. В их… кругах слухи распространяются быстрее. Но я не могу обещать тебе помощь. Даже если в Кандбаджаре случилось что-то ужасное, я должен закончить обучение. Лат дала мне такое задание, и я не могу просто все бросить, чтобы помочь тебе. К тому же, судя по всему, мне это в любом случае не по силам.

Как забавно он утверждает, что сама Лат дала ему задание. Это не тот ответ, который мне нужен, совсем не тот. И все-таки я сдержала слезы.

– Ты хочешь, чтобы я попыталась сама? Может, ты и слабый колдун, но я совсем ничего не умею. Я умру, если попытаюсь драться… Хотя меня это устроит.

Он снова благостно улыбнулся:

– Джинн говорит, что ему нравится твой голос. А от этого малыша много пользы. Он огорчится, если ты умрешь.

Я снова огляделась.

– Если бы только я могла его увидеть.

Кева указал на свои глаза:

– Видеть то, что находится за покровом, не так уж весело, как кажется. Вместе с чудесами приходят и кошмары. Нужно быть готовым принять и то, и другое и разумом, и душой.

– А ты был готов?

Он скрестил руки на груди и посмотрел на потолок, весь покрытый трещинами, – наверное, его джинн взлетел.

– Ни чуточки.

10. Зедра

На утесе, стоящем на краю времен, Отец смотрел в небеса. На облаке показался образ плачущей женщины, она молилась за благополучное возвращение мужа. Затем появился мальчик без руки, умоляющий спасти его мать от оспы. И даже царь на железном троне молил даровать победу над вторгшимся врагом.

Но Отец не уделил им даже взгляда. Он смотрел выше, на черную точку на освещенном кольцом небе. Казалось, точка… разрастается, будто язва. Что он видел там?

Я подползла к его ногам. Я не могла стоять, колени были слишком слабы для тяжелого воздуха. Схватив его за лодыжки, я произнесла:

– Я это сделала, Отец.

Вопли молящихся в облаке стали громче. Отец Хисти поднял руку и взмахнул. Облако унеслось далеко за горизонт вместе с надеждами и молитвами.

– Пустая трата времени, – сказал он. – Лучше бы молились камням, как древние.

Нас всегда учили, что отец Хисти доносит наши молитвы до Лат. Как он мог отмахнуться от них, словно от сора? Как же теперь Лат их услышит? Как она услышит хоть кого-то из нас?

– А как насчет… всех молитв твоих Потомков?

– Ты видишь ее трон над нами? Пока мы не восстановим праведное правление Потомков, ни одной молитве не достичь Лат.

Я была не в том положении, но все же пришлось надавить, чтобы не понять неправильно:

– Как такое возможно? Разве ты не избранный Лат? Как же тогда твои молитвы могут оставаться без ответа?

Он рассмеялся, громко и мрачно, затем указал на черную точку в небе:

– Потому что я смотрю на это уже тысячу лет. Чтобы победить тьму, надо ее узнать, а чтобы узнать, нужно стать ею. Не забывай этого, Зедра. Ты хорошо потрудилась, но ничто еще не закончено. Иди… и заверши начатое.

– Конечно, я все сделаю.

– И хочу предупредить. Пусть тебя и не раскрыли, но заметили.

– Заметили?

Выросло новое облако. По нему растянулись плачущие детские лица. Раздались крики, и внутри сверкнула молния.

– Избавь нас от искушения, – сказал кто-то на странном языке, которого я не знала, но каким-то образом понимала. – Научи нас лишь тому, что праведно.

Отцу, казалось, было все равно. Он повернулся ко мне:

– Тебя заметил маг, который будет носить все маски. Он считает, что идет путем праведности, но сильно заблуждается. Укрепи свой дух, дочь. Уничтожь все препятствия и врагов. И будь готова сделать все – абсолютно все, – чтобы он не забрал и твою маску.

Отец уже предупреждал меня о нем. Его звали Кева, и он проходил обучение в Зелтурии. Больше Отец ничего не сказал.

– Конечно, я все сделаю.

После того, что я вынесла, меня пришлось возить в кресле. Лекари говорили, что со временем я смогу двигаться, но время – это непозволительная роскошь. Я стремилась восстановить праведное правление Потомков – сейчас самое время, пока трон пуст. Отец велел уничтожить всех оставшихся врагов, главным из которых был Кярс, но я могла поступить мудрее. Я могла заставить предводителя гулямов Като сделать это вместо меня.

Вера прикатила меня в тронный зал. Като сидел на помосте у оттоманки шаха, в официальном наряде гуляма: шитый золотом тюрбан, сверкающие туфли с заостренными носами и простой кафтан с черным жилетом, отороченным золотыми листьями.

Перед ним выстроился меджлис – собрание визирей, ответственных за тот или иной вопрос. Главы государства теперь, когда шах мертв. На каждом был тюрбан с самыми замысловатыми узорами. Я оценила львов, марширующих по розовому тюрбану наместника Кучана. У каждого визиря на лице было написано замешательство и страх. И не без причины.

Смерть шаха – время печали и страхов. Я пропустила похороны Тамаза. Меня это не слишком волновало, но плакальщиц было трудно не замечать – его жена и наложницы громко причитали в своих башнях. Одна выла как демон, которого забивают до смерти. Все хотя бы изображали горе, хотя, уверена, многие печалились искренне.

Для некоторых смерть Тамаза оказалась радостным событием. Шах завещал своим приказчикам бродить по улицам и раздавать народу золото, шелка и фарфор. Даже мы, наложницы, получили свою долю. Правда, мне от золота было мало проку – я расплачивалась совсем другим.

– Многоуважаемые паши, я не любитель масляных речей, – сказал Като, прервав мои размышления, – поэтому позвольте сказать прямо. Тем, кто это спланировал, кто-то помогал. Кто-то из вас, – он обвел рукой всех присутствующих. – Пока мы не найдем предателей, работа меджлиса приостановлена.

Мудро, хотя и ожидаемо. Теперь визири, ненавидевшие Като, не могли действовать против него официально. Но это напоминало стрельбу из пушки по воробьям. Я не ожидала, что Като сделает эти заседания публичными, но решила, что он хотел показать свою преданность Селукам, а значит, чем больше зрителей, тем лучше.

Разумеется, поднялся шум.

– По какому праву? – выкрикнул кто-то.

Като большим пальцем указал на трон позади себя:

– По праву опустевшего престола.