Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов - Ольга Тарасевич

Она все-таки разрыдалась.

Горячие, обжигающие слезы потекли по ее щекам, а салфетки, как назло, под рукой нет, а муж, как всегда, стоит с несчастным, дурацким видом; он кажется таким чужим и далеким, а ведь от этого мужчины у нее будет ребенок…

– Дженни, успокойся, – мягко сказал он, протягивая ей пачку бумажных носовых платочков. – Я просто вышел прогуляться. После обеда у меня разболелась голова. Да меня не было всего-то минут двадцать! Я прошелся по дорожкам и сразу же вернулся к тебе. Видел Лику и Андрея, они возились с лодкой. К сожалению, починить ее не удалось, так что наше возвращение на материк откладывается. Но ты права: мне надо было предупредить тебя, чтобы ты не волновалась.

Он оправдывался, и Дженни очень старалась поверить его словам.

«Я беременна, у моего организма сильные гормональные нагрузки, – убеждала она себя, вытирая слезы. – Доктор говорил: подобное эмоциональное нестабильное состояние затянется надолго. К тому же мы пережили сильный стресс. Так что я несправедлива, неадекватна… Я не должна так себя вести! Я должна верить Стивену! Он не старался обидеть меня осознанно!»

Она убеждала себя, но… Совершенно безуспешно.

Смотреть на мужа ей было просто страшно.

Иногда у него становился такой пугающий взгляд… Отсутствующий, чужой, равнодушный…

А ведь он – отец ее ребенка!

Все закончилось: любовь, романтика, духовная близость.

Теперь Стивен – абсолютно чужой человек, заметно отличавшийся от того галантного веселого парня, каким был в первые месяцы их знакомства. Иногда даже закрадывалась мысль: может, и зря случилась с ней эта беременность, может, другой мужчина в качестве мужа и отца ребенка дал бы ей больше?..

Подобные мысли всегда приходили ей в голову после приступа токсикоза.

Возможно, врач все-таки прав: не стоит сгущать краски, надо просто перетерпеть этот непростой период.

– Помассируй мне стопы, – потребовала Дженни, укладываясь на постель. – У меня ноги гудят… Интенсивнее разминай ступни! Да что с тобой происходит? Ты мне массаж делаешь или в облаках витаешь?!

– Извини, дорогая. Русские уверены, что случилось… мм… одно трагическое происшествие. Но я надеюсь, они ошибаются.

– Какое еще происшествие?

– Не хочу тебя напрасно волновать. Успокойся, ничего серьезного. Пожалуйста, думай только о своем здоровье и нашем ребенке…

«Эмилию убили, сумку с золотым венцом украли. – Лика Вронская прислушалась к шуму воды: вернувшись в номер, Андрей побежал в душ смывать морскую соль. – В голове не укладывается – все произошло так стремительно! Я‑то думала: после освобождения из подвала все наши неприятности закончились. Ага, как же: чем дальше в лес – тем больше дров. Только одно очевидно – мы в опасности. Все остальное…»

Она закусила губу.

Неясных моментов слишком много.

Во‑первых, непонятно: убийца Эмилии и похититель сумки – один и тот же человек или это разные люди? Во‑вторых, хорошо бы выяснить: присутствует ли на острове посторонний или виновен кто-то из туристов?

Кто-то из туристов…

Определяемся с конкретными персоналиями.

Наверное, подозревать Стивена и Дженни не стоит. Парочка ждет ребенка, оба нервничают (что вполне понятно). Их ждет важное событие в жизни, какие уж тут злодеяния! Тем более они – типичные американцы, улыбчивые и доброжелательные. Даже с мощным писательским воображением представить в роли преступницы беременную женщину сложновато. Стоит только вспомнить собственную беременность, и сразу становится ясно: в этом состоянии женщину может беспокоить все, что угодно, – от здоровья будущего малыша до своего – иногда крайне отвратительного – самочувствия. А окружающий мир со всеми его бедами и проблемами волнует тебя куда меньше округляющейся на глазах талии. Если беременная женщина и может причинить кому-либо вред, то разве что по неосторожности. Какое воровство, какое убийство?! Нереально! Что касается Стивена, то он, похоже (как и все фотографы), человек с визуальным восприятием мира. Его вполне может интересовать венец как эстетический объект для авторской фотосъемки. Но кровь, воровство – все это плохо сочетается с удачным кадром.

Катя и Сергей… Девушка производит более положительное впечатление, нежели парень. В Кате чувствуется характер, энергия сильной личности. Сергей в этой паре – явно ведомый. Какой из него убийца, если ему от вида одной-единственной капельки крови делается дурно?.. Или он просто притворяется, стремясь заранее обеспечить себе алиби? Он – танцор, гибкий, артистичный, обожающий внимание публики… Катя же, наверное, по характеру вполне способна на решительные действия. Но она ослабела после ранения, а ведь убийце столько действий надо было совершить буквально за пару часов: украсть венец, убить француженку, оттащить ее труп в море… Эмилия худенькая, но высокая, и весит она явно побольше Кати…

Кристина, по большому счету, темная лошадка. Красивая умная женщина – что она делает рядом с этим арабским парнем? Не похоже, что она влюблена в своего спутника. Драгоценность – собственность исключительно Салаха, тогда как же объяснить, что Кристина показывала ее кому-то по скайпу? Хотя, с другой стороны, а что тут такого? Наверное, этот факт можно рассматривать скорее как подтверждение отсутствия у барышни дурных намерений: она же не стала лихорадочно прятать драгоценность, наоборот, обращалась с редкой вещицей без особого страха и предосторожностей. Впрочем, именно Кристина в конечном итоге и могла с легкостью украсть сумку. Салах так трясется над своей цацкой, а Кристине он, похоже, доверяет. Они живут в одном домике… Кристина могла улучить момент и украсть драгоценность. Но вот убийство… Зачем Кристине разделываться с француженкой? Разве могла бы Эмилия стать нежелательным свидетелем? Если условный вор – Кристина, то такой сценарий развития событий маловероятен. Допустим, Кристина ворует сумку и вынуждена ее где-то спрятать. Даже на участке возле бунгало полно укромных уголков! Эмилию убили довольно-таки далеко от домика Кристины и Салаха. Как же она стала нежелательным свидетелем… чего-то?

Но, конечно, больше всего подозрений возникает в отношении Ганса. Он производит впечатление одинокого несчастного человека, отчаянно пытающегося заглушить боль от личных проблем работой. Он прекрасно разбирается в истории, осознает высокую ценность украшения. И он ведет себя слишком неадекватно – пристает к Салаху, спорит с ним, убеждает показать венец… Какое-то несвойственное чопорным педантичным немцам поведение…

– Да, с этим Гансом что-то явно не в порядке, – пробормотала Лика, бросая взгляд на дверь ванной. Андрей, похоже, и не думал выходить из душа. – Я полагаю, именно он запросто мог устроить весь этот кошмар. И вряд ли немец не оставил ни одной улики! Их можно найти – и припереть его к стенке. Если преступник – Ганс, его надо поскорее изолировать, чтобы он больше не причинил никому вреда. Но без конкретных доказательств этого не сделать…