Черные клинки. Небесная сталь - Евгений Перов

Ее уложили на живот и показали. А затем еще раз.

Как следует.

На ее беду, оба оказались обладателями просто огромных членов. Боль застилала глаза красным пятном. Запах пота и лука сводил с ума. А Сай все время шептал ей в ухо: «Тебе нравится? Тебе нравится?» Казалось, это никогда не закончится.

Но прежде чем уйти, евнух причинил ей еще одну боль. Сильнее, чем все, что ей довелось пережить за всю эту проклятую ночь.

– Я тут подумал немного… возможно, вы будете сердиться на меня. Полагаю, дополнительная мотивация не повредит. Ваши новые друзья, – он кивнул на довольных мордоворотов, – доставят сегодня ночью такое же удовольствие вашей подруге. И завтра. И будут делать это каждую ночь. До тех пор, пока вы не сделаете то, что обещали.

Рот Кассандры открылся в беззвучном крике. Она сжала кулаки в бессильной ярости и почувствовала, как горячие слезы потекли по щекам.

Легионер

Кап-кап-кап.

Капли падали прямо возле головы, орошая лицо мелкими брызгами.

Пулий перевернулся на другой бок.

Соломенный матрац оказался слишком тонким, и деревянный настил больно впивался в ребра, переполняя чашу страданий измученного тела. От ночной прогулки по лесу он не чувствовал ног, а спина ныла так, будто его колотили палками. Что, в общем, было недалеко от истины.

Другого приема он ожидал, когда пробирался по бурелому, чтобы предупредить своих. Предупредить…

– Дерьмо! – в сердцах сказал Пулий и, кряхтя, лег на спину. Животом кверху оказалось ничуть не комфортнее.

Наверное, он сошел с ума в тот миг, когда решил погеройствовать. А может, его ужалил ядовитый куст и это помутило разум. Это ж надо было додуматься до такого: бросить свою жизнь на колесо фортуны и отправиться в одиночку через половину леса, чтобы «спасти» легион! Кем он себя возомнил?

Гребаным героем?

Впрочем, все это уже не важно. Он – покойник, как и все остальные здесь. Пулий посмотрел сквозь решетку на темно-бурые тучи в том месте, где сейчас должно быть солнце. Скоро стемнеет. Наверняка тогда бессы и нанесут удар. Твари видят в ночи словно кошки.

Пулий промычал проклятие и злобно пнул покрытую мхом да плесенью деревянную стену своей камеры.

Проклятый ублюдок Сервий! Нашел время, когда сводить счеты. Пулий еще раз пнул стену.

– Эй! Пулий! Ты здесь?

Пулий чуть не подпрыгнул от неожиданности, даже лежа.

– Аппий? Ты, что ли?

С другой стороны решетки вынырнуло улыбающееся лицо друга. Дождь стучал по его шлему тихой барабанной дробью. Пулий сел на колени и схватился руками за прутья решетки.

– Проклятье! – уже вовсю трепался Аппий. – И правда ты! Теперь я должен Сексту пять солидов. Какого хрена ты здесь делаешь? Мы с рейда вернулись, а тут парни говорят, что ты устроил потасовку возле ворот. Ну я не поверил, конечно! Кто, говорю, – Пулий?!

– Заткнись! Слушай сюда! – резко перебил друга Пулий.

Аппий удивленно уставился на него.

– Дружище, ты…

– Нет времени объяснять! – оборвал его Пулий на полуслове. – Мне нужно поговорить с префектом или хотя бы с кем-то из центурионов! От этого зависит, проживем ли мы еще один поганый день в этом поганом краю!

Аппий открыл рот, но Пулий не дал ему возможности вставить и слова:

– Бессы готовят атаку на заставу. Целый туат, не меньше. Они знают пароли часовых, маршруты караулов. Знают, как устроен наш лагерь. Все знают! Быстрее, Аппий! Приведи кого-нибудь из офицеров. Если промедлишь, клянусь Всевышним, мы все подохнем этой ночью.

Аппий несколько раз быстро моргнул.

Похоже, еще до конца не веря услышанному, он повернулся на пятках и побежал в сторону штаба, постоянно оборачиваясь и демонстрируя самое удивленно-глупое выражение, которое Пулий когда-либо видел на лице своего друга. Пробежав десяток шагов, легионер поскользнулся в лужице и плюхнулся на задницу. Падение слегка отрезвило его. Он встал, отряхнулся и пошел быстрой уверенной поступью.

Мгновения казались часами.

Пулий нервно расхаживал по тесной камере, бросая нетерпеливые взгляды вслед скрывшемуся из вида другу, силясь разглядеть тени в сгущающихся сумерках. Каким же глупцом он был, когда думал, что самое сложное – добраться до заставы. Дорога домой заняла остаток ночи и добрую половину дня, но на этом проблемы только начались…

Продрогший до полусмерти и насквозь мокрый, Пулий радостно помахал руками над головой часовым, которые пялились с ближайшей дозорной башни, наставив на него стволы гатлинга. Он даже едва не обнял открывшего ворота Сервия, который командовал караулом.

– Скорей! – запыхавшись, выпалил Пулий. – Отведи меня к префекту! Живо!

Но остроносый метис лишь смерил его оценивающим и немного брезгливым взглядом. Таким хозяюшки смотрят на залежалую рыбу в середине базарного дня, когда почти весь утренний улов давно разобрали и приходится выбирать из окруженных роем мух остатков.

– Почему сразу не к легату? – злорадно улыбнулся он.

Четверо других легионеров из караула поддержали его смешками и цоканьями языка.

– А может, стоит послать депешу самому императору?! – продолжил Сервий упиваться собственным остроумием, таким же плоским, как и его лоб. – Ваше величество, рядовой Пулий желает говорить с вами!

Солдаты прыснули, а один (Пулий видел его пару раз в компании Сервия, но сейчас не помнил, как зовут) – даже пустил слюну носом.

– Послушай, ублюдок, – Пулий схватил Сервия за горловину кирасы и подтянул к себе, – если…

В следующий миг перед глазами распустился кровавый цветок, а все, что ниже груди, свело в приступе дичайшей боли, берущей начало из паха.

– О-о-ох!.. – простонал Пулий и повалился в грязь, держась за свое хозяйство обеими руками.

– Кусок навоза! – прошипел сверху Сервий. – Проклятые плебеи совсем распоясались.

Он всегда кичился своим благородным происхождением. Хотя и предпочитал умалчивать, что его мать была лишь служанкой, которую под действием винных паров трахнул его «благородный» отец. Будь Сервий настоящим аристократом – не служил бы всего лишь вторым командиром центурии гастатов.

– О-ох… – ответил Пулий, не отнимая рук от сжавшейся в спазме мошонки.

– Парни, снимите-ка с этого выродка кирасу.

Чьи-то крепкие руки принялись расстегивать боковые ремни, но Пулий был так сильно занят страданием и валянием в грязи, что даже не пытался помешать. Вскоре его доспех плюхнулся в лужу рядом, обрызгав грязной водой. Боль понемногу начала отпускать. Пулий встал на четвереньки, держась за свои мужские органы всего одной рукой, а второй потянулся к ножнам… которые оказались пустыми.