Абифасдон и Азриэлла. Дилогия - Андрей Олегович Белянин

Сергей, грозя пальцем почему-то мне, а не ангелу. — Вы должны были сразу нас предупредить, что ваш друг работает в цирке.

— Ещё в каком! — не удержался я. — Хотите посмотреть?

— Но это ж надо куда-то ехать? — неуверенно скривился Вороваев, но мне уже было всё равно.

— Здесь рядом. — Подмигнув Альберту, я вскинул руки вверх, пустив между ними молнию, и уже через мгновение пара упёртых атеистов стояла рядом со мной у самых ворот Ада. Опля, как выражаются циркачи!

Эти двое не успели даже пикнуть, как очутились на вулканической почве с жуткими трещинами, выдыхающими оранжевое пламя, над головами чёрное небо, полыхающее зелёным огнём, а впереди огромные врата, сложенные из раскалённых кусков чугуна, далёкие вопли грешников и серый пепел, кругами разлетающийся повсюду… Привет тебе, родная атмосфера!

— Поверьте, при нашем полном невмешательстве люди превратят свою планету в нечто подобное уже лет через двести. — Принимая облик демона, я ободряюще улыбнулся перепуганным атеистам. — Впрочем, если догадаются развязать ядерную войну, то гораздо раньше… Как вам тут?

— Впечатляет, — признал Сергей, снимая, протирая очки и вновь водружая их на нос. — Изумительная иллюзия! Куда мы теперь?

Хм… быстро же они теряют страх и обретают борзость. Ну ладно, посмотрим, как вы, птенчики, запоёте к концу нашей короткой прогулки. Я чуть подтолкнул обоих людишек коленом вперёд, когда на тропинку вынырнули из-под земли два адских сторожевых пса. Пёс, конечно, весьма условное название для этих тварей, больше они похожи на смесь тигра, дикобраза, ехидны и чуть-чуть мастино-неаполитано. То есть внешность весьма примечательная, даже незабываемая…

— Куда?! — слаженно пролаяли псы, скаля два ряда стальных зубов.

— На экскурсию, — пояснил я. — Это мясо со мной.

— Оставь нам одного в уплату за проход!

— Ещё чего. — Я вмиг вырос выше ворот и сгрёб охранников за хвосты, подняв на уровень глаз, словно лабораторных крыс. — Забыли, с кем разговариваете, собаки?! Я — Абифасдон! И те, кто со мной, под моей охраной, как моя собственность.

— Проходи, демон…

Я разжал пальцы, дав псам шлёпнуться вниз с пятиметровой высоты, но они, словно кошки, бесшумно и упруго приземлились на все четыре лапы.

— Идите за мной, — уменьшившись, кивнул я совершенно бледным парням. — Мы тут немного погуляем и назад. Думаю, кофе ещё не успеет остыть.

— А что ж ваш приятель, Альберт, он не пойдёт? — изо всех сил сдерживая дрожь, уточнил Вороваев. — По моей работе в книготорговле мне приходится много читать, посмотрим, какое литературное описание Ада вы нам приготовили в этой иллюзии…

— Так, смертный, — строго обернулся я, — во-первых, это не иллюзия. Во-вторых, заткнись. В-третьих, меньше вопросов — дольше жизнь, здешние обитатели вечно голодны. Так что держитесь рядом, шаг вправо, шаг влево — и я за вас уже не отвечаю. Ясно?

Вороваев нервно сглотнул.

— Начнём с самых популярных мест, отмеченных в любом туристическом буклете, — геенна огненная, адские муки, встреча с чёртом, вопли грешников, ну и сувенирчики на память. Последние за счёт приглашающей стороны.

Ну а дальше всё пошло по стандартной программе. Я притащил сладкую парочку на бетонный парапет, опоясывающий пляшущее пламя геенны. В неугасимых огнях беззвучно кричали миллионы людей, пасть этой самой печи никогда не закрывалась и пополнялась ежедневно. Ревущее пламя и нестерпимый жар произвели на моих гостей очень сильное впечатление, хоть они и храбрились изо всех сил, а щуплый очкарик даже попробовал сунуть в геенну руку. Я с трудом успел за химок выдернуть его обратно, пока экспериментатора не затянуло в пылающую бездну…

— Впечатляет? — уточнил я. — Теперь заглянем вон в ту пещеру, похожую на раскрытую пасть льва. Там проходят терзания и муки, зрелище не очень приятное, но вы ведь всё равно считаете, что это гипноз и сон. Так что вперёд!

Атеисты, крепко держась за ручки, как перепуганные дети, послушно пошли за мной, боясь оглядываться, и только вздрагивали, когда наступали в лужицы крови или из-под земли раздавался какой-нибудь особенно душераздирающий вопль заживо замурованного грешника. У нас человек жив, пока жива его душа, а душа, замурованная в спрессованном пепле Ада, обречена на такие неописуемые муки, каких я не пожелал бы даже собственной тёще…

— Вход свободный, — хищно улыбнулся я, подталкивая экскурсантов вперёд.

Они едва ли не кубарем влетели в освещённую зелёным пламенем пещеру, где полностью теряющиеся во тьме своды были собраны из человеческих костей. Причём наши архитекторы традиционно брали лишь черепа со следами насильственной смерти — пробитые пулей, рубленные топором или саблей и всё такое. Под ногами золотой песок, мгновенно впитывающий кровь и обновляющийся мелкими бесами каждые тринадцать минут. По периметру пещеры большие глиняные чаны, пронумерованные и подписанные, где кровь, внутренности, плоть, кожа, кости и прочее…

Запах скотобойни, жужжащие жирные мухи, почти не прекращающийся нечеловеческий вой грешников, раздираемых ржавыми крючьями и разделываемых на грязных плахах ножами толстыми бесами специальной квалификации. Как мастерa своего дела они вне конкуренции, лентяев и тунеядцев в Пекле не держат, рабочих мест всегда мало, кризис коснулся всех. Во внеслужебное время эти толстяки в окровавленных фартуках — милейшие парни, но пиво с ними лучше не пить, после третьей начинают плакаться, вспоминать глаза и крики жертв, имена несчастных, проклинать свою работу, подводя к тому, что им очень-очень-очень плохо, а потому за их пиво заплатишь ты.

— Давно не виделись, Абифасдон, — издалека окликнул меня главный мясник. — Что, привёл партию на жаркое? Тебе просто разделать или на суповой набор и фарш?

— Это туристы, — улыбнулся я, подхватывая Вороваева — его толкнул уборщик-бес с окровавленной лопатой, и несчастный забыл, как разговаривают. Напрочь. Такое бывает. Но я добивался не этого эффекта, мне ребят надо вернуть Альберту в ценности и сохранности, иначе убьёт… — Водка есть? — спросил я у старшего.

Тот понятливо кивнул на большую ржавую канистру у бочки с надписью «Кровь». Я плеснул в обгрызенную медную кружку на цепочке граммов триста спирта и заставил книготорговца выпить. Он жадно вылакал всё до капли, и на мгновение его взгляд приобрёл даже осмысленное выражение, а потом вновь угас… Так, этот готов. Оставался Серёжа Кшиштов.

— Ну что, заглянем к сковородам и на сегодня всё. Или продолжим иллюзию, а?

Очкарик неожиданно издал длинный вопль и бросился удирать. Хорошо я сцапал его на выходе, одного, без меня, паренька сожрали бы в Пекле за полторы минуты. Так что дальнейший поход они уже проделывали не своими ногами. Одного я нёс, перекинув через руку, как тряпичную куклу, а другого на весу держа за шиворот, пока он вырывался, плакал и беспомощно сучил ногами.

Я показал им раскалённые сковороды, которые грешники вылизывали